Переглянувшись, друзья синхронно пожали плечами: мол, понимай, как хочешь.
Поняты они были правильно.
— Угу, — прогудел Ринат, почесывая густую рыжеватую бороду. — Что ж, так мерзавцу и надо. Но как вы собираетесь доплыть до его яхты?
— Силенкой Бог не обидел, — заявил Самсон, поводя плечами.
— Оно-то, может, и так. Только опыта у вас маловато, ребятки. Да и кислорода не хватит. — Татарин повернулся туда, где в просветах между домами синело море. — Вы, как я понимаю, прямо с берега плыть наладились? Так это двести километров. Далековато, даже для таких богатырей, как вы.
— Зафрахтуем какое-нибудь суденышко, — сказал Руслан, глядя в глаза собеседнику. — Лавэ есть, так что проблем не будет.
— Очень даже могут быть, — возразил Ринат.
— Это какие же? — насторожился Самсон.
— А такие, что напоретесь на какого-нибудь стукача. Он вас погранцам сдаст. Повяжут вас, ребятки, и «не жди меня, мама, хорошего сына».
Пропев строчку из песни «Постой, паровоз», татарин рассмеялся с таким довольным видом, будто являлся автором неувядаемого хита.
— Тогда, — подключился Руслан, — помогите выйти на надежного человека.
— На такого, как ты, — сказал Самсон, продолжая смотреть Ринату в глаза.
Тот усмехнулся в усы и почесал затылок:
— Ну, надежнее себя я в этих краях никого не знаю.
— Так может..? — Руслан осекся, боясь спугнуть удачу.
— Деньги есть, — повторил Самсон.
— Никаких денег не хватит, чтобы мою «Афалину» купить, ребятки.
— Мы не покупаем, мы фрахтуем. На двое или трое суток.
— А если с моей шхуной случится что? — спросил Ринат. — Вы ведь в навигации ни в зуб ногой, как я понимаю. Как же вам можно морское судно доверить? Это не велосипед и даже не мотоцикл. Шхуна, ребятки, особого подхода требует.
Побратимы снова переглянулись и одновременно нахмурились.
— Ладно, — сказал Самсон, — забудь об этом разговоре. Мы тебя не видели, ты нас. Договорились?
Предложение было встречено троекратным поворотом головы из стороны в сторону, что означало «нет».
— Не договорились, — сказал Ринат.
Руслан нахмурился и покосился на сумку с оружием, хотя понимал, что ни у него, ни у товарища не поднимется рука, чтобы расправиться с этим честным и мужественным моряком, который не считает нужным скрывать свои мысли. По-видимому, аналогичная мысль пришла в голову Самсона, потому что, досадливо вздохнув, он принялся ерошить свою и без того достаточно всклокоченную шевелюру.
— Не договорились, — продолжал Ринат, выдержав паузу, — потому что очень уж мне не нравится, что такие подонки, как этот Салливан, наслаждаются жизнью, когда по его вине молодые ребята по краю пропасти ходят. — Он досадливо щелкнул языком. — Я же сам по молодости лет бойцом в одной крепкой бригаде состоял, так что кое-какие понятия имею. Крысятничать — последнее дело. — Ринат с силой ударил кулачищем по подставленной ладони. — Это же надо, общак воровской увести и после этого жить припеваючи!.. Вы почему, ребятки, авторитетным людям все, как есть, не изложите? Или совесть не чиста.
— Совесть чиста, — заявил Руслан, не отводя взгляд. — Но, стоит нам сунуться к авторитетам, как нас тут же кончат. Меня — за то, что якобы украл. Кореша моего — за то, что меня не порешил на месте. Нет, — Руслан покачал головой, — мы должны людям виноватого предъявить, тогда к нам претензий не будет.
— Понятно, — протянул Ринат, задумался, а потом вдруг махнул рукой, как человек решившийся на какое-то рискованное дело. — Вот что, ребятки, поехали ко мне.
— Зачем? — наморщил лоб Самсон. — Ты же нам шхуну все равно не дашь.
— Шхуну не дам, это верно, но что мешает мне самому встать за штурвал? А? — Татарин подмигнул. — Короче говоря, берите манатки и за мной. Дядя Ринат вас на произвол судьбы не бросит.
— Но это может быть опасно, — неуверенно предупредил Руслан.
— Жизнь сама по себе опасная штука. Но не помирать же, а? Ха-ха-ха!
Залившись громогласным хохотом Ринат сделался похожим на какого-нибудь отважного мушкетера или пирата. «Хороший он мужик», — подумал Руслан. Та же самая мысль пришла в голову Самсону, когда татарин повел их к своему пыльному джипу.
— Сам стрелять я не буду, упаси боже, — сказал он, включая зажигание, — но вас на рейде подожду, чтобы не потонули, как котята в той поговорке.
