– Да, конечно, но теперь существуют видеомагнитофоны, позволяющие записать все, что требуется, – заметил Шанц.
– Чепуха, – проворчал Андерсон.
– Нам достаточно организовать утечку информации, чтобы журналисты узнали имя полицейского, а также то, что ему предъявили обвинение в избиении жены, – сказал Шанц, обращаясь к Рукс, – Мы провернем дело таким образом, что никто не пронюхает про наше в нем участие – у меня есть друзья в демократической партии, готовые оказать мне услугу. Черт побери, они охотно помогают средствам массовой информации, рассчитывая на взаимность в дальнейшем. Парни из «ТВ-3» наложат полные штаны, если получат такую наводку. Все это действительно похоже на дымовую завесу.
– Они распнут его, – сказал Лестер, – И обставят все так, будто обвинения сняты из-за того, что он полицейский.
– И кто скажет, что это не так? – спросил пресс-атта-ше, – Зато на нас перестанут оказывать давление. Господи, убийство в районе озер – настоящая катастрофа. Женщина мертва, парень превратился в овощ. А теперь у нас снова объявился серийный убийца и расправился с деревенской девушкой. Ситуация выходит из-под контроля.
– Если ты отдашь парня из Сент-Пола прессе, то пожалеешь об этом. Дорога в сенат для тебя будет закрыта, – сказал Лукас, обращаясь к Рукс.
– Почему же? – резко спросил Шанц, – Я не вижу, как…
Лукас продолжал говорить, не обращая на него внимания:
– Все узнают об утечке. Когда выяснится, что ты, стараясь отвести удар от себя, бросила на съедение волкам ни в чем не повинного полицейского, тебе этого никогда не простят.
Рукс мгновение смотрела на него, потом перевела взгляд на Шанца.
– Забудь об этом.
– Шеф… – начал пресс-атташе.
– Забудь, – повторила она, повысив тон, – Дэвенпорт прав. Риск слишком велик.
Она посмотрела налево, мимо Лукаса, и в ее глазах появилось ожесточение. На пороге стояла Коннел.
– Заходи, Меган, – пригласил ее Лукас, – Портрет у тебя с собой?
– Да.
Коннел покопалась в сумке, вытащила сложенный лист бумаги и протянула Лукасу. Он развернул его, разгладил и передал Рукс.
– Вот тут все серьезно: возможно, это тот, кого мы ищем. Или кто-то похожий на него. Но я не уверен, что следует обнародовать портрет.
Рукс несколько мгновений рассматривала фоторобот, потом взглянула на Коннел и повернулась к Лукасу.
– Откуда он у вас? – спросила она.
– Вчера Меган нашла женщину, вспомнившую человека, который находился в книжном магазине в Сент-Поле одновременно с У онамейкер. Его нет в нашем списке, а портрет совпадает с другими описаниями преступника. Один из парней, видевших его вчера около парка, утверждает, что у убийцы была борода.
– И он водит пикап, – добавила Коннел.
– Все, кто водит пикапы, носят бороды, – сказал Лестер.
– Ну, ты преувеличиваешь, – возразил Лукас, – Но это уже кое-что. У нас появилось хотя бы какое-то представление об убийце.
– Почему я не могу передать фоторобот прессе? – спросила Рукс.
– Потому что у нас недостаточно прямых улик. Мы не можем связать его с убийствами – нет ни волос, ни отпечатков пальцев. Если портрет не слишком точен, а мы в конце концов найдем убийцу и составим доказательную базу из косвенных улик, то защита с легкостью разобьет обвинение. Ты же знаешь, как они себя ведут: «Здесь изображен человек, которого они искали, но потом приняли решение свалить все на моего клиента».
– Неужели у нас нет ничего, что позволило бы переломить ситуацию?
– Нет, пока мы не получим результаты вскрытия Лейн. Но для этого нужно время.
– Бобу Гриву позвонили из «ТВ-3» и выдали какие-то сведения о подозреваемом, – сказала Коннел, – Ничего серьезного.
– Ты о чем? Что происходит, Лукас? – нетерпеливо спросила Рукс.
– Понятия не имею. Я в первый раз об этом слышу, – ответил он.
– Пусть Грив придет сюда, – приказала шеф.
Грив вошел, держа в руке лист желтой бумаги, и остановился на пороге.
– Ну? – спросила Рукс.
Он посмотрел на листок.
– Женщина из Эдины утверждает, что знает убийцу.
– Теперь давай плохую новость, – сказал Лукас.
– Сначала она позвонила на «ТВ-3». А они связались с нами и хотят знать, собираемся ли мы произвести арест на основании полученной информации.
– Тебе следовало сразу прийти сюда и обо всем доложить, – сказала шеф, – Мы здесь сидим и бьемся головой о стену.
Грив протянул ей листок.
– Посмотрите, у этой женщины нет никаких доказательств.
