И эта мелодия…
Услада для ушей, в то же время рождающая несоизмеримую тоску, которая заставляла всё внутри сжиматься, а сердце — плакать.
Блейз сделал к ней аккуратный шаг. Ещё и ещё, пока не остановился позади подруги и не положил руку на её плечо. Паркинсон в последний раз занесла пальцы над клавишами и оборвала музыку, захлопнув крышку.
— Что с тобой? — голос Гарри ровный, как рельса, и такой же тяжёлый.
Пенси сглотнула и отвернулась к окну, прикрыв глаза.
— Спроси меня то, что бы я не хотела тебе говорить даже под угрозой смерти, — сказала она и перевела взгляд на Поттера. — Давай же!
— На четвёртом курсе… — замешкался он, но подошёл ближе. — Тогда… в ту ночь… это ты меня поцеловала, Пенси?
Гермиона встретилась взглядом с Забини, понимая, насколько этот разговор не для их ушей. Но ноги словно приклеились к полу. Они ждали ответа, как и сам Гарри, сжимающий кулаки. Пенси встала с места, придерживаясь за крышку рояля и отворачиваясь от всех, будто прячась. Но всё же ответила:
— Ты сказал тогда: «кто бы ты ни была, я хочу ещё…»
Божеправый…
— Она дала тебе сыворотку правды? — Гарри расставил все точки над «и». — Чёрт возьми, она перешла все границы!
Блейз опустился на сиденье, склонив голову. Гермиона чувствовала, как в горле разбухал ком. Сколько же эта ненормальная могла выспросить у Паркинсон того, чего она не хотела бы говорить? Дьявол…
— Она предложила мне чай, я вообще не хотела его. Но она расспрашивала и расспрашивала меня, я отнекивалась, старалась уводить разговор в другую сторону, пока у меня не пересохло в горле, и я совершенно забылась… — она замолчала. Забини взял её за руку. — Стало так легко после чая…
Майнд превзошла Амбридж. Превзошла своими мерзкими уловками и тактикой. Только теперь весь гнев был направлен на слизеринцев.
— Она спрашивала о том, что вообще не касалось её долбанной терапии? — холодным тоном, от которого даже в дрожь бросило, спросил Гарри. Он был взбешён. — Что-то личное, не для её блядского ума?
Блейз посмотрел на Поттера совершенно не удивившись грязным словам, скорее тому, что Гарри, казалось, не сбавлял обороты, а только разгонялся.
Гермиона видела её реакцию. То, как мгновенно покраснели щёки. То, как в уголках глаз собирались слёзы. Слёзы у Пенси Паркинсон!
— Не отвечай! — резко вмешалась Гермиона. — Гарри, она ещё под сывороткой! Не отвечай, Пенси!
Поттер будто только сейчас понял свою ошибку. Быстро кивнув, он пошарил по карманам, неловко дёргаясь на месте.
— Вот, держи, — он достал половинку шоколадки, завернутую в фольгу, и с нескрываемой дрожью в руке положил её рядом с Пенси на рояль. — Люпин говорил, что сахар быстрее ослабляет действия зелий.
Грейнджер увидела, как сильно Паркинсон сжала челюсти. Её пухлые губы сложились в тонкую полоску, будто она зубами зажала их с внутренней стороны. Бесполезно. Она начала говорить… потому что вопрос был задан.
— Про родителей, про их долг Волан-де-Морту, про то, почему я не стала пожирателем. Хотела бы я убить кого-то. Хочу ли я закончить то, что начал он. Сколько наша семья заплатила штрафов в пользу министерства… Знаю ли я какие-то секреты… Салазар, она спрашивала даже про то… — Паркинсон замычала. Слёзы полились из глаз, она еле держалась, — про то, сколько у меня было партнё…
— Силенцио!
Рот Пенси склеился, и Гарри убрал палочку в карман. Он отвернулся от слизеринки, не смея глядеть ей в глаза.
— Прости меня… Мерлин, я не должен был спрашивать…
Он вышел из музыкального класса, осторожно закрыв за собой дверь. Паркинсон тронула свой рот и вытерла слёзы. Пихнула бедром Блейза, чтобы тот поднялся, и вновь села за рояль.