— Что за поговорка? — поинтересовался Руслан.
— В речку бросили котят, пусть ныряют, как хотят. — Продекламировав сей незатейливый стишок, Ринат еще немного посмеялся, а потом принял вид серьезный и предупредил: — За предстоящую экскурсию сдеру с вас по полному разряду. У меня не благотворительная организация. Мне шхуну чинить надо, движок менять, оснастка, покраска, то да се…
— Сколько? — спросил Самсон, любивший конкретику.
— Три штуки, — ответил Ринат. — Баксов. Но зато вы во всем можете положиться на меня. Договорились?
— Нет, — ответил Самсон, решивший отплатить татарину за недавний розыгрыш той же монетой.
— Как? — удивился Ринат. — Это много, по-твоему?
На его лице читалось недоумение обиженного ребенка. При условии, что где-нибудь когда-нибудь существовали дети таких размеров, да еще бородатые.
Самсон хотел подразнить его еще немного, но не выдержал и расплылся до ушей.
— Это, по-моему, слишком мало, а не много, — сказал он. — Я заплачу тебе пять тысяч. По рукам?
Облегченно рассмеявшись, Ринат протянул свою лапищу. Ему определенно нравились эти ребята. В их компании он чувствовал себя молодым и свободным. Как в старые добрые времена.
3
Ринат привез Самсона и Руслана за город, в свой дом, который находился на краю полузаброшенного поселка Рыбачий. На улице осталось всего несколько домов, где жили люди, остальные давно пустовали. Пыльная серая бахрома бурьяна окаймляла улицы. Некрашеные заборы местами покосились, а местами вообще повалились и медленно гнили в тени буйной растительности.
Ни одна собака не облаяла джип, лишь пара кошек проводила его голодными взглядами.
— Куры-то у вас есть? — спросил Самсон, обозревая поселок из открытого окна.
— Навалом, — ответил Ринат. — Даже коз кое-кто еще держит. А вообще-то, кроме меня, все тут давно сдались. Угасают.
В его словах слышалась не гордость за себя, а грусть и сочувствие к тем, кто не нашел в себе сил сопротивляться упадку. Когда-то в его поселке кипела жизнь, жители женились, обустраивались, заводили детей, держали хозяйство и разбивали огороды. Но с каждым годом все больше молодых людей старалось уехать поближе к курортным городам — туда, где можно больше заработать. И уже в тех городах они женились, рожали детей и пускали корни. А те, кто был постарше, доживали свой век в поселке, оставляя после себя только пустые дома с парой шкафов, забитых ненужным на том свете барахлом, кровать да стол.
Однажды Ринат пообещал себе, что никогда не опустится до растительного существования, и держал слово. Он не собирался сдаваться, спиваться или уезжать в поисках лучшей доли. Это была земля, на которой он родился а, значит, должен был и умереть. Но умирать Ринат не торопился, а жить предпочитал красиво, со вкусом и в полном достатке.
Перед его ухоженным домом росли фруктовые деревья — вишня, абрикос, инжир и яблони. Во дворе царила чистота: все было убрано, подметено и все находилось на своих местах. В будке спал пес, который весело вскочил навстречу хозяину, виляя длинным хвостом и тычась мохнатой мордой в его ладони.
— Бай! — приговаривал Ринат, трепля собаку за уши. — Э, сукин ты сын! Соскучился?
Пес всем своим видом подтвердил, что да, он очень соскучился за хозяином.
— Уютно у тебя, — сказал Самсон, осматриваясь вокруг.
— Хозяйка у тебя, видно, хорошая, — подтвердил Руслан.
— Земфира, — ласково улыбнулся Ринат, — дочка моя. Без матери ее растил. И, слава богу, выросла моей гордостью. — Он отодвинул от себя Бая и похлопал его по спине. — Ну, хватит подлизываться, неженка, хватит. Ишь ты, как разошелся! Если бы ты службу так нес. А то дрыхнешь без задних ног сутки напролет.
Пес откликнулся на упреки виноватым поскуливанием, слегка поджал хвост и убрался на место, где, как ему представлялось, он был наименее заметен.
Проследив за ним, Самсон улыбнулся.
— Так ты не женат? — спросил он, продолжая наблюдать за Баем.
— Я вдовцом живу уже семнадцать лет, — ответил Ринат, по лицу которого пробежала тень. — Мать Земфиры умерла, когда ей всего четыре годика было. Ох и красавица была…
— Земфира? — спросил Самсон.
— Мать ее. Троим ухажерам пришлось кости переломать, чтобы ее в жены взять. Горячая была, с норовом. Не скажу, что душа в душу жили. — Ринат тяжело вздохнул. — Но когда умерла моя супруга, я больше я жениться не захотел. Все равно ее заменить никто не сможет.
