Из-за быстроты срабатывания выработанных до автоматизма рефлексов…
Но какое счастье, что у него выработались настолько безусловные рефлексы.
Иначе он давно бы уже сгинул в дебрях Трота. Еще тогда, в прошлом.
21
31 декабря, ночью
Тигр лежал неподвижно, с закрытыми глазами, полностью расслабившись, давая заслуженный отдых телу, и думал о том, в кого же его превратила и продолжает превращать Зона.
Постоянное напряжение и непреходящий стресс, изнуряющие нервы, – лишь часть того, что он получил, избрав судьбу сталкера. Как следствие – бессонница, в состоянии которой он постоянно находился. Он был вынужден избрать ее как действенный метод предупреждения и защиты, чтобы не пропустить смертельный удар. И у него получалось не спать. Пока – получалось. Каким чудом, он сам не знал и знать не очень-то и хотел…
Да, сталкер, которого теперь в российской Зоне знали как Тигра, прекрасно понимал, что он перевоплощается в зонную тварь. Становится существом, не испытывающим сомнений, когда необходимо убивать, не тратящим ни единого мгновения на раздумья. Иначе и быть не могло: Зона – крайне жестокий и запредельно опасный мир; чтобы выжить в нем, приходится действовать быстро. Любая заминка может стоить жизни.
И он, ясное дело, был вполне удовлетворен тем, что приобретенные им спасительные навыки никогда не дремлют и в случае чего выхватят его жизнь из пасти смертельной угрозы… Только вот этим рефлексам нет места там, где есть какая-никакая, но все же безопасность. Именно по этой причине Тигр не собирался покидать Зону. Он был уверен, что за ее пределами, на «большой земле», приобретенные навыки скажут свое веское слово. И там это слово принесет только вред. В первую очередь ему самому.
Тигр осознавал, что намеренно сторонится людей, а со временем еще больше отдалится от них. В итоге Зона поглотит его, сделает частью себя, а ей чужд обычный мир, ровно как и она – обычному миру. Сталкер иногда думал об этом и был в принципе морально готов к неизбежному. Он привык к одиночеству и переносил его достаточно безболезненно, вот почему грозящая перспектива не казалась ему такой уж ужасающей.
Единственное, что еще тревожило, – опасность для окружающих. Нет никаких гарантий, что в следующий раз Тигр вовремя остановится. На его счету множество жизней, но ни одна из этих жизней не была отнята просто так. Однако не исключено, что это когда-нибудь случится… Становилось муторно при мысли, что он убьет Алину или того же бармена рефлекторно, не понимая, кого лишает жизни. Одно дело осознавать происходящее, а другое – не понимать, что творишь. Когда человек не успевает понять, он действует инстинктивно. Но ведь потом, осознав, что натворил, остается один на один с собственной совестью… если он еще человек, конечно.
Не скоро, очень не скоро сталкер сумел вытеснить из головы тревожные раздумья и впасть в состояние безмыслия, как он сам называл это ощущение полного опустошения, помогающее отдохнуть неспящему мозгу, всегда остававшемуся на страже. Он умел очищать свой разум, к тому же сильная усталость организма давала о себе знать.
…Алина, закрыв глаза, думала о прошлом. Она вспоминала яркие моменты из своего детства, и от них ей становилось легче. В жизни девушки случались радостные дни и ночи, которые заняли несколько длинных «полок» в архивах ее памяти. Когда становилось грустно и плохо, она брала воспоминания с полок, поэтому картины радостных событий не покрывал такой толстый слой пыли, какой скопился, например, на всем, что относилось к памяти о бывшем возлюбленном. Причину, по которой Алина попала в Зону, она старалась не вспоминать…
Девушка открыла глаза и увидела в нескольких сантиметрах от себя лицо Тигра. Оно казалось неживым – не подрагивало, не подергивалось. Как будто лицо манекена, бездвижная, застывшая пластмасса в форме человеческого лика. Оно было таким же, как и семь с лишним месяцев назад, разве что тогда – намного бледнее. Непроизвольно всплыли картины ее первой встречи с ним. Алина относила их к хорошим воспоминаниям. Та встреча сыграла важнейшую роль в ее жизни и до сих пор удерживала девушку в Зоне.
Тогда стоял теплый, солнечный, не очень свойственный для Зоны, майский день. Ярко светило солнце, создавая мнимое ощущение радости и безопасности. Алина любила солнце, любила его теплые, нежные лучи, но в тот период ей было плевать на погоду. На все плевать. Выглядела она ужасно – растрепанные волосы, красные от бесконечных слез глаза и угрюмое серое лицо. Ничего удивительного для девушки, недавно утратившей своего парня.
