И, как всегда, перестаралась.
Стоило запретить себе раздумывать о Мирлисе, споткнулась на какой-то неровности. Разумеется, тут же стали мерещиться разные ужасы, виденные в фильмах. Припомнила, сколько жутких преград устанавливали специально для Индианы Джонса. А что если и здешний хозяин такой же шутник! От этой мысли по спине поползли нехорошие ледяные мурашки. Остановилась, напряженно всматриваясь в темноту. Так, а что если в полу ямы? Или в стенах спрятаны колюще-режущие предметы? А ведь могут ещё и по голове чем-нибудь двинуть, или например…
Стало дурно, едва представила в тёмном коридоре свой остывший труп, нанизанный на какую-то железяку, а за поворотом трупик Мирлиса, придавленный свалившимся булыжником. Картина была столь ужасающа и кровава — несмотря на темноту, мне было великолепно видно натекшие лужи крови — что не выдержала и потрясла головой. Возможно, представь я нечто не столь жуткое, тряслась бы ещё долго, но в голове перегорел какой-то предохранитель и страх, хоть не ушел совсем, но съёжился. Что переживать, если конец и так ясен?
Путешествие закончилось, когда появилось пятно света. Бледненького такого, словно пробивался из щели.
Осторожно, стараясь ступать как можно тише, прокралась к источнику освещения.
Действительно — плохо прикрытая дверь, из которой пробивался сумеречный свет. За дверью послышались шаги и разговор. Говорили не по-русски, но и со знакомыми языками сравнить этот не смогла. Гортанный, он сильно смахивал на курлыканье вперемежку с карканьем, причём отдельные звуки напоминали отвратительный чаячий крик. Приникнув к щели, увидела коридор, скудно освещенный масляными лампами, по которому шагали две фигуры.
Отодвинувшись от щели, протерла глаза — гномы что ли? Невысокие, плотно сбитые, одетые в шаровары с мягкими сапожками, рубахи с широченными рукавами и жилетки. Всё яркое, пёстрое. Человечки скрылись за дверью.
Ну, не могла же я не узнать побольше?
Не могла.
Выскальзывая из двери, заметила краем глаза, что у самого пола она выпачкана сажей — ага, Мирлис здесь побывал. По коридору пробиралась стараясь изо всех сил притвориться предметом обстановки. А притворяться, должна сказать, было чем. Больше всего этот коридор напоминал коридор питерской коммуналки. У стен стояли и лежали разные предметы обихода, самое место которым было бы на помойке. Всё настолько пыльное, что иногда трудно рассмотреть подробности. Непонятно — кому понадобилось хранить рухлядь. Впрочем, возможно, это всё антиквариат? Тогда я не права. Но и антиквариат иногда надо протирать от пыли.
Дверь, за которой скрылись человечки, оказалась едва притворена, и мне удалось рассмотреть происходящее.
Комната, точнее комнатушка, очень просто обставлена, в отличие от коридора — кровать, рассчитанная на карлика, шкаф, столик и два кресла с ободранной обивкой. Кажется хозяин сторонник минимализма в обстановке. Хотя, походишь по таким коридорам день-другой, и захочется жить в пустой комнате. Не понятно только одно — в той части строения, где я путешествовала, мебель, по моим ощущениям, отсутствовала. Почему бы не перетащить всё барахло в пустую часть и не устроить склад там?
Рассматривая обстановку, не обошла вниманием и хозяев. Карлики восседали за столом и разливали из кувшина рубиновую жидкость в стаканы. На столе вольготно расположилась на спинке, растопырив крылышки, обезноженная жареная птица. И куда им такая здоровая? Рядом блюдо с хлебом, сыром, и ещё какие-то миски.
Запах едва не заставил забыть об осторожности, и, заслышав шаги из-за поворота коридора, еле успела заскочить в какую-то щель, чуть не опрокинув полки с наваленными на них пыльными вещами. Оказалась в не менее пыльной кладовке, пришлось зажать нос, чтобы не расчихаться. Господи, эти хозяева пыль не убирают, наверняка, веками!
