Страшное зрелище предстало глазам пограничников группы Дронова, вернувшейся на базу. Отныне ни капли жалости не оставалось у бойцов к лютому зверю-врагу.
— Эх, ребята! — сдернув ушанку, только и мог сказать Дронов. Скорбно помолчав, добавил: — Забыли главный закон пограничья, утратили бдительность. Мы отомстим за вас...
Не с тех ли пор сделались неуловимые чекистские группы грозой и кошмаром оккупантов? Такой факт: когда в октябре 1941 года диверсионно-разведывательный отряд реорганизовали в 181-й погранбатальон, его командиром стал подполковник Михайлов. О бойцах батальона, оправдывая свою беспомощность, фашистское командование распространило легенду: «Пограничники Михайлова дерзки, неуловимы и беспощадны. Бороться с ними невозможно».
В Заполярье Петр Курганов сражался до ноября 1942 года. Потом его вместе со многими товарищами-пограничниками посадили в воинский эшелон и повезли на Урал. Прогромыхали за открытой дверью теплушки знакомые станции: Верещагино, Менделеево, Пермь II... До дому, казалось, рукой подать.
Однако на самом деле до дому оставалось еще больше двух лет войны, борьба с националистами всех мастей, учеба в школе контрразведки «Смерш».
* * *
«Уполномоченному управления КГБ СССР по Коми-Пермяцкому округу Пермской области майору Курганову П. А.
Гражданин Вайткунас, проживающий в поселке Визяй, сделал мне устное заявление. Вечером 25 января, примерно в 23 часа, он заметил неизвестного мужчину, постучавшегося в дом Вакшаускаса. Несмотря на чрезвычайную нелюдимость и подозрительность старого Вацлава Вакшаускаса, неизвестный был тотчас впущен в дом. У двери он произнес несколько фраз по-литовски. Вайткунасу разобрать удалось одну: «Привет из Литвы».
Голос мужчины, его жесты, фигура показались Вайткунасу знакомыми, хотя лицо в темноте разглядеть не удалось. Однако он утверждает — привожу его речь дословно: «Если бы не известие о смерти Винцаса Вакшаускаса в Радминском лесу, можно было бы поклясться: незнакомец этот — он».
Возможно, Вайткунас ошибается и незнакомец — связник старого националиста Вакшаускаса, прибывший из Литвы. Прошу разрешения на его проверку.
Капитан КГБ К. Андришунас. 26 января 1960 года». * * *
Запросив в архиве ориентировки по розыску Вакшаускаса, майор Курганов внимательно ознакомился с ними. Тут-то у него и мелькнула впервые догадка, что убийство в Радминском лесу не стыкуется с повадками «лесных братьев». Не стыкуется! Зачем нужно было до неузнаваемости корябать лицо убитого?
По фронтовому опыту Петр Абрамович помнил, что фашистские прихвостни, особенно оуновцы, литовские «лесные братья», — страшно истязали свои жертвы, вырезали на теле звезды, вспарывали животы, выкалывали глаза, привязывали к дереву и садистски разводили под босыми ступнями огонь... Так они поступали и с представителями Советской власти, присланными в освобожденные от фашистов районы, и с местными активистами, коммунистами, учителями. Довелось Петру Курганову видеть и тело убитой националистами молоденькой учительницы-комсомолки неподалеку от Барановичей летом 1944-го. Бандиты надругались над ней, потом отрезали груди.
И головы отрезали — было! Но старались лицо оставить узнаваемым — чтобы поняли местные жители, кто и за что «наказан», будь то сельский активист или отступивший от дела «лесной брат»; чтобы вселить в души людские ужас и покорность: мол, советские войска пройдут на запад, а «мы тут век хозяйничать будем».
И приходилось частям контрразведки «Смерш», кроме вылавливания парашютистов, диверсантов, разведчиков противника, прочесывать леса, отыскивать бывших старост и полицаев, бандитов, их схроны, тайники с оружием и продовольствием. Именно в такую часть был направлен Петр Курганов после двухмесячного лечения в госпитале, накануне наступления Центрального фронта в июле 1943 года. Их 118-й отряд по охране тыла 65-й армии вступал в бои с группами отставших, пробивающихся на запад фашистов, выявлял в освобожденных деревнях и селах бывших карателей, пособников оккупантов.
* * *
Когда с полковником Петром Абрамовичем Кургановым мы «читали» полесскую страницу его фронтовой биографии, я не удержался, спросил, знаком ли он с романом В. Богомолова «Момент истины». Ведь и время совпадает — август 44-го, и место — Барановичи, Шиловичи, Лида, и операция по освобождению Белоруссии — «Цитадель»!
— Ну, мы-то от Лиды далеконько были, — усмехнулся Петр Абрамович. — Что же касается романа, то героев его автор честно написал, мало чего, так сказать, преувеличил. Розыскная работа контрразведчиков в лесах будто с натуры списана. Малые группы, внезапные огневые стычки...
— А Таманцев? Стрельба «по-македонски» из двух наганов, сверхвыносливость и сверхловкость — супермен, да и только.
— Война всему научит. Были у нас такие оперативники, действительно «скорохваты». Алехин мне нравится, но, признаться, профессионально не верю ему в заключительных эпизодах: вряд ли буквально в минуты можно нормальному человеку, даже с тренированной памятью, «прокачать» все те ориентировки и приметы возможных диверсантов, чтобы выявить Мищенко.
— Давно читали роман?
— Лет двенадцать назад. В журнале. Тогда он назывался «В августе сорок четвертого»...
— А помните всех героев.
— Как не помнить! Я с этими героями в молодость свою вернулся. Тогда-то, в сорок четвертом, стукнуло мне всего двадцать два года. И ничего я, кроме крови, грязи, пота, снова крови, — тогда еще не видал на белом свете. Спаленные деревни, развалины городов и трупы, трупы, трупы...
Петр Абрамович помолчал, задумался, провел ладонью по лицу.
— Честно говоря, у тех, кто прочтет роман Богомолова, может сложиться впечатление, будто части «Смерш» лишь тылы охраняли. Нет, доводилось нам выполнять и многие другие задачи. В сентябре 1943 года наш 118-й отряд получил боевую задачу: переправиться на западный берег Сожа и захватить плацдарм. И удерживать его, оттягивая на себя фашистов, пока основные силы 65-й армии генерал-лейтенанта Батова не форсируют Днепр в районе Лоева. Отряд из трехсот чекистов разбили на пять групп, чтобы каждая могла удерживать участок более широкий по фронту, поскольку вторая половина задачи — отбить возможный фланговый удар гитлеровцев по наступающей армии. Сентябрьской ночью переправились через Сож. Наша группа вышибла фашистов из прибрежной деревушки, захватила плацдарм, окопалась. Десять суток непрерывного боя. Ночью подвозили еду, патроны. Выстояли. Медаль «За отвагу» — как раз за тот плацдарм. А друга моего, Николая Овсянкина из Красноярска, тоже пограничника, подкараулил вражеский снайпер. Пуля под срез каски вошла, меж бровей...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