К тому дню миновал месяц после трагичного известия. Она была благодарна бармену, который помог ей пережить горе. Тогда Алина не мыслила себя без утраченного любимого и всерьез подумывала о самоубийстве. К счастью, бармен убедил ее не делать этого и познакомил с Ахмедовым. Тот предложил поработать здесь официанткой. Только официанткой. Спать с клиентами не требовалось – к чести хозяина, он не принуждал к этому.
Работа в этом заведении спасла Алину, она отвлекла от суицидальных намерений. За месяц ее сердце чуть успокоилось, а чувства уступили контроль разуму. Можно даже сказать, что Алине понравилось работать официанткой, но в гостях хорошо, а дома, как говорится, лучше. К тому же родители серьезно забеспокоились и с нетерпением ждали ее возвращения. И если поначалу девушка не думала ни о чем и ни о ком, кроме НЕГО, то затем она пришла в себя и вспомнила, что по ней скучают, да и университет ждет, бросать нельзя, а скоро сессия…
В тот майский день она проснулась с твердым намерением выбраться обратно, уйти из Зоны. Алина решила, что дома сможет быстрее забыть свою потерянную любовь. В глубине души она понимала, что быстро не получится. Невозможно сразу стереть из памяти образ человека, с которым была три года! Вдобавок там, в родном городе, живет ЕГО мать, и Алине обязательно пришлось бы говорить с ней.
О ее сыне…
В дверь робко постучали. Девушка, бросив косметичку в сумку, открыла. На пороге стоял не знакомый ей сталкер. Он явно нервничал, переминался с ноги на ногу, не решался сказать.
– Я слушаю, – холодно бросила она.
– Э-э-э… – неуверенно начал сталкер. – Там… в общем… Ахмедов хочет, чтобы ты осталась.
– Передай ему, что я сама решу, – отрезала девушка.
– Да… Но он просит тебя помочь…
– Помочь?! – удивилась она. – Каким образом?
– Ахмедов сказал, что ты нужна как сиделка. – Незнакомый сталкер немного успокоился и говорил уверенней.
– В смысле?.. – совсем не поняла она.
– Ему пришло сообщение о том, что один из наших попал в ловушку и еле дышит. Сейчас раненого ведут сюда. Ты нужна для того, чтобы выходить его.
Закончив, сталкер вопросительно посмотрел на девушку. А она молчала, думая, что сказать. Предложение, мягко говоря, было совершенно неожиданным.
– Пожалуйста! – взмолился парень. – Больше некому, все либо работают, либо уходят в рейды! Одна ты в лагере ни черта не де… то есть свободная.
Судя по тону, сталкер ничуть не преувеличивал. Алина уже поняла, что этот раненый очень важен Ахмедову, но все же задала мучавший ее вопрос:
– Если Руслан так беспокоится, то почему бы ему не нанять дипломированную медсестру за периметром? За хорошие деньги можно…
– Он и так при смерти! Задыхается! – Сталкер схватил себя за горло правой рукой, чуть сжал ладонь и закатил глаза, показывая смерть от удушья. – Пожалуйста! Надежда на тебя!
Да, хитрый Ахмедов знал, что Алина отзывчивый человек. Она еще не пропиталась ненавистью и цинизмом, присущими всем зонным старожилам, поэтому не смогла отказать. Даже несмотря на то, что вознамерилась убираться прочь из Трота, возвращаться домой. Самым веским аргументом в согласии помочь было для нее вот такое соображение: «Я не помогу, человек может умереть. Если у него есть где-то девушка, тогда она переживет то же самое, что пережила я. Врагу не пожелаю подобных душевных мук…»
Умный Руслан Ахмедов это хорошо понимал. Потому послал за ней. Быть может, единственным в пределах досягаемости человеком, которого можно было купить не за деньги.
– Хорошо, – согласилась Алина. – Я помогу.
Сталкер энергично закивал головой и поманил девушку за собой. Она выбежала вслед за ним из комнаты, хлопнув дверью.
И этот резкий хлопок ознаменовал, что путь домой для нее с этого мгновения закрыт.
На улице собралась приличная толпа. Слышались ругань и недовольное бурчание. Они выбежали из заведения и устремились вперед, в сторону армейского форпоста. Сталкер схватил девушку за руку и с криком «Разойдись, вашу мать!» принялся расталкивать тех, кто мешал пройти. Те, кого он с силой пихал в спины, недовольно поворачивались и матерились. Один даже хотел ответить грубостью на грубость и уже занес руку для удара, но сталкер резко выбросил вперед кулак и заехал потенциальному ответчику в челюсть, отправив того в нокдаун.
