Перед его столиком остановилась пара отличных ног, и Лукас поднял голову. Ему улыбнулась знаменитость. Лукас узнал ее, но никак не мог вспомнить имя.
– Джен Рид, – представилась она, – «ТВ-3». Разрешите присоединиться к вам?
– Конечно, – Лукас указал на место напротив, – Но едва ли я смогу сообщить вам что-нибудь существенное.
– Операторы говорят, что вы классно с нами общаетесь, – сказала Рид.
Она была старше, чем большинство телеведущих. «Вероятно, ей лет тридцать пять», – подумал Лукас. Она обладала яркой внешностью – общее качество женщин-репортеров, работающих в прямом эфире в новостных программах. У нее были большие темные глаза, золотисто-каштановые волосы, ниспадающие на плечи, и ставший в последнее время модным слегка неправильный прикус. Однажды в разговоре с Уэзер Лукас предположил, что какой-то хирург сделал себе состояние, штампуя телевизионных ведущих с пухлыми губами и неправильным прикусом. Уэзер ответила, что это нарушение врачебной этики. Впрочем, на следующий день она призналась, что стала обращать внимание на подобные вещи и что такое количество местных телеведущих с неправильным прикусом уже нельзя списать на простые проблемы с зубами.
– И зачем это? – спросила она с явным интересом.
– А ты не знаешь? – удивился Лукас.
– Понятия не имею, – ответила Уэзер и скептически посмотрела на него, – Ты собираешься раскрыть мне какой-то грязный секрет?
– Дел о в том, что это заставляет мужчин думать об оральном сексе, – сказал Лукас.
Уэзер подбоченилась.
– Ты все врешь!
– Честное слово, – поклялся Лукас, – Все так и есть.
– Наше общество гибнет. Боюсь, скоро нам придет конец. Оральный секс, ну надо же, – возмутилась Уэзер.
Джен Рид сделала пару глотков кофе и сказала:
– Один из наших источников заявляет, что речь идет о серийном убийце. Мы видим здесь офицера Коннел, поэтому данная версия кажется нам вполне правдоподобной. Вы подтверждаете это?
Лукас немного подумал.
– Послушайте, я не готов отвечать на ваши вопросы как официальное лицо. Не хочу неприятностей. Но я дам вам кое-какую информацию, если вы сошлетесь на безымянный источник.
– Договорились, – сказала она и протянула руку.
Лукас пожал ее – ладонь оказалась мягкой и теплой.
Джен улыбнулась. Она действительно была очень привлекательной.
Лукас сообщил ей две вещи: во-первых, жертва была белой женщиной, а во-вторых, следователи считают, что ее убил тот же человек, который расправился с Уонамейкер.
– Мы в курсе, – мягко сказала Джен.
Она старалась заставить Лукаса раскрыться. Но он не поддался на эту уловку.
– Что еще я могу добавить? – спросил он, – В вашей жизни телевизионного репортера выдался еще один день, бесцельно проведенный в поисках новой информации.
Она рассмеялась. У нее был приятный мелодичный смех.
– Я слышала, вы встречались с журналисткой.
– Да. У нас есть дочь.
– Это серьезно.
– Все в прошлом, – сказал Лукас и сделал глоток кофе, – С тех пор много воды утекло.
– Я и сама разведена, – призналась Джен, – Не представляла, что со мной такое случится.
Она посмотрела на свои руки.
Лукас подумал, что пора упомянуть Уэзер, но в последний момент промолчал.
– Знаете, я сразу узнал вас: вы ведете какую-то передачу.
– Да, но в самое ближайшее время я получу новую должность. Я уже мелькала на экране, но сюда попала всего три месяца назад. Меня переводят из смены в смену, чтобы я поняла, как тут все устроено, перед тем как я начну работать на постоянной основе. Через месяц я стану регулярно появляться в эфире.
– Разумно. Необходимо исследовать территорию, прежде чем ступать на нее.
Они поболтали еще несколько минут, а потом Лукас посмотрел на часы.
– Проклятье, мне пора, – сказал он и встал.
– У вас свидание? – Джен посмотрела на него, и Лукас едва не утонул в ее глазах.
– Вроде того, – ответил он, отводя взгляд, – Послушайте… мы ведь еще увидимся?
– Обязательно, – ответила она и улыбнулась ему пухлыми губами.
Уэзер видела Лукаса за работой, когда он раскрыл убийство в ее родном городке в Висконсине. А он наблюдал за ней, когда она исполняла обязанности коронера, – на севере не хватало врачей, и всем специалистам приходилось по очереди становиться коронерами, – но в тот единственный раз, когда Уэзер оперировала в его присутствии живого человека, он не мог оценить ее мастерства, поскольку пациентом был он сам.
