— Можно бесконечно петь дифирамбы твоей красоте, — выдохнул в ухо, — но в этом нет никакого смысла. Просто пустые слова. Они облачены в красивую упаковку для дешевых комплиментов.
Лямки одним движением соскользнули с плеч, а застежка ослабла за спиной, давая вдохнуть полной грудью. Не нужно было ничего говорить, не хотелось даже дышать. Легкий укус мочки уха сменился на поцелуй, и возбудило это куда сильнее сотен описанных эротических сцен в любовном романе. Может все дело в том, кто рядом с тобой, чьи пальцы касаются. Стоило Ярославу провести ладонью груди, девая затвердевший сосок, как девушка ахнула, чуть прогнувшись в спине. Большего ей не позволила рука Ярика, легшая на живот, придерживая. Неспешные поцелуи вдоль изгиба шеи, ниже, на плечи, пока пальцы осторожно сжимают в руке грудь, немного пощипывая соски, с каждым укусом, поцелуем заставляя вздрагивать от удовольствия.
— Ты специально, — зашипела сквозь зубы, с трудом сдерживая громкий стон. Тихий смех куда-то в шеи, затем Ярик обхватил тонкую талию пальцами, крепко сжимая, спускаясь поцелуями вдоль позвоночника.
— Возможно, — горячее дыхание на пояснице. Дернулась, но кто бы отпустил. Послышался тихий вжик молнии на юбке. Правда спустя пару секунд оказалось, что она некстати зацепилась за тонкий капрон, грозя поставить стрелку.
— Знаешь, в любовных сценах это выглядит очень эротично, — пробормотал Ярослав рассеяно, пытаясь не сломать собачку в попытке убрать зацепившийся кусочек. Стало дико смешно, странно вообще смеяться, когда буквально ждешь, не дождешься продолжения, но поделать ничего Раиса с собой не могла. Стоя посреди собственного коридора, ощущая ступнями прохладу линолеума с голой грудью, смеялась над собственным конфузом.
— Осталось в юбке застрять.
— Сплюнь.
Наконец, замок был освобожден из плена колготок, юбка упала к ногам. Дело в раздевании пошло теперь быстрее. Для Раисы это был откровенно смущающий опыт, поскольку в тот единственный, не самый лучший раз, все было спешно. Сброшенные одежды, неловкие движения пары подростков в пару минут. Они оба тогда ничего толком не знали, да еще напились до кучи после выпускного. Повторного случая не представилось, ведь все остальное время девушки занимала учеба, после карьера и чтение любовных романов, хотя девушка в тайне под одеялом вздыхала, осторожно прикасаясь к себе, будто пытаясь понять и осознать те самые ощущения, что описаны в художественной литературе.
С Яриком же все иначе. Чувства острее, прикосновения горячее, ласки совсем неспешные, будто он никуда не торопится, вечно впереди и мир подождет. Лишь оставшись полностью обнаженной, несмотря на отопление в квартире, ощутила прохладу очередной накатившей волны страха.
— Расслабься, я еще ничего не делаю, — мягко произнес, продолжая медленное изучение ее тела, скользя по изгибам. Давая прочувствовать грубую ткань его джинсов, холодную металлическую пряжку ремня, мягкость черного джемпера. А стоило пальцам скользнуть к развилке бедер, прикосновение к ткани его одежды стало вовсе невыносимым.
— Шшш, — обвил за талию, удерживая на месте, не давая ерзать в попытке потереться об него, когда несколько раз скользнул по влажным складкам средним пальцем, усиливая нажим с каждым прикосновением. Первое осторожное вторжение сопровождалось тихим вскриком.
— Ты просто издеваешься, — прорычала, отбросив излишнюю скромность. Совсем не до нее, когда тот самый загадочный оргазм набирает силу, а он вздумал остановиться, впрочем, оставляя палец внутри нее всего наполовину.
— Уже не смущаешься? — хмыкнул в ухо между поцелуями.
— Ярослав!
— Мне нравится, как ты выкрикиваешь мое имя, — выдохнул, — делай так почаще.
— Тасманов, — грозное грудное рычание.
