— А как насчет свидетельницы, которая указала на вас? Такая красотка, помните?
— Ну, помню, что с того?
— Да, собственно, не важно, помните или нет. Но как вы отнесетесь к тому, что вскоре после вашего ареста она вышла замуж за детектива? А? Теперь у них такая, знаете ли, образцовая семейка.
— И что дальше? — Но Пират, кажется, уже понимал, к чему клонит коп.
— Это же очевидно, — сказал он. — Давайте я произнесу всего одно слово: «подстава». — Коп развернулся и зашагал прочь, оглянувшись лишь раз: — Уж не знаю, есть ли такое слово в литературном языке.
Пират открыл мини-бар. Все опять было на местах: арахис, фруктовые конфеты, шоколадки, драже, кока-кола, апельсиновый сок, — плюс исходный запас алкоголя: пиво, вино, виски, водка, джин, ликер. Каждый день он съедал сладости, выпивал кока-колу и сок, и на следующий день минибар снова оказывался полон. Каково, а? Это даже лучше, чем «…и благословил Бог последние дни Иова более, нежели прежние».
Умиротворение. Умиротворенная жизнь в гостинице «Амбассадор», не считая этого тревожного визита. «Подстава». Пират потянулся к мини-бару, вытащил бутылку «Калуа».
Попытался прочесть буквы на этикетке. Это спиртное или нет? Кажется, там было слово «спирт», но достаточно ли этого? Тут не обойтись без адвоката. Лучше всего подошел бы тот еврей. Пират открутил пробку, понюхал. Бухло? Вряд ли. Больше похоже на жидкий десерт. Пират приложил бутылочку к губам и опорожнил ее в один глоток.
Приятный кофейный привкус, сладкий, как сироп, а в качестве бонуса — никакого головокружения, никакого кайфа, ничего, что могло бы выбить его из колеи. Пират подошел к столку, нашел визитку Ли Энн и набрал ее номер.
— Привет, — быстро ответила она. — А я как раз собиралась тебе позвонить.
— Да? И зачем?
— Хотела пригласить тебя кое-куда. На одни поминки. Думаю, тебе будет небезынтересно.
— Чьи же?
— Нэппи Ферриса. Как тебе такая идея?
Как ему такая идея? Ну, поминки — это ведь умиротворенные мероприятия, так? В том-то и суть их: проводить очередного человека к последнему вознаграждению. Но что еще важнее, он в долгу перед Нэппи.
— В неоплатном…
— Что-что?
— Отлично. Пойдем, — сказал Пират.
Он почистил зубы, побрился, принял душ и наложил повязку. А как быть с крохотным оружием? Нужно ли оно ему теперь? Нет. Он обернул лезвие туалетной бумагой и спрятал под матрасом.
— Оладью? — предложила Ли Энн.
Пират съел присыпанную сахарной пудрой оладью, слизал сладкие крошки с губ.
— Слушай, а есть такое слово — «подстава»?
— Что? — переспросила Ли Энн, выезжая с парковки не глядя, наугад.
— Ну, можно употреблять это слово? — Неподалеку кто-то посигналил. Пират слишком долго пробыл в мире без автомобилей, чтобы заметить очевидный факт: Ли Энн отвратительно водит машину. Он крепко застегнул ремень безопасности.
— В разговорной речи?
— Ну да.
— Думаю, можно. А что?
— Восполняю пробелы в образовании.
Ли Энн рассмеялась.
— Я разговаривала с одним редактором из Нью-Йорка. Ей очень понравилась моя идея.
— «Всего лишь испытание»?
Она перестала смеяться и посмотрела на него так серьезно, как никто другой никогда не смотрел.
— И что касается названия — она просто в восторге.
— Угу.
— Тебе, наверное, интересно, что будет дальше.
Пирату совершенно не было интересно.
— Для начала, — не дожидаясь ответа, продолжала Ли Энн, — я набросаю план-конспект и напишу пару глав.
Пират заметил, что они едут по Принцесс-стрит. Что ему сейчас было интересно, так это не закрыли ли клуб «Розовая страсть»?
— И в определенный момент нам с тобой придется сесть и записать кое-что вместе.
Записать? Что? Теперь он должен писать книжки?
— Ты хочешь, чтобы я написал эту срань вместо тебя?
Она снова рассмеялась. Пират на некоторое время присоединился к ней, но вскоре понял, что звук их синхронного смеха ему неприятен, особенно с ним самим в роли слушателя. Он закрыл рот. За окном промелькнул клуб «Розовая страсть» с табличкой на двери: «Возобновляем работу сегодня ночью!!!» Хороший знак, да? Ого, двойной смысл! Пират опять рассмеялся. Ли Энн еще не угомонилась после предыдущего приступа.
— У тебя хорошее чувство юмора, — похвалила она. — Тебе об этом говорили?
Конечно. Все охранники, все крысы в клетках, все бандиты из «Пяти восьмерок» и лично Эстебан Мальви — они просто обожали его шутки. На этот раз Пират не стал себя обрывать и смеялся, пока было смешно.