Он пообещал ей, не особенно подумав, что придет посмотреть, как она работает. Уэзер настаивала, и они назначили время неделю назад, еще до убийства Уонамейкер. Сейчас он надеялся, что успеет к началу операции.
Думая об Уэзер, он коснулся шрама на шее. Большую часть его оставило лезвие перочинного ножа, которым доктор вскрыла его гортань, остальное – след от пули двадцать второго калибра, выпущенной из пистолета той девочкой…
Лукас оставил машину на парковке в трех кварталах от университетской больницы и отправился туда пешком. Утро выдалось прохладным, рядом шагали студенты в коротких белых халатах и врачи в более длинных. Медбрат по имени Джим отвел Лукаса в мужскую раздевалку, дал ему замок и ключ от шкафчика и объяснил, как нужно одеться.
– В корзине лежат комбинезоны трех размеров. Внизу вы найдете бахилы для обуви. Шапочки и маски вот в этом ящике. Возьмите ту, что похожа на шапочку для купания, и маску, но пока не надевайте ее. Когда вы будете готовы, я покажу, как ее завязать… Бумажник и прочие ценности заберите с собой. Доктор Каркиннен придет через минуту.
При виде вышедшего из раздевалки Лукаса в глазах Уэзер появилась улыбка. В хирургическом комбинезоне он чувствовал себя последним идиотом и самозванцем.
– Ну, какие ощущения? – спросила Уэзер.
– Странные. А вообще круто.
– Девушка, которую убили… Это тот же преступник?
– Да. Но нам удалось узнать совсем немного. Его видел один паренек. Убийца белый, вероятно, нюхает кокаин и водит пикап.
– Хоть что-то.
– Слишком мало, – сказал Лукас и посмотрел в сторону двойных дверей, ведущих в операционную, – Твоя пациентка уже получила наркоз?
– Она здесь, – ответила Уэзер, кивком показывая налево.
Лукас повернулся и увидел стройную, ухоженную блондинку и маленькую рыжеволосую девочку, сидящих в приемной. Девочка неотрывно смотрела на маму, а та что-то рассказывала ей с серьезным видом. Руки ребенка были забинтованы до плеч. Мать кивала, словно что-то объясняла. Ноги маленькой пациентки болтались, не доставая до пола.
– Мне нужно поговорить с ними, – сказала Уэзер и направилась по коридору к женщине с девочкой.
Лукас, который чувствовал себя неудобно в медицинской одежде, немного отстал. Он взглянул на девочку в тот момент, когда та заметила Уэзер, и увидел на лице ребенка страх. Лукас смутился еще сильнее и совсем замедлил шаг.
Уэзер что-то сказала матери, присела на корточки и заговорила со своей маленькой пациенткой. Лукас подошел ближе, и девочка посмотрела на него. Он понял, что она беззвучно плачет, не в силах сдержать слезы.
– Вы опять сделаете мне больно, – прошептала она, взглянув на Уэзер.
– Все будет хорошо, – попыталась успокоить ее доктор.
– Очень больно, – сказала девчушка. Слезы продолжали бежать по ее щекам, – Я больше не хочу, чтобы меня исправляли.
– Тебе станет лучше, – посулила Уэзер.
Но когда она протянула руку, чтобы коснуться щеки маленькой пациентки, дамбу прорвало, и девочка разрыдалась, обхватив мать забинтованными руками, похожими на обрубки веток.
– Сегодня больно не будет. Только один укол, и все, – пообещала Уэзер, поглаживая девчушку по плечу, – А когда ты проснешься, мы дадим тебе таблетку, и ты снова уснешь.
– Вы и в прошлый раз так говорили!
Девочка заплакала громче.
– Мы почти закончили. Сегодня, а потом еще один раз, и все, – Уэзер встала и посмотрела на мать девочки, – Она ничего не ела?
– С девяти часов вечера, – ответила женщина. Она тоже плакала, – Я должна уйти отсюда, – с отчаянием сказала она, – Я не в силах выносить это. Давайте скорей начнем.
– Конечно, – сказала доктор, – Пойдем, Люси, дай руку.
Девочка медленно сползла со стула и взяла Уэзер за палец.
– Не делайте мне больно.
– Мы будем очень стараться, – заверила ее доктор, – Вот увидишь.
Уэзер оставила девочку с медсестрами и отвела Лукаса в кабинет, где быстро просмотрела стопку документов толщиной в дюйм и поставила подпись в нескольких местах.
– Обычные бумаги перед операцией, – пояснила она, – А кого убили ночью?
– Совсем молодую девушку, почти подростка. Она приехала из Уортингтона.
Уэзер посмотрела на него.
– Паршивое дело?
– Нужно это видеть, чтобы понять насколько.
– Ты ужасно выглядишь, – заметила Уэзер.
– Да, на сей раз меня достало, – сказал он, – Кажется, она совсем недавно прошла первое причастие.
