– Неужели?
– Да, это как раз то место, где обычно назначал встречи Джон Стейнбек. Так вот, этот «Черный бакен» преобразился до неузнаваемости.
Тайсон удивился, откуда ей все известно:
– Вообще-то совсем не плохо иногда возвратиться на старые места? Хотя порой это тяжело сделать.
– Да, временами.
Тайсон развернулся на своем вращающемся стуле и посмотрел на дождевые струйки, стекавшие по оконному стеклу. У него сложилось двойственное отношение к дождливой погоде: он мог довольно спокойно перенести два муссона, но на третий его уже не хватало.
Марси, вздохнув, спросила:
– Мы еще друзья?
– Конечно.
– Славно. – В голосе не спадало напряжение. – Что новенького на работе?
– Да вот... Весь в деле. Работы полно... Гонка вооружений у некоторых здесь все еще вызывает восхищение.
Марси выдержала паузу.
– Я думала... если... ну, в общем, я решила ехать с тобой в Токио... то есть, я определенно еду, если ты так решил.
Тайсон ответил насмешливо:
– Токио, моя девочка, отменяется.
– Почему?
– Потому что меня прямо сейчас призвали в армию.
– Что?..
– В письме говорится: «Примите искренние поздравления». В конце концов, все катится под откос.
– О... о, Бен...
– У меня состоялась встреча с Кимурой. Я сообщил ему о моем новом статусе. – Не далее как полчаса назад Тайсон имел честь лицезреть непроницаемое лицо господина Кимуры, но японец для него был открытой книгой. Тайсон чувствовал, что Кимура знает о его призыве, хотя мастерски притворяется. Тайсон сказал Марси: – Кимура предложил мне платить половину зарплаты во время действительной службы. Вот я только не уверен, оплатит ли он мне время отсидки.
Марси молчала.
Бен продолжал оживленно говорить:
– Плюс все мои отпускные, оплата в случае болезни и премия в конце года.
– Это... это очень щедро.
– Да. Очень. – Но Тайсон считал, что дело не в щедрости. Так или иначе на эту субсидию раскошелилось правительство. Они не хотели оставлять его без средств. И делали это не в гуманных целях, а следуя стратегии общественных отношений. Но у него не возникало никакого желания подыгрывать им. – Я не осведомлен, чем занимаются в наши дни старшие лейтенанты, и мне, знаешь ли, не наплевать на это, но я посчитал, что с такой оплатой и твоим жалованьем мы в течение года разоримся.
– Что ты имеешь в виду? Разве ты не принял предложение?
– Нет. Видишь ли, я считаю, нужно отказаться из принципа.
– Почему? Это – абсурд, Бен. Возьми половину зарплаты. Ты столько лет гнул спину на эту компанию...
– А как же насчет принципов? Вот ты, к примеру, принципиальный человек? Ведь верно? Поэтому я считал, ты поймешь и отговоришь меня. Ведь деньги тебя беспокоить не должны.
– Ты издеваешься?
– Возможно.
Какое-то время Марси молчала. Чувствовалось, что она пыталась унять раздражение.
– Из каких же принципов ты собираешься отказаться от денег?
– Имею право отказаться от денег, которые не заработал. А еще у меня есть право быть наказанным за последствия чьих-то действий. Право позорить свое правительство. Ну как тебе мой антиадминистративный пафос? Ты гордишься мной?
– Послушай... Я звоню тебе не для того, чтобы пикироваться с тобой... я понимаю тебя... но у тебя же семья...
– Мы выкрутимся.
Тайсон чувствовал, что Марси сильно опечалена, раз так долго молчит.
– Да, мы выкрутимся. Делай то, что считаешь нужным.
Ему показалось, что она говорит искренне. Потом она спросила:
– Что означает твой призыв? Тебе придется куда-то уехать?
– Скорее всего да. Я также получил приказ о назначении. – Он взглянул, поморщившись, на лист бумаги. – Могло быть и хуже...
– Куда же?
– Форт-Гамильтон. В Бруклине. Ты знаешь, где это? Рядом с мостом Верразано.
– Да... ну это отлично. Ты можешь... тебя будут в чем-то ограничивать?
– Не знаю. Мне просто нужно к пятнадцатому июля прибыть, как они выражаются, на место действительной службы. – С минуту он подумал, потом вдруг спохватился и живо спросил: – Постой, а когда моя охота на акул? – Он зашелестел страницами еженедельника. – Четырнадцатого. Чудесно. Я сначала доставлю себе удовольствие, а на следующий день прибуду к месту назначения. Если удастся, я привезу акулу. – Он помедлил, потом добавил: – Представь себе, как вытянутся у них рожи.
Она не ответила, но ему показалось, что он слышит ее приглушенные рыдания.
Тайсон закурил сигарету, положив ноги на подоконник. Если бы он не был женат, он бы бросил работу и к этому моменту уже оказался бы в Гонконге – городе, который он всегда вспоминал с любовью. Все, включая правительство обрадовались бы тому, что он сбежал. Но, к сожалению, не в британскую колонию – Гонконг. Ему следует уехать, как указал старина Чет, в такое место, где власти США не смогут его достать. Он сделал бы так, не будь он мужем и отцом. Но Тайсон чувствовал каждой своей клеточкой, что не отважится на подобное, хотя сама идея казалась заманчивой. Он наблюдал, как дождь стучит в оконное стекло, где-то внизу за стенами кабинета глухо рокочет город, шумит пестрой и суетливой толпой. Тайсон подумал, что было бы интересно услышать мнение жены.