Красный свет. Ли Энн остановилась. Рядом замерла патрульная машина полиции Бельвиля.
— Тебе ничего не придется писать, кроме…
Пират прослушал ее фразу, боковым зрением сосредоточившись на машине. За рулем сидел коп в форме. Он глянул в его сторону — совсем молоденький оказался сосунок — и, никак не отреагировав на увиденное, тронулся, как только зажегся зеленый.
— Ну что, нравится? — спросила Ли Энн.
Нравится ли?…
— Ну, я не…
— И, разумеется, твой адвокат должен будет проверить каждую страницу. Я лично настаиваю на этом.
— Адвокат? — А он-то думал, что с адвокатами ему больше не придется иметь дело.
— Может, тебе посоветуют кого-нибудь в проекте «Справедливость».
— Для чего?
Привычно скрытый дурацкими очками, ее взгляд скрестился с его. Пирату вдруг стали омерзительны ее умные глазенки.
— Чтобы просмотреть контракт! Я ведь только что рассказывала.
Как он тогда приподнял веко Эстебана Мальви и аккуратно потрогал глазное яблоко… У Пирата возникло смутное желание сделать то же самое с Ли Энн. Возможно, это желание подспудно зрело в нем уже давно.
— Прости, — сказал он. — Туговато сегодня соображаю.
Она, рассмеявшись, похлопала его по коленке.
— Когда предлагаешь издательству подобную книгу, все проходят через эту процедуру Нам нужен договор, в котором ты передашь мне эксклюзивные права на свою историю. За это ты получишь некоторый процент от авторских отчислений.
Авторские отчисления? Это уже лучше. Это уже похоже на «компенсацию». В детстве Пират мечтал о «мустанге» — из тех, старых, крутых моделей с матерчатой крышей. А теперь — почему бы и нет? В коленной чашечке словно стрельнул нерв.
— Сколько? — спросил Пират.
— Авторские отчисления? Ну, это будет зависеть от того, сколько экземпляров удастся продать. Но сначала нам выдадут аванс на двоих. Если, конечно, они согласятся опубликовать мою книгу.
— А я получу свои проценты?
— Именно.
— Сколько процентов?
— Я прикидывала, процентов десять.
— Двадцать.
— Поделим разницу? Пятнадцать.
— Шестнадцать.
— По рукам.
Они оба опять рассмеялись. Свобода, деньги, тачки с матерчатой крышей… Неплохо, неплохо. И тут откуда ни возьмись его обуяла тревога, что одноглазому мужчине могут и не дать водительских прав. В воображении Пирата желанный «мустанг» вмиг вспыхнул синим пламенем.
Смышленые глазки опять буравили его.
— Ты в порядке? — спросила Ли Энн.
Он кивнул.
— Красный на светофоре.
Ли Энн утопила тормоз.
Нитка, унизанная яркими бусинами, висела над знаком со словами: «Стоянка Де Сото. Все посетители обязаны зарегистрироваться». Ли Энн, скользя на размытой грязной дороге, подъехала к входу На несколько мгновений Пират ощутил невесомость, как астронавт, и это ощущение ему очень не понравилось.
— У-у-ух.
В голове у Пирата зашумел спирт с кофе, ему захотелось ударить Ли Энн по лицу — не сильно, конечно. Но вместо этого он сделал глубокий вдох и попытался восстановить утраченное умиротворение. Пальцами он будто бы теребил невидимую золотую закладку.
Ли Энн проехала мимо офиса, нескольких хижин и трейлеров и припарковалась среди прочих машин. За редкими деревьями Пират увидел пруд и пластиковые столики, вокруг которых собралось человек двадцать-тридцать. Все негры. Может, зря они сюда приперлись? Пират покосился на Ли Энн. Та всовывала две двадцатидолларовые бумажки и свою визитку в конверт, на котором было написано: «В память о Наполеоне Феррисе».
— Готов? Можешь вернуть мне шестнадцать процентов как-нибудь потом.
Шестнадцать процентов? От сорока баксов? Что она имеет в виду? Это что, шутка? Пират не понимал. Они вылезли из машины и прошли по небольшой посадке, там и сям натыкаясь на поваленные стволы. Пират ощущал присутствие Ли Энн рядом с собой — совсем незначительное присутствие. Он понял, что теперь они — партнеры. У него никогда не было партнеров, он и не думал, что они когда-то появятся. Пират попытался высчитать шестнадцать процентов от сорока, но не сумел.
Негры услышали их — а может, почувствовали приближение — и одновременно обернулись. Ли Энн положила свой конверт на ближайший столик, где уже лежало несколько подобных. Старик, сидевший за столиком, кивнул и пробормотал: «Благослови вас Господь». Все прочие вернулись к своим занятиям: кто жарил мясо на гриле, кто ел, кто пил. За спинами у них раскинулся мутный пруд, на глади которого «пек блинчики» тощий мальчуган. Получалось у него превосходно, пара камушков пролетела аж на тот берег, едва касаясь воды. А может, и нет: глаз Пирата уже уставал, и предметы вокруг теряли четкость.
