Видит Бог, Дру в течение своей жизни приобрел богатый опыт по части нежности к дамскому полу, но тут он вдруг обнаружил в душе неведомые ему самому запасы чуткости и изобретательности. Его техника достигла высот искусства. Его ласки доводили ее до изнеможения, вызывая великую жажду и не утоляя ее.
Тори словно умерла, когда его опытные пальцы нашли самое сокровенное. Затем он вновь покрыл ее бархатную кожу поцелуями, с невыносимой медлительностью снял с нее оставшееся белье и только после этого расстегнул свои брюки, тут же упавшие к его ногам. Подняв бездыханную женщину на руки, он вошел в воды медленно текущей реки. Но разгоревшийся огонь ее желания не смогли бы потушить все реки на свете. Она уже боялась по-настоящему умереть от тоски по нему.
- Обязанность? - низким шепотом заговорил он. В его словах прозвучал ласковый укор. - Долг? Нет, - ответил он сам себе, творя свой волшебный массаж над ее расслабленным телом, плывущим по течению. - Это любовь. Послухай меня...
- Послушай. Послушай, а не послухай, - поправила она его странно сдавленным голосом.
И случилось чудо: Дру не обиделся, когда его поправили! Наверное, впервые в жизни. Он улыбнулся!
- Ты будешь учить меня после. В эту ночь я буду учить тебя.., любви.
И мир потерял резкость очертаний, определенность и продолжительность. Она неслась то ли по волнам реки, то ли по волнам своей памяти, то ли по его рукам и губам. Ее тело изгибалось и выпрямлялось, мучилось и наслаждалось. Его руки были везде и нигде. Она кричала, чувствовала прикосновения, но не могла уже дать себе отчета в своих ощущениях и действиях. Где она, а где он? Все смешалось в одном круговороте. Они составляли единое целое, истомленное желанием.
Но вот он резко остановился, и она очнулась, выплыв из небытия, но не чувствуя себя утомленной.
- Ну что? - услышала Тори. - Скажешь, это не по-настоящему? Скажешь, я плох?
В горле у Тори пересохло, она не могла говорить и только отрицательно помотала головой.
- Разве наш союз ничего не значит? - Он наклонился и быстро провел языком по ее губам. - Мы хотим друг дружку, не гак ли? В тот раз разве было плохо? А теперь неужели нехорошо? Даже несмотря на все? А? И сегодня я хочу, чтобы ты попросила меня войти в тебя и проделать с тобой все штуки, что я умею "Нет, не надо", - подумала Тори Но не могла сформулировать мысль, хотя, казалось, от этого зависит ее жизнь А он снова обследовал ее всю от груди до бедер, дразня и играя, обещая блаженство и не давая его. Ее тело, лишенное опоры, плавало на поверхности текучей воды, ее воля лишилась последних остатков твердости. Искусство Дру потрясло основы ее души. Он испепелил ее, превращал в нерассуждающую самку. Как она недооценила его. Какая наивность с ее стороны пытаться противиться ему!
- Дру.., прошу тебя... - вырвался у нее стон, и она замолчала, тяжело дыша.
Медленно и торжественно он вынес ее из реки и положил на мокрый песок.
- О чем ты просишь меня, Чикаго? Чтобы я перестал? Может, мне уйти? Ты только скажи, Чикаго...
Черт бы ею побрал Он вынимал из нее всю душу без остатка!
- Возьми меня . - выдохнула она едва слышно. - Я хочу тебя, любимый!
- Сейчас - прошептал он, вглядываясь в нее. Он взял ее руку и приложил к своей груди. - Я хочу, чтобы ты показала, как тебе понравилось то, что я делал. Покажи, чему ты научилась.
Будто под гипнозом. Тори положила руки на его мускулистое тело. Она уже раньше ласкала его, но не так. Теперь она, как хирург, исследовала каждый его мускул, как парикмахер - каждый волосок. Он заполнил ее всю. Он запомнился ей навсегда. Своим телом, запахом, дыханием.
Ее руки и губы ласкали ею вместе с набегавшими волнами. Ласкать его оказалось так же приятно, как принимать ласки. А когда он застонал, она поняла, что тоже может довести его до экстаза.
Впервые в жизни Дру лежал рядом с женщиной в забытьи. До сих пор он еще никому из их племени не позволял доводить себя до такого состояния. Но ему и не доводилось встречать таких изобретательных, как Тори. Он властвовал над женщинами, и ни разу не хотел попасть под их власть. Но сейчас внутренним чутьем он угадал, что Тори может многое, что она тоже обладает инстинктом самки и знает, как довести самца до высшей степени страсти.