– Что бы ты сказала, если бы я слинял из страны? Я имею в виду, есть ли альтернатива всему этому хаосу?
– Есть. Но ведь твое эго и раздутое чувство ответственности удержат тебя здесь.
Тайсон почувствовал, что ее голос окреп и к ней вернулась былая уверенность. Он сказал, надеясь на поддержку:
– Тогда бы я спас тебя, Дэвида и снял тень позора и стыда со своей страны. Белый дом, наверное, молится день и ночь, чтобы я скрылся с глаз долой и никогда бы их больше не беспокоил.
– Ну если это так, тебе следует получить какую-то компенсацию.
Тайсон подумал, что Марси и Чет Браун прекрасно поладили бы:
– Верно. Попросить денег на авиабилет и оформить пенсию, а после отослать семье. Бразилия не выдает людей, преследуемых законом, но мне тропики противопоказаны. Может быть, Швеция? У них на это дело ограниченная экстрадиция. Я заработаю на усовершенствовании «вольво». Я предложу установить в четырехдверной модели ракетный ортоскоп. Как ты думаешь?
Чувствуя, что Тайсона не остановить в его горьком подтрунивании над собой, Марси изо всех сил старалась подыграть ему.
– Лучше достань себе блондинку из викингов. Ты всегда питал к ним слабость.
Тайсон улыбнулся.
– Ну что ж... Надо подумать об этом на досуге. Ну так бороться или лететь? У меня в запасе несколько недель.
Наступило молчание, оборвавшее мишуру их светской болтовни. Оба растерялись перед предстоящей переменой их жизненного уклада и ощутили бесцельность бытия. Подавленная новостями, Марси робко спросила:
– А как же мы?
Тайсон сам удивился своим словам:
– Я люблю тебя.
Она быстро ответила:
– И я тебя. – Потом добавила уже настойчивее: – Но я вижу, ты решил домой не приезжать? Тайсон молчал. Марси нажимала:
– У тебя и так голова идет кругом и без семейных забот. Ведь верно?
Тайсон ответил не сразу.
– Я нашел одно место в городе. У Пола Стейна, да ты знаешь его. Он собирается в Гемптонс. Я оплачиваю коммунальные услуги, вышвыриваю ночных грабителей, отправляю почту и отвечаю на телефонные звонки.
Вновь воцарилось неловкое для обоих молчание, затем Марси поинтересовалась:
– Они разрешат тебе жить... как это называется?..
– Отдельно. Надеюсь. В казарме для холостых офицеров. Вот мой гороскоп на сегодня: «Вы поменяете хорошо оплачиваемую работу на сидение дома. Перед вами откроются новые возможности на военном поприще. Вы можете отправиться в длительное путешествие по заданию властей или же уехать по своему желанию туда, где вас не смогут найти. Ваша дражайшая половина отнесется к вам с пониманием, если получит открытку из Рио-де-Жанейро».
– Держи меня в курсе.
Тайсон прокрутился на стуле вокруг своей оси.
– О'кей. Номер Стейна у тебя есть. Я приеду в следующий уик-энд.
– Ладно... полегче там со своими настырными сотрудницами.
– Привет Дэвиду.
– Передам.
– О'кей. Береги себя.
– Постараюсь. И ты тоже.
– До свидания.
– До свидания.
Никто из них не хотел вешать трубку, и Тайсон сказал:
– Пока.
– Пока.
Положив трубку на рычаг, он заметил, как сильно трясутся у него руки. Черт! Он стукнул кулаком по столу так, что вся канцелярская мелочь подпрыгнула на целых полдюйма. Черт! Поднявшись с места, он хорошенько поддал ногой корзину для мусора, которая, пролетев через весь кабинет, нашла свое пристанище в дальнем углу.
Глава 16
Бен Тайсон стоял перед грилем, держа в одной руке стакан, в другой деревянную лопаточку. Он посмотрел на гамбургер, одиноко лежавший на решетке. Есть в этом что-то патетическое, решил он, перевернув его лопаточкой на другую сторону. Он допил виски. Тишину двора нарушил неожиданно резкий звук выстрела, угомонивший птиц. Где-то вдалеке раздалось несколько глухих, отрывистых звуков, надрывно залаяла собака. Вдоль улицы золотой цепочкой тянулись огоньки, вырисовывались немые очертания домов, двурогий серп луны лил нежный свет на дорогу и тропинку, ведущую к дому. В одном из дворов на его улице кто-то весело и шумно отмечал 4 июля. До Тайсона доносилась музыка, слышался раскатистый смех. 4 июля не был его любимым праздником, но и празднование в одиночестве действовало на него угнетающе. Почти все годы, придя домой, он, Марси и Дэвид, бывало, шли в местный клуб. Там прилагали все усилия, чтобы выстроить на поляне в виде четверки полосатые палатки, в которых торговали горячими гамбургерами, сосисками, запеченными в тесте, разноцветными шарами и сладкой ватой. Взрослые сидели на веранде, потягивая пиво, для детей по обыкновению организовывали подвижные игры, а духовой оркестр играл марши. Единственное, что отсутствовало, к счастью, так это нудные вступительные речи.
