При этих обстоятельствах папство и решило организовать крестовый поход против Лангедока. За участие в походе, за готовность беспощадно истреблять "врагов христовой веры" папство обещало всякого рода земные и небесные блага. По призыву Иннокентия III в Лангедок устремились из разных концов Франции жадные до грабежа рыцари, всякие социальные отщепенцы, толпы фанатиков, бывших во власти священников и монахов.
Богатейшие города и селения были разгромлены и уничтожены крестоносцами. В один день в церкви Магдалины в Безье было перебито 7 тыс. человек, большинство которых состояло из женщин, детей и стариков. Из ряда городов были изгнаны поголовно все жители, а их имущество было роздано крестоносцам. В награду за свои подвиги грабители были приравнены к тем, кто шел освобождать "гроб господень" в Иерусалиме. Следом за крестоносцами шли представители духовенства, чтобы среди оставшихся в живых искоренять дух ереси и безверия. Так, в замке Минерва, разрушенном крестоносцами, "благочестивые служители бога" нашли 140 еретиков и почти всех их сожгли на огромном костре. Только три человека, отрекшиеся от своих верований, не были брошены в пламя. Такие же действия имели место по всей Южной Франции. Католический монах Пьер де Во из Серне с чувством особого удовлетворения описывал ужасающие сцены, происходившие в первые годы XIII в. в богатейшей части Франции, обреченной папством на гибель. В награду за свои деяния папство обложило налогом все дома еретической провинции; деньги эти должны были взиматься светской властью и передаваться парижским банкирам для папы. Кроме этой ежегодной дани Лангедок должен был единовременно внести в ту же кассу тысячу марок. В дальнейшем римская курия предъявила претензии и на земли.
Графство Мельгейль было присоединено к владениям св. Петра. Оно должно было служить вознаграждением за оказанную югу Франции "помощь" со стороны Рима. По-видимому, управление из далекого Рима оказалось маловыгодным предприятием, и папа сдал эту область в аренду епископу Магелонны. В 1273 г. французский король за окончательное подавление папством альбигойской ереси подарил папе Венессенское графство, куда входили такие города, как Карпантра, Завайон, Вэзон и др. К этим папским владениям на французской территории прибавился в 1348 г. город Авиньон, проданный папе Клименту VI королевой Иоанной36, надеявшейся дешевой продажей святому престолу искупить перед богом свои многочисленные грехи. Таким образом, с середины XIV в. папство стало обладателем во Франции территории, составлявшей около 3,5 тыс. квадратных километров.
Папство смотрело на свои обширные и богатые французские владения исключительно с финансовой точки зрения и сдавало все графство на откуп, приносивший значительный доход. "Верховным" откупщиком обыкновенно являлся епископ или архиепископ, который распределял эти земли среди мелких откупщиков, по преимуществу духовных лиц. Из финансовых соображений духовенство проявляло веротерпимость. Так, после изгнания евреев из Испании и Португалии здесь, наравне с Голландией, было оказано гостеприимство изгнанникам. Это обстоятельство немало способствовало экономическому расцвету Авиньона, Карпантра и других городов в папских владениях на юге Франции.
Дальнейшая "забота" папства о Лангедоке выразилась в предоставлении монаху Доминику (1170-1221), родом из Испании, чрезвычайных полномочий в борьбе с ересью, причем Доминик создал с этой целью в 1215 г. в Тулузе специальный орден доминиканцев, утвержденный папой Гонорием III в 1216 г.37. Доминиканцы быстро расширили пределы своей деятельности и охватили ею значительную часть Западной Европы. Через каких-нибудь 15 лет после основания своего первого монастыря доминиканцы уже располагали 60 монастырями. Папство взяло под свое особое покровительство основанный Домиником монастырь в Пруле близ Каркасона (Лангедок) и предоставило доминиканцам привилегию принимать исповедь и вне пределов их диоцеза. "Забота" о душах и борьба с ересью проводились доминиканцами с железной настойчивостью и жестокостью. Доминиканцы требовали предоставления им строжайшего надзора над всем образованием. Они прибирали к своим рукам обучение богословию и схоластике и не допускали никакого "вольнодумства". Их деятельность в Монпелье и Париже, Кельне и Праге, Болонье и Падуе, Саламанке и Оксфорде пользовалась исключительным вниманием Рима. Борьба доминиканцев с новшествами в деле постановки образования восхвалялась папством как величайшая добродетель истинно преданных сынов церкви. Из доминиканских школ вышло немало известных инквизиторов; еще в большей степени орден являлся поставщиком низшего и среднего персонала инквизиционных судилищ10. Доминиканцы гордились своей рабской угодливостью и "собачьей" верностью папскому престолу и, используя созвучие слов, называли себя "псами господними" (Domini canes). Вся деятельность доминиканцев была направлена на "более успешную борьбу" с ересью. Орден доминиканцев выступал как нищенствующий, однако в действительности он обладал большими богатствами, и погоня за подношениями была у доминиканцев поставлена на широкую ногу. Борьба с ересью требовала больших средств. Еще больше средств поглощала их миссионерская деятельность. Так, в 1247 г. они отправились с религиозной миссией к татарам, в 1249 г.- в Персию, а через несколько лет - даже в Китай. Пользуясь исключительной благосклонностью Рима, доминиканцы мало церемонились с отдельными представителями церкви на местах и нередко вмешивались в распоряжения даже виднейших епископов, не останавливаясь перед угрозами по их адресу. С возникновением инквизиции орден часто прибегал к ее содействию и за малейшее сопротивление своим требованиям привлекал к инквизиционному трибуналу, опираясь при этом на Рим. В общем роль доминиканского ордена в XIII-XIV вв. в деле усиления влияния папства была огромна. Через доминиканцев папство держало под неослабным контролем самые отдаленные части католического мира, беспощадно устраняло всякую оппозицию, подавляло всякое уклонение от раз установленных догматов, повсюду назначало послушных и покорных своей воле людей. Доминиканцы были верными слугами папства, и недаром ряд их деятелей занимал папский престол. Доминиканцами были папы Иннокентий IV, Пий V и другие.