Тори не верила самой себе. Неужели это она заставляет его мускулистую фигуру грациозно изгибаться, подобно гигантскому коту. Да, его гордый нрав с самого начала напоминал ей независимый нрав семейства кошачьих. В нем слишком много энергии, он не способен остановиться на чем-то одном, не способен любить только одну женщину. Тори надеялась, что сможет внести успокоение в его мятущуюся душу, заполнить его сердце своей любовью так, чтобы он не пожелал ничего другого.
Только как заставить его понять, что брак - это не просто страсть и верность? Как ему внушить, что она хочет разделять не только постель, но и всю жизнь, все радости и заботы.
Поцелуями и ласками она пыталась выразить свои мысли. Она давала больше, чем дала бы, думая только о соитии. Она хотела слияния не только тел, но и душ. Чтобы их сердца всегда бились в унисон, чтобы их любовь никогда не вяла, как полынь в засушливый год...
Дру больше не хотел играть и дразнить, манить и тянуть. Он стал настоящим первобытным дикарем, полный дикой страсти. Ему до боли захотелось привлечь ее к себе, прижать и полностью отдаться на волю инстинкта, доставшегося им от далеких предков. Зарычав, как тигр, он открыл глаза и потянулся к ней, охваченный волной нескрываемого желания овладеть ею.
Но она повела себя совсем не так, как другие женщины, слегка оттолкнув его. Ее захватили мысли о человеческой любви, основанной на взаимопонимании. Она сделает то, что не удалось ее многочисленным предшественницам, укротит его дикость, научит новому пониманию жизни. Ей повезет, потому что он тоже любит ее и по-дикарски ревнует. Не может скрыть ярости, увидев ее рядом с другим мужчиной. Его сводят с ума мужские плотоядные взгляды на ее красоту. Он собственник, и с этим ничего не поделаешь. Хотя теперь, наверное, можно. Теперь она знает, что зажгла в его жилах неугасимый огонь и только она способна на короткое время дать ему отдых. А ее новое знание только усилит горение...
Тори извивалась в сладостных корчах, встречая любовные судороги слепого от страсти Дру. Она не могла говорить и лишь легонько провела ногтями по его спине, чтобы передать ему свое состояние. Он понял и совсем потерял себя. Вместо него действовала нерассуждающая нежность. В его мозгу все заслонил собой образ женщины с фиалковыми глазами. Вернее, не женщины, а ангела во плоти, окруженного небесным сиянием и волшебными звуками серебряных труб, летящего вместе с ним по пространству и времени, потерявших свои безжалостные свойства и приобретших взамен новые - мягкие и добрые...
Легкий стон сорвался с его губ, когда туман, застилавший умственный взор, несколько прояснился. Так не хотелось возвращаться с небес на грешную землю. Его тело нежилось, не желая отпускать постепенно уходящие ощущения экстаза. Если бы его стали сейчас пытать каленым железом, он бы не обратил на это внимания, находясь под сильным впечатлением от пережитого.
Тори уютно свернулась калачиком рядом с Дру и думала, что получила слишком много в ответ на свой бунт. Он ведь и так знал, как она любит его.
- Мистер Саррива-а-ан! Йо-хо-о! - раздался вдруг над рекой крик Вонга, прервав их уединение. Ругнувшись, Дру вскочил на ноги и схватил одежду.
- Мистер Саррива-ан! Где вы? - звал Вонг. Они лихорадочно одевались, слыша голос и звук шагов приближавшегося китайца. Дру облачился первым и пошел навстречу. Вонг поклонился, внимательно вглядываясь в его лицо.
- Что? Что случилось? - вскричал Дру сдавленным от волнения голосом.
- Командира форта хочет видеть вас, - доложил Вонг. - Я сказара, мы едем в Вирджиния-сити, а она сказара, что могут быть неприятности от сиу у Берых Хормов.
"Белых Холмов", - машинально поправил Дру и сам удивился. Он стал подражать Тори?
- Ну да, ну да, - закивал головой китаец. - Я и говорю: "Берых Хормов". Командира предрожира другой путь.
"Черт возьми, - подумал Дру с отвращением, - этого еще не хватало". Теперь им придется пересесть на лошадей и скакать верхом по склонам горы Бигхорн в Абсароко Рейндж, да еще по ночам, чтобы избежать лишних встреч.
Ругаясь на чем свет стоит, Дру вместе с Вонгом пошел к коменданту форта, предоставив Тори возвращаться к фургону без провожатых, словно забыв о ее существовании. На сердце у нее стало тяжело. Она пыталась представить, что будет, если ее захватят индейцы? Конечно, нет худа без добра - это решит все ее теперешние проблемы, но, пожалуй, породит много новых. Так бывает всегда. И кроме того, где бы она ни была, это не приблизит ее к сердцу Дру.
Неразделенная любовь - это ад. Зачем она, как дурочка, бегает за этим, черт его побери, истуканом? И куда теперь ей деться? Кто поможет ей? Она полностью зависит от него. Господи, дотерпеть бы до Монтаны и сбежать от него к отцу.