Из кладовки было отлично слышно, как, заслышав шаги, человечки засуетились. Скрипнула дверь комнаты, раздались пронзительные крики, бормотания, словно кто-то оправдывался, пара ударов, снова шаги нескольких пар ног и всё стихло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Высунувшись в коридор, заметила яркий отблеск света, из-за поворота, куда, как будто, удалилась вся команда. Подошла к незапертой двери, убедилась в правдивости предположения. На столе так и осталась еда, но вот кувшина не увидела. И кто бы на моём месте удержался? Я подскочила к столу, схватила со спинки кровати полотенце и покидала в него курицу и хлеб. Сыр схватила в руку, не забыв откусить здоровенный кусман, моментально забивший рот. Уже поворачиваясь к выходу, задела что-то под скатертью, опускавшейся до самого пола. Заглянув под стол, обнаружила кувшин. Ага, малыши не промах, спрятали от посетителя винишко! Прихватив и кувшин, вернулась в нежилую часть, неплотно притворив дверь, чтобы пробивался свет.
Вкус у малышей оказался отличный! Вино ласкало язык как шёлк. Никогда ещё такого не пробовала, даже на царском пиру. Птица, покрытая аппетитной румяной корочкой, доставила не меньше удовольствия. Хлеб и остатки сыра оставила про запас. Аккуратно сложив куриные кости в уголке, а остатки припасов в узелок из носового платка, выданного Еремеевной, решила продолжить столь удачно начатые исследования. И вот тут мне не повезло.
Вышла в освещенный коридор, уже довольно далеко отошла от своей двери, и тут позади раздались вопли. Удивительно, какие крики могло издавать столь маленькое существо! Ростом мне по грудь, а голос — сирена! По всему выходило, мой благодетель обнаружил пропажу и поднял хай. Не мог помолчать — ведь винишко-то, уверена, из хозяйских погребов, не зря же его спрятал, а уж сам-то на хозяина хором карлик никак не походил!
На крики со всех сторон послышался топот ног, и я попалась — пару минут спустя меня окружили плотным кольцом такие же карлики. Ну не драться же с недомерками? Тем более, из-за угла показалось несколько человечков покрупнее ростом, одетых в броню, да к тому же вооружённых.
Мне недвусмысленно указали направление, пришлось подчиниться.
Зал, куда пришли по бесконечным коридорам, поражал воображение. Я застыла, едва успев подхватить свою неприлично отвисшую челюсть. Такую роскошь не могла вообразить и в бреду!
Зал создавал двойственное впечатление, словно юную дивную красавицу размалевали всеми доступными красками, замотали в парчу и увешали гирляндами украшений настолько, что её красота потерялась на общем фоне. Огромный, высокий, залитый светом то ли вечернего, то ли утреннего солнца и свечей, расставленных в начищенных канделябрах. Дивные пропорции самого зала в испуге спрятались от глаз, укрытые новой отделкой, чуждой первоначально этому сооружению. Так иногда человек, вынужденный находиться в неприличной ситуации, опускает глаза, стараясь притвориться, что его тут вообще нет. Стены зала, пол, потолок — всё отделано резьбой, позолотой и камнями. Всё переливалось и ослепляло настолько, что я не заметила главное украшение — длиннобородого карлика, расположившегося в сверкающем кресле. Одежда карлика переливалась золотым шитьём с камнями и сливалась с окружающей обстановкой.
Меня ткнули копьем пониже спины, чем заставили обратить внимание на хозяина. В том, что это хозяин, сомневаться не пришлось.
Карлик, с некоторой брезгливостью на лице, осмотрел меня с головы до ног и обратно, поднес к большому носу кружевной надушенный платочек, и что-то сказал.
— Что-что? — не поняла я. — По-русски, пожалуйста, на худой конец, можно по-английски. Других языков не понимаю.
Карлик поморщился, словно отведал лимон.
— Кито ти?
— Чего?
— Кито ти есть, и как ти сюда попадать?
— А-а, — наконец, дошло. — Я Настя, можно Анастасия. А как попала сюда? Сама не знаю. Попала и всё.
Карлик поморщился. Подумал немного и отдал приказ конвоирам. Те потыкали меня своими копьями, указывая направление движения. Хотелось вырвать одно из копий и тоже их потыкать, но пока скандалить не стала. Надо бы разобраться в обстановке.
Опять бесконечные коридоры, в большинстве своём заставленные барахлом. Нет, это не нормально — имея под боком столько свободного пространства, превращать в склад собственное жилье! Вышли к большим резным дверям, не украшенным золотом и каменьями… Для этого места просто непростительная простота! Оказалось — дверь в сад.
