Гарри растянул губы в улыбке, поворачивая на неё голову.
— К этому мы вернёмся позже, дайте мне закончить! — чуть громче произнёс он последнее слово и поправил рукой очки.
У Грейнджер сжалось сердце от того, что дрожь в его руках стала ещё сильнее. Боже.
— Ваше присутствие в школе не только ошибка, но и грубейшее нарушение. Меня возмущают ваши методы, которые, по вашим словам, должны были помочь ученикам, пережившим войну, восстановить психическое равновесие… Но вот в чём нонсенс, мадам Майнд, — он облокотился на тумбу, сжав пальцы в замок. — Вы всё только усугубляете. После такого психолога, как вы, нам понадобится ещё психолог.
— Мистер Поттер! — её муж поднялся с места, ударяя ладонями стол. — Как вы смеете?
Кингсли не реагировал, совершенно. Сидя рядом с Макгонагалл, он о чём-то тихо с ней разговаривал. И чем дольше Минерва шептала ему на ухо, тем сильнее он заводился.
— Ещё как смею, — Гарри вновь повернулся лицом к залу. — Уверен, что Майнд спрашивала каждого из вас вещи, которые совершенно не касались её ума. Спрашивала что-то личное, то, что вы точно не желали ей рассказывать, — он грустно улыбнулся. — Откуда я знаю? Отсюда…
Он потянулся к мантии и достал из кармана дневник Маркуса. Мадам Майнд, увидев его, округлила глаза и обернулась на мужа.
Трое мужчин из комитета внимательно слушали, а Гермионе хотелось кричать. Хотелось, чтобы это поскорее закончилось.
— Узнаете этот дневник, мистер Майнд? — Поттер чуть обернулся, тряся тетрадкой в воздухе, будто натравливая, заводя. — Это же ваш дневник?
Маркус обошёл стол. Его лицо больше не выглядело спокойным и надменным. Оно было красным, покрывшимся потом.
— Я не знаю, что это за дневник, — он встал рядом с Люсиль. — Понятия не имею.
— Разве? — уточнил Гарри. — А по-моему, это ваш почерк…
Он достал палочку, взял бланк, который заполняли часом ранее, и сделал то, что когда-то сделал Том Марволо Реддл. Гарри вытянул магией фамилию и имя Майнда в воздух. Теперь перед ними парило в воздухе:
«Маркус Майнд. С правилами ознакомлен…»
— Я оставлю это для примера, а теперь, — Гарри раскрыл с отвратительным пренебрежением дневник и взмахнул палочкой, выуживая текст. Каждое слово. Каждую букву из дневника. Они поплыли вверх, открываясь взору каждого здесь присутствующего.
«Гарри Поттер страдает ПТСР, его руки настолько дрожат, что он едва справляется с вилкой… выглядит весьма смешно. Не такого героя войны я себе представляла».
«Гарри Поттер, состоящий ранее в отношениях с Джинни Уизли, вернулся в Хогвартс в подавленном состоянии. В школе говорят, что их разрыв был болезненным, и он, пытаясь забыть любимую, всё время проводит на метле… выглядит жалко».
Гарри посмотрел на Гермиону. Она с силой прикусила внутреннюю сторону щеки и кивнула ему. Он перелистал страницы и вновь достал магией текст.
Гермиона отвернулась, когда слова появились в воздухе.
«Гермиона Грейнджер проявляет агрессию. Мне удалось разглядеть её уродливый шрам, который оставила ей Беллатриса Лестрейндж. Думаю, я смогу его незаметно сфотографировать…»
— Что вы делаете, мистер Поттер? — позади один из мужчин не выдержал.
— Показываю вам записи мадам Майнд, которые она вела втайне от нас.
Взмах.
«Гермиона Грейнджер проявляет агрессию к Драко Малфою. Думаю, я смогу ещё больше натравить их друг на друга, как и остальных на других слизеринцев».
— Это самое приемлемое, что я могу показать вам, — Гарри смотрел в зал, сжимая в руке тетрадь. — Как видите, эти записи вёл сам Маркус Майнд, переписывая письма Люсиль. Почерк не сложно сравнить, он один и тот же.
— Это чушь! — выкрикнул он. — Это грубая ложь!
Но ему не дали договорить. Кингсли и трое из комитета уже стояли около трибуны. И стояли они рядом с Гарри.