Из недр доминиканского ордена вышли средневековые католические философы и проповедники Альберт Великий (1206?-1280) и Фома Аквинский (1225-1274). Оба они стремились поставить науку на службу католической религии. Эта последняя обладала в их глазах безусловной, абсолютной истиной, и дело философа сводилось к тому, чтобы черпать из учения Аристотеля логические аргументы для защиты догматов веры. Однако там, где догматы веры никак не поддавались истолкованию с точки зрения Аристотеля, несмотря на все схоластические ухищрения, Альберт Великий, а за ним Фома Аквинский объявляли эти догматы недоступными человеческому разуму, который в таких случаях должен покорно подчиняться учению церкви: "религиозная истина не может быть уязвима со стороны философии". Тем самым вновь подтверждалось традиционное отношение христианства к науке: "наука - служанка теологии".
Следуя Аристотелю, Альберт и Фома рассматривали материю как пассивное начало. Форма образует материю и придает ей реальность. Душа есть такая форма, высшей же формой является бог, первоначальный и конечный принцип всех вещей. Фома Аквинский в своей теологии отводил особое место дьяволу, этому "главе демонского царства", который обладает силой портить погоду, приносить людям всякое зло и мешать находящимся в браке выполнять их супружеские обязанности. Этот "князь теологов", как обычно церковь называет Фому, в "Сумме против язычников" и в "Сумме теологии" останавливается на всяческих "ухищрениях дьявола". Фома заявляет, что ошибочно и даже преступно отрицать веру во всемогущество дьявола. Вера в дьявола так же свята, заявляет он, как все, чему учит католическая церковь.
Учение Фомы Аквинского получило всеобщее признание в католическом мире не только в средние века, но и в новое время, вплоть до наших дней. Папа Лев XIII в 1879 г. разослал "всем патриархам, примасам, архиепископам и епископам католического мира" специальную энциклику, в которой учение Фомы Аквинского объявлялось обязательным и непререкаемым для всех католиков. В 1889 г., через 100 лет после Великой буржуазной французской революции, по распоряжению папы вновь были напечатаны сочинения Фомы Аквинского38.
Почти одновременно с Фомой о деяниях дьявола, о ведьмах и колдунах, вступающих с ним в договорные отношения, о том, какой вред они приносят окружающим, говорил и папа Григорий IX (1227-1241). Интересно отметить, что его выступление в защиту тезиса о существовании дьявола было вызвано вполне конкретными мотивами. Началось с того, что жители округа Штединга, зажиточные крестьяне, не желавшие платить десятину и нести другие повинности, имели частые столкновения с бременским архиепископом. Так как упорство штедингцев наносило ущерб интересам бременской епархии, то архиепископ испросил разрешение папы предпринять крестовый поход против "еретиков". Папа счел отказ от установленной церковью десятины достаточным основанием для объявления такого крестового похода. Однако крестьяне оказались упорными и храбро отразили врага. Крестоносные отряды терпели неудачи. Тогда папа Григорий IX опубликовал 13 июня 1233 г. буллу на имя епископов Майнца и Гильдесгейма, в которой излагались "неслыханные и невиданные по своей гнусности дела" крестьян округа Штединга. Булла Григория IX с "ужасом" передавала все подробности "обрядов", якобы совершавшихся штедингски-ми крестьянами. В заключение папа восклицал: "Кто может не разъяриться гневом от всех этих гнусностей? Где рвение Моисея, который в один день истребил 20 000 язычников? Где усердие первосвященника Финееса, который одним копьем поразил иудеев и моавитян? Где усердие Илии, который мечом уничтожил 450 служителей Валаама? Где рвение Матфея, истреблявшего иудеев? Воистину, если бы земля, звезды и все существующее поднялись против подобных людей и, невзирая на возраст и пол их, целиком истребили, то и это не было бы для них достойной карой. Если они не образумятся и не вернутся покорными, то необходимы самые суровые меры, ибо там, где лечение не помогает, необходимо действовать мечом и огнем. Гнилое мясо должно быть вырвано"39.
