Джуна увидела и радиомаяк — тонкий серебряный проблеск на каменном утесе, окруженный черной пустотой, разлившейся на том месте, где лес был выжжен на корню. Если Джуна поспешит, она будет там часа через полтора. Она покрепче подтянула мешок за плечами, проверила, на месте ли фляжка с водой, и пустилась в путь.
Джуна придерживалась крон верхнего яруса, время от времени останавливаясь, чтобы проверить, туда ли она идет. Когда до маяка осталось минут пятнадцать-двадцать хода, Джуна остановилась, чтобы отдохнуть на одной из верхних веток очень высокого дерева, съела один из тех ярко-красных сладких плодов, которые остались у нее после вчерашнего пиршества, и стала любоваться открывшимся перед ней видом. Океан, казавшийся сплошной серебристой пеленой, лишь кое-где ярко вспыхивал под прямыми лучами солнца, прорвавшимися сквозь величественные серые облака, насыщенные дождевой влагой. Свежий морской бриз покачивал ветку, на которой устроилась Джуна. Она чувствовала себя настоящей царицей леса. И почему это туземцы целыми днями торчат в сумраке леса, хотя могли бы наслаждаться свежим воздухом и солнечным светом? Может, у них агорафобия? Или их кожа не терпит солнечных лучей?
Пора двигаться. Джуна швырнула последний огрызок фрукта вниз и закинула мешок на плечо. И в ту самую минуту, когда она перескакивала на другую ветку, чья-то огромная тень ринулась к ней с неба подобно грозной черной молнии. Что-то острое ударило Джуну в плечо, сбросив с ветки. Джуна полетела вниз. Ветви дерева скользили мимо нее с противоестественной неторопливостью. Она протянула руку и ухватилась за ветку, пролетавшую мимо нее.
Последовал мощный рывок. Руку пронзила острая боль. Зато теперь Джуна уже не падала. И время опять текло с обычной скоростью. Какое-то время Джуна просто висела на ветке, слишком испуганная, чтобы двинуться, и все еще не веря, что жива. Она вытянула вторую руку, чтобы получше уцепиться за ветку, на которой повисла, но тут же почувствовала сильную боль в плече. Сжав зубы и кряхтя от боли, Джуна подтянулась и села на ветку.
По спине текло что-то теплое. Она завела за руку здоровую руку и пощупала. Рука оказалась в липкой крови.
Попробовала пощупать спину повыше и обнаружила на плече два глубоких пореза. Что же это за чертовщина врезалась в нее? Ощущение было такое, будто в нее ударила с чистого неба молния.
Какая-то черная тень закрыла солнце, но слишком быстро для облака. Джуна взглянула вверх как раз вовремя, чтобы увидеть невероятно крупного воздушного хищника, скользящего над вершинами деревьев. Она сразу же узнала его. Во время исследовательских полетов на флайере над джунглями она видела несколько таких. Это были массивные тяжелые птицы, с размахом кожистых крыльев метров в пять. Хищники произвели на нее сильное впечатление, но с типичным для человека самомнением она сочла, что для нее они не опасны, и вскоре забыла о них. Теперь-то она поняла, почему туземцы избегают появляться на кронах самого высокого яруса леса.
Джуна перевела дух. Все кончилось. Она жива. Конечно, оба плеча жутко болят — одно поранено, другое вывихнуто. Но главное, она жива. Устроившись на прочной развилке, Джуна вынула аптечку и обработала рану. Работа была болезненная и нелегкая. Раны находились в таком месте, до которого не дотянешься, да и двигать второй рукой было больно. Все же раны удалось промыть и обработать антисептическим спреем. Затем Джуна с трудом спустилась вниз и пошла пешком.
Первые капли дождя упали как раз тогда, когда Джуна объявила о своем прибытии. Она суммировала все события ночи и документально подтвердила слияние с Укатоненом и то, как оно подарило ей способность овладеть речью кожи. Физиологи с ума посходят от того, что с ней случилось, равно как и специалисты по КСИ и лингвисты. Чем больше они обалдеют, тем скорее вернутся за ней.
Затем Джуна занялась почтой. Там было около пятисот записок и текстов. Все бесценное и все ранящее. Джуна решила все это пока отложить, не читая. Нужно заниматься делом. В середине ночи корабль уйдет в гиперпространство, а ей, до того как это произойдет, нужно отправить уйму информации. Под проливным дождем Джуна сидела и надиктовывала около двух часов. Ее голос стал низким и хриплым, а боль в ранах усилилась. Что-то коснулось плеча Джуны.
Она вскочила и огляделась. Это были Укатонен и Анито.
— Пойдем, — сказала Анито и сделала знак идти за ними.
Джуна чувствовала, что нуждается в отдыхе. Да и голос пропал. Она вздохнула и пошла за туземцами в джунгли. Когда они благополучно укрылись под тенью большого дерева, Анито дотронулась до пены антисептика на плече Джуны.
— Что это на руке?
— Птица поранила. Я обработала рану, — объяснила Джуна.
— Ты аллу-а со мной, я вылечу лучше, — ответила Анито. Она протянула руки к Джуне, демонстрируя желание слиться.
Джуна покачала головой. Слияние все еще приводило ее в ужас.
Анито настаивала, вспышки желтого раздражения появлялись на охряной коже. Укатонен наблюдал за их разговором. Молчал.
Джуна снова отрицательно покачала головой, протирая рукой слезящиеся глаза. Если она подчинится Анито, все инопланетяне захотят с нею сливаться, и от нее как от человека не останется и следа к тому времени, когда они удовлетворят свое любопытство.
Анито снова коснулась ее руки, умоляя Джуну о слиянии.
— Плечо плохо. Ты заболеешь.
Джуна сбросила ее руку и отвернулась. Она уже устала повторять туземцам, чтобы они не дотрагивались до нее. Плечо горело, глаза слезились. Когда она встала, чтобы идти к маяку, она несколько раз чихнула. Голова казалась неподъемно тяжелой и болела. Это надо же, простудиться в такое время! Ей нельзя болеть, когда впереди так много работы…
Анито схватила Джуну да руку и с силой повернула ее лицом к себе.
— Ты болеть! Ты очень болеть!
На груди Анито появился рисунок. Это было изображение Джуны, когда ее нашли в лесу. Умирающей Джуны. Затем туземка показала Джуну в том виде, в котором она была сейчас — с двумя царапинами на плече и зоной воспаления между ними. Потом кожа Анито приобрела серебристый оттенок. Именно так выглядел тот больной старейшина — Илто — после смерти. Анито опять протянула руки, прося о слиянии.
Эта туземка до сих пор всегда подчинялась нежеланию Джуны слиться. Значит, тут что-то другое. Джуна протерла свои слезящиеся глаза и постаралась понять смысл происходящего. Чувствовала она себя ужасно. Еще никогда ей не было так плохо с того времени, как ее скафандр отказал. Ее кожа вспыхнула оранжевым от пронизавшего все ее существо страха. Она же на грани анафилактического шока! Джуна глянула на туземцев. Анито просит разрешения спасти ее — Джуны! — жизнь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