— Ещё я узнал, что у мадам Майнд нет профессионального образования. Она не имеет права быть здесь психологом. Вчера я попросил мадам Помфри послать сову в университет колдомедицины. Сегодня утром получил ответ. У них не числилась и не заканчивала курсы эта женщина, — он смотрел на Люсиль. Смотрел с ненавистью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Да как ты смеешь! Я давно поняла, что ты повернулся умом после войны. Посмотри на себя, твои руки дрожат, у тебя психические отклонения, ты выдумываешь!
Раздался шум.
Такой громкий. Скрипучий. Это отодвигались скамейки. Весь зал встал на ноги. Абсолютно каждый из учеников поднялся, словно им дали команду «фас». Они готовы были защищать Гарри.
Гермиона поднялась с места самой последней. Она взяла стакан воды. Стук каблуков её ботинок чеканил пол. Она шла прямо к Люсиль, которая вжалась в бок мужа, скрестив руки на груди. Её голос был шершавым.
— Выпейте воды, мы всего лишь хотим разобраться, — самым наигранно-убедительным голосом из своего арсенала произнесла Грейнджер и протянула ей стакан.
Майнд даже не посмотрела на неё. От шока она выхватила стакан, чуть расплескав воду, и выпила всё до последней капли.
— Теперь и ваши руки дрожат, — Гарри глядел на её крепко сжимающую руку стакан и чуть улыбался. Она и вправду дрожала. — Мы все боролись за свободу, а вы своим появлением очерняете всё, что мы делали. Вы ненавидите всех слизеринцев, и неважно, были ли они детьми пожирателей смерти. Вы их презирали. Вы собирали сплетни, а ваш муж продавал нас подороже.
— Место он тоже подделал! — выкрикнул Симус.
Гарри подошёл к ней ближе, но оба супруга сделали шаг назад. Чувствовали, что их схватили за шиворот.
— Вы незаметно поили многих сывороткой правды, чтобы собрать «школьные секретики», — взмах палочкой, и все охнули от того, что видели днём ранее Гарри и Гермиона.
Фамилии и цифры напротив них. Все.
— Ты поила моих учеников сывороткой правды? — Минерва сжала палочку. Она была в шоке.
Грейнджер, улыбнувшись, посмотрела на Майнд и проговорила:
— Точно так же, как напоила сейчас вас я…
Глаза Люсиль округлились. Она посмотрела на стакан в своих руках и затряслась. Обернулась, чтобы уйти, но путь ей перегородили ученики, подтянувшиеся вперёд.
— Отвечайте, Майнд! — грозно потребовал Кингсли.
Секунда.
Вторая.
И она лопнула.
— Я ненавижу их всех! — она смотрела на слизеринский стол. — Презираю этих выродков! Их родителей. Тебя! — Майнд ткнула пальцем в сторону Гарри. — Как ты можешь их защищать!
Её ненависть выплескивалась с каждым словом, всё больше заставляя зал гудеть. Гермиона чувствовала болезненное облегчение, но ком в горле только рос. Сколько же подобных ей людей…
И сквозь эту злость, прожилку яда, сквозь всю эту желчь и ненависть, зубастую агрессию, Гарри нашёл в себе силы промолчать и отступить назад, просто уйти из Большого зала.
Всё кончено.
Всё кончено…
Макгонагалл дала разрешение на аппарацию нескольким аврорам. Они арестовали семью Майнд прямо у профессорских столов под бурные выкрики учеников и негодование взрослых.
На следующий день вышла огромная статья в «Пророке».
«Непростительная алчность Маркуса и Люсиль Майнд. Правда, которую раскрыли ученики школы Хогвартс».
Гарри и Гермиона читали эту газету сидя в библиотеке. Грейнджер закончила домашнее задание и распрямилась на стуле. Они молчали. Просто не осталось слов. Гарри закрасил чернилами лица на колдографии. Люсиль он подрисовал рога.
Дневник, что вёл Маркус, сожгли, вырвав из него только страницы с ценами и фамилиями. Гарри не позволил никому больше прочесть эту мерзость. На этой неделе должен состояться суд, ну а к ним в школу пришлют нового психолога, после того, как сформируют новый комитет здравоохранения путём открытого голосования. Честного голосования.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Поверить не могу, что наши «приключения» в этих стенах продолжаются, — засмеялась Гермиона. — Только вот приключения давно перестали быть детскими. Хорошо, что всё закончилось…
— Я отправил тёте Симуса цветы, — улыбнулся он. — Без неё бы мы не справились.
Она поднялась с места и зашла за огромный стеллаж с книгами в поисках учебника, который потребуется к следующему уроку зельеварения. Грейнджер достала книгу и посмотрела сквозь образовавшийся проём прямо на Гарри. Он её не видел. Сняв очки, он потёр переносицу и размял руки, хрустя пальцами.
