— Тебе не надо было заниматься такой работой, — сказал Джанверт. — Почему бы тебе не уйти по болезни или еще как?
— Но тебе же нужен кто-то, кто будет тебя защищать.
— Как прошлой ночью?
Она пропустила замечание мимо ушей и сказала:
— Ты слышал разговоры о ДТ и Тимене?
— Да. Я ему почти сочувствую.
— Ты думаешь, она…
— Не хочется верить, но, похоже, да.
— Но почему? Не могут они все…
— В подобных делах всегда так. Разведка боем.
— Кто тогда мы?
— С Перуджи — не знаю. Скажу, когда выясню, как он нас расставит.
— На переднем крае или в тылу?
— Да.
— Нам подадут здесь когда-нибудь обед? — спросила она.
— Стюардессы заняты спаиванием взрослых.
— Это одна из причин, по которой я ненавижу играть детей, — прошептала она. — Не могу заказать себе выпить.
— Ненавижу косметику, — сказал он. — Держу пари, они не накормят нас до Небраски.
— Это специальный фасолево-рыбный рейс. Нам на обед подадут фасоль с икрой трески. У тебя что, плохое настроение?
— Забудь то, что я наговорил тебе ночью. Я себя чувствовал хуже некуда.
— Сказать по правде, у нас обоих было такое настроение. Наверно, Луна не в той фазе.
— Я все еще не могу понять, почему меня назначили номером два?
— Я тоже. — И почти сразу добавила: — Остальные уже в возрасте.
— Тоже непонятно — почему более молодой агент должен стать руководителем?
— Молодости надо дать себя проявить, — прошептала она и прикусила его ухо. — Помолчи, дорогой. Старый козел позади меня пытается нас подслушать.
Джанверт не стал оглядываться, но вскоре выпрямился и осмотрелся вокруг. Свет уже включили, снаружи было темно, и от этого каждый иллюминатор казался черной заплатой с редкими звездами. Седой старик сидел позади Кловис и читал «Таймс», прихлебывая виски со льдом.
Он посмотрел на Джанверта, но тут же снова уткнулся в журнал. Джанверт не помнил, чтобы ему приходилось видеть его раньше, но кто знает. Его могли послать в качестве наблюдателя.
Раздраженно Джанверт снова погрузился в кресло и нагнулся к Кловис.
— Нам надо сматываться. Найдем безопасную страну. Должно же быть место, где Агентству нас не достать.
— За океаном?
— Ты знаешь, что будет то же самое, только язык другой. Нет, нам нужна небольшая аккуратная страна, где мы можем незаметно смешаться с населением. Она должна существовать где-то на этой грязной планете.
— Ты думаешь о ДТ и Тимене?
— Я думаю о тебе и обо мне.
— Он снова подслушивает, — прошептала она. Джанверт сложил руки и погрузился в угрюмое молчание.
Полет обещал быть паршивым до самого Портленда, и он с этим смирился.
Позднее подошел Ник Мэрли и спросил, нагнувшись над ними:
— Все о'кей, ребятки?
Джанверт только что-то угрюмо пробурчал в ответ.
Муравейник. Внутренний меморандум по «Проекту 40»: «Проблема тепловыделения остается критической. Наша последняя модель расплавилась, не выйдя на расчетный режим. Вторичный резонанс, однако, оценить удалось. Наблюдался подъем к ожидаемым предельным величинам. Если предлагаемая новая система охлаждения окажется жизнеспособной, мы сможем провести первые испытания в полном объеме в пределах месяца. Испытания, безусловно, дадут результаты, которые будут замечены во Внешнем мире. Как минимум в Тихом океане вблизи Японии возникнет новый остров».
Перуджи вылетел последним рейсом из Далласа, испытывая острое неудовольствие от предстоящего совещания с участием Мерривейла. Шеф настаивал на встрече, и Перуджи не видел способа на ней не присутствовать. Они встретились с Мерривейлом в его офисе. Маски были сброшены с самого начала.
Мерривейл посмотрел на Перуджи, входящего в его офис, не меняя выражения лица. В его глазах прятался испуг, и Перуджи подумал: «Знает, что выбран мальчиком для битья».
Перуджи сел напротив Мерривейла в одно из кожаных кресел и показал на папку, лежащую на столе:
— Просматриваете отчеты, как я погляжу. Какие-то дыры?
Очевидно, Мерривейл посчитал, что эти слова ставят его в невыгодное положение, поскольку он немедленно попытался взять инициативу в свои руки.
— Мои отчеты точно соответствуют обстоятельствам, которым они посвящены.
«Напыщенный осел!»
Перуджи понимал, что своим присутствием раздражает Мерривейла. Так всегда было. Перуджи был таким крупным мужчиной. По общему мнению, он станет толстым, если наберет вес. Но он обладал мягкой, зловещей грацией, всегда раздражавшей Мерривейла.
— Шеф просил меня узнать, почему вторым номером вы назначили эту вашу козявку Джанверта? — спросил Перуджи.
— Потому что он давно готов к ответственности такого уровня.
— Он не заслуживает доверия.
— Чушь!
— Почему вам было не подождать и не позволить мне назначить моего собственного заместителя?
— Не видел смысла. Брифинг должен был идти своим чередом.
— Итак, вы допустили еще одну ошибку, — сказал Перуджи. Его голос выражал спокойное высшее знание. Упоминание Шефа говорило об этом.
Мерривейл почувствовал, что его шансы занять более высокое положение в Агентстве уменьшились до нуля. Его лицо потемнело.
— Почему вы сами отправляетесь в Орегон?
— Вынуждают обстоятельства, — ответил Перуджи.
— Какие обстоятельства?
— Потеря троих наших лучших людей. Мерривейл кивнул.
— Вы хотели обсудить со мной кое-что важное. Что конкретно?
— Несколько вопросов. Во-первых, меморандум, пущенный вами в обращение, говорит о неуверенности в нашем следующем шаге. Шеф разочарован.
Мерривейл побледнел.
— Мы… обстоятельства…
Перуджи перебил его, как будто даже не слыша его слов:
— Во-вторых, мы озабочены инструкциями, данными вами этим трем агентам. Нам кажется странным, что…
— Я следовал приказам до последней буквы! — взорвался Мерривейл и ударил рукой по столу.
«История его жизни», — подумал Перуджи и сказал:
— Ходят слухи, что Тимене не нравилось это задание. Мерривейл втянул носом воздух, стараясь выглядеть уверенным.
— Они всегда возражают и говорят об этом у меня за спиной. Слухи — это несерьезно.
— Я получил информацию, что у нее имелось существенное возражение против того, как спланирована операция. Высказывала она вам свои возражения?
— Мы разговаривали, да. Она полагала, что нам следует действовать открыто, более официально.
— Почему?
— У нее просто было такое чувство, больше ничего. — Мерривейл произнес слово «чувство» так, чтобы показать, что считает это просто одной из женских слабостей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