— По фамилии тоже классно, но давай без этих рычащих ноток, а прямо, будто сейчас меня на полоски раздерешь…
Вместо слов впилась ноготками в его запястье, оставляя на коже глубокие следы от коротких аккуратных ноготков. Охнул тихо, в ответ мстительно двинув пальцам внутри бесконечно сокращающихся стенок лона, заставляя содрогнуться от прокатившего по телу удовольствия. Заскулила от боли внезапно появившейся между ног от неудовлетворения собственных желаний. Не сразу сообразила, как шарф слетел с глаз, возвращая возможность видеть. Была сосредоточена на ощущениях собственного тела, когда ловкие пальцы покинули ее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ярик развернул девушку к себе лицом, заглядывая в горящие от возбуждения глаза с расширенными зрачками, хватаясь за край своего джемпера, отбрасывая в сторону. Давая коснуться себя, провести по мышцам, обвести каждый выступ, коснуться губами ключицы и вдохнуть запах его одеколона, смешанного с запахом сигарет, который совершенно не раздражал обоняние.
— Никаких препятствий, сожалений и обид после?
— Да заткнись ты уже!
После этих слов подхватил на руки, помогая обвить себя ногами за бедра, покачнувшись, правда, от тяжести ее тела.
— Знаешь играть в Геракла при моем росте не самый умный ход, — заметила, обхватывая лицо ладонями, наклоняясь к губам.
— Рысёнок, вот теперь заткнись ты, — ответил на это Ярик, затыкая ей рот поцелуем во избежание продолжения разговора. Вместо ответа девушка просто зарылась пальцами в густых светлых волосах, со стоном качнув бедами, напоминая о своем возбуждении. Потому до спальни даже не добрались. Кухня оказалась ближе, а гладкая столешница самым удобным местом в мире, несмотря на прохладу и полное отсутствие мягкости. Где между расстегиванием ремня да поцелуями на груди девушки, мелькнул серебристый квадратик презерватива. В этот раз он сам решил воспользоваться защитой, проявляя уважение к Рае не просто как к временному развлечению в постели. Он вообще не был уверен, что его быстро отпустит от нее. Слишком хотел, слишком тянулся. Всего в ней для него было слишком, потому стоило осторожно, никуда не торопясь с шипением войти в нее, испытывая невероятное удовольствия от того, как она сжала внутри себя его член — чуть не взвыл. Настолько сильно цепляло, что не выдержал, прикусывая плечо, оставляя видимый след, который пройдет не скоро. Особенно, когда она с каждым новым движением тихонько вскрикивала, с придыханием произнося его имя. Объятия стали крепче, а движения глубже. Сама Рая откинулась назад, обнажая горло, по которому заскользили его губы, ощущая бьющуюся жилку, бешено скачущего пульса. Рука забралась в темные волосы, собирая в кулак, притягивая за затылок к себе ближе, входа настолько глубоко, насколько это было возможно. Горячее дыхание смешалось, когда они встретились взглядами.
— Что бы ни случилось, ты меня никогда не забудешь, — прошептал вдруг жарко, самому себе и ей, выжигая обещание словами в один из пиковых моментов, когда оргазм внезапно накрыл обоих с головой. Тяжело дыша, замерли, оставаясь в одной позе, прижавшись лбами друг другу. Пальцы Раисы скользнули по влажным от пота плечам Ярослава. От приоткрытого на микропроветривание пластикового окна подул прохладный ветерок, охлаждая разгоряченные тела.
— Мы даже не дошли до кровати, — выдохнула, когда он, наконец, отпустил ее. Все ощущения после были не самыми приятными. Усталость с непривычки, сводимые судорогой ноги. Раиса даже не была уверенна, что сумеет встать и пройтись до кровати на своих двоих, потому в этот раз не стала шутить, когда подхватили на руки.
— Можно шутить про то, что будь ты в свадебном платье, есть риск умереть и оставить тебя вдовой раньше, чем случится брачная ночь? — шутливо спросил, чуть не запнувшись на пороге, Ярослав, внося осторожно девушку в спальню. Откровенно сказать это было тяжко, хоть он старался виду не подавать, укладывая Раю на мягкий теплый плед, лежащий вместо покрывала на кровати. И тут же увернулся от брошенной в него подушки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Еще одна шутка про мой рост и будешь ночевать на коврике за дверью, — независимо заявила, жадно втайне рассматривая его тело, отмечая подтянутое, тренированное достаточно тело.
— Так у тебя нет коврика, Рысенок, — хмыкнул, забираясь на постель, накрывая ее своим телом, ставя руки по обе стороны от ее головы.