Грустная мелодия вновь заползла в уши, оседая горьким послевкусием. Забини взялся за плечо Грейнджер и повёл к выходу. Уже в коридоре Гермиона остановилась, потому что чуть в стороне заметила Гарри, который сидел на полу. Он поднял голову и проговорил:
— Идите, я прослежу, чтобы к ней никто не заходил, пока не спало действие сыворотки…
Блейз сделал пару шагов в его сторону и сел рядом. Молча. Просто откинулся спиной на стену и запрокинул голову, прикрыв глаза. Гермиона сделала то же самое, только с другого бока от Поттера. Она просунула руку между ним и стеной и обняла его плечо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вот так они и сидели, слушая невообразимо тоскливую мелодию, рождаемую пальцами той, что сломалась. Треснула по швам. Они подождут. Они не оставят её одну. Они защитят её.
Молча…
✘
Гермиона смотрела в окно, пока Хагрид суетился с чайником возле очага. Дождь беспощадно ударял по яблоням в его небольшом саду. Разлагающиеся яблоки дремали в пожелтевшей траве и примятых листьях.
Они ждали Симуса.
Гарри постукивал ногой и щёлкал фалангами пальцев. За столько лет она так и не привыкла к этим клацающим звукам. Хагрид напевал под нос какую-то песню. Конечно, его настроение всегда поднималось, когда друзья заходили в гости. Но сегодня не тот случай, когда Гарри и Гермиона готовы были разделить его радость.
Она потянулась к ручке окна, чтобы закрыть его, потому что дождь начал наглеть и разгоняться. И как только Грейнджер высунулась наружу, чтобы ухватить створку, которой ветер стучал по внешней стене, замерла. Она успела уловить два последних его шага, прежде чем он замер и посмотрел на неё.
Малфой выдавил болезненную ухмылку, но от этой ложной мимики ей не хотелось злиться. Она оборвала их взгляды первой, всё пытаясь дотянуться до ручки, но не выходило. Но это не главное. Главное то, что Малфой взмахом руки направил створку прямо в её руку. Медленно, чтобы не ударить… и молча продолжил свой путь.
Надо подумать…
…подумать об этом потом.
— Чай готов, — весело сказал Хагрид, совершенно не замечая угнетённого настроения гостей.
Она вернулась за стол, всё ещё не отпуская из головы только что произошедшее.
«Малфой до невозможности непонятен».
— Что тебе непонятно? — переспросил её Гарри, и Грейнджер испугалась, что не заметила озвученных вслух мыслей.
Она отмахнулась и потянулась за чашкой чая, обжигая губы о фарфоровый край. Бергамот пополз по горлу, ошпаривая слизистую. Мгновенно стало жарко, то ли от кипятка, то ли от мыслей о Драко… Хагрид оставил их одних, чтобы покормить животных. Он ушёл, стуча вёдрами с кормом.
Дверь в хижину распахнулась, и на пороге появился взъерошенный Симус, мокрый от дождя. Он отогнул полы куртки и достал аккуратно сложенную мантию-невидимку, отдавая её Гарри.
— Как всё прошло? — почти хором спросили они Финнигана.
Он поднял руку вверх, требуя паузы. Отобрав у Грейнджер чашку и не заметив, насколько горячим был чай, выпил всё залпом.
— Достал!
В следующие полчаса они обсуждали то, что готовили вот уже несколько дней. После того случая с Пенси, Гарри хотел сам ехать в министерство и требовать отстранения Майнд, пока к нему не подбежал Симус и не сказал, что есть новости.
Новости оказались ценными. Его тётка, работающая в буфете министерства, сообщила, что услышала очень интересный разговор.
Люди не обращают внимания на тех, кто для них не важен, является лишь фоном; и они остаются незаметными — например, кассир или продавец кофе. Но такие проходные персонажи, порой, оказываются очень ушастыми и внимательными, особенно когда дело касается их самих.
Тётка Симуса, Катерина, ненавидела Майнд, пытавшую любимого племянника расспросами и сомнительной терапией. И пару дней назад, утром, гонимая мыслями о своей неприязни к этой женщине, она услышала разговор.
Двое мужчин, один из которых называл другого «мистер Майнд», подозрительно тихо шептались у её стойки, за которой не было видно саму Катерину, отдыхавшую на табурете, скрывшись от глаз. Она успела быстро всё записать, слово в слово, и отослать племяннику, чтобы тот передал это директору.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
«— Расскажите, как вам удалось поставить свою супругу в школьный состав?
— Всё очень просто, так же, как вам удалось занять место в администрации.