– Продолжай, я внимательно слушаю, – велела Рукс.
– Она помнит, как маньяк возвращался после каждого убийства, смывал кровь с ножа и одежды, а потом насиловал ее. Воспоминания оставались в ее подсознании до вчерашнего дня, когда вернулись к ней с помощью психотерапевта.
– О нет, – простонал Лукас.
– Такое вполне возможно, – сказал Шанц, поглядывая по сторонам.
– Я говорил, что убийца – ее отец? – спросил Грив, – Ему шестьдесят шесть лет, и он бывший хозяин кинотеатра для автомобилистов. Кроме того, у него такой сильный атеросклероз, что он не в силах самостоятельно подняться по лестнице на один этаж.
– Мы должны перепроверить эту информацию, – сказал пресс-атташе, – Тем более что ее сообщило нам телевидение.
– Это же бред, – сказал Лукас.
– Все равно необходимо отработать эту версию, – возразила Рукс.
– Конечно, но нам надо поймать убийцу, а беседы со стариком, у которого больное сердце, не приблизят нас к цели, – ответил Лукас.
– Проклятье, Дэвенпорт, на сей раз я хочу, чтобы ты сам допросил старика и сделал заявление для «ТВ-3», – непреклонным тоном сказала Рукс.
– С каких это пор чертово телевидение начало участвовать в нашем расследовании? – осведомился он.
– Господи, Лукас, мы превратились в развлечение, в дешевую видеозапись. Мы продаем дезодоранты и зарабатываем голоса. Или теряем их. Мне говорили, ты первым понял, что это одна большая западня.
– Боже мой, раньше так не было, – сказал Лукас, – Просто одна рука мыла другую. А теперь…
– Развлечение для немытых.
Лукас встал и направился к двери.
– Когда будешь допрашивать старика, постарайся не прикончить его, – сказала ему вслед Рукс.
Они поехали втроем на патрульной машине, Грив устроился сзади.
– Давайте я выступлю на телевидении, – предложил он Лукасу, – Я постоянно занимался этим, когда был Офицером Френдли. У меня все это хорошо получается, и подходящие костюмы найдутся.
– Ты был Офицером Френдли? – фыркнула Коннел, обернувшись назад, – Что ж, все сходится.
Ее слова прозвучали как оскорбление. Лукас посмотрел на нее и хотел что-то сказать, но Грив оживленно заговорил:
– Правда? Конечно сходится. Я входил в класс, говорил маленьким мальчикам, что они вырастут и станут пожарными и полицейскими, а девочкам – что они будут домохозяйками и шлюхами.
Лукас немного удивился, но стиснул зубы и стал молча смотреть вперед, а Коннел сказала:
– Да пошел ты, Грив.
– Послушайте, я вам рассказывал про глухих? – все так же весело спросил тот.
– Что?
– Парочка глухих парней обратилась в полицию Сент-Пола. Они посмотрели передачу по телевизору, где была информация, которую скормила им Коннел. Им кажется, что в тот вечер, когда исчезла Уонамейкер, они видели в книжном магазине бородатого парня. Он приехал на пикапе. Они даже запомнили часть номера.
Коннел снова обернулась к Гриву.
– Почему ты не сказал раньше?
– К несчастью, они не запомнили цифры. Только буквы.
– Ну, тогда речь пойдет о тысячах возможных вариантов.
– Угу, – проворчал Грив, – Знаете, какие буквы они запомнили? ЗАД.
– ЗАД?
– Да.
– Проклятье, – пробурчала Меган и отвернулась от Грива.
Полиция штата запрещала использовать в номерах машин комбинации букв, из которых получались непристойные слова. Поэтому такого сочетания просто не могло быть. Как и любых других подобного рода.
– Кто-нибудь проверил, существует ли такой номер?
– Естественно, – усмехнулся Грив, – Не нашлось ни одного. Я считаю, что старик сначала прикончил Уонамейкер, а потом вернулся домой и слегка пощекотал дочь.
– Поцелуй меня в зад, – предложила Коннел.
– В любом месте и в любое время, – отозвался Грив.
Перед домом Уэстонов стоял фургон «ТВ-3». Корреспондент причесывала рыжеватые волосы, поглядывая в зеркало заднего вида; оператор в жилете сидел на краю тротуара и ел сэндвич с салатом и яйцом. Лукас остановил машину возле дома. Оператор что-то сказал журналистке, она обернулась к полицейским и поспешно зашагала к ним. У нее были длинные стройные ноги в черных туфлях на высоком каблуке. Платье облегало ее, как новая краска «шевроле» пятьдесят пятого года.
– Я думаю, она есть в моем «Плейбое», – тихо сказал Грив, прижавшись лицом к окну, – Ее зовут Памела Стерн. Она пиранья.
Лукас вышел из машины, Стерн тут же подошла к нему, поздоровалась и без предисловий начала:
