ты головой в стенке инкассаторского фургона дыру пробил?
— Брешут, — буркнул я, начав переставлять тарелки с подноса на стол. — Погнул только.
Посмеялись, конечно, будто это шутка была, а потом стало не до смеха. Мне — так уж точно. Стоило только Якову и второму зампреду уйти, Стройнович подался вперёд и спросил:
— Что у нас с рекомендациями для дисциплинарного совета?
— Работаю над этим, — сообщил я, вынул из портфеля и протянул Касатону проект протокола по набедокурившим аспирантам. — Завтра планирую с фигурантами пообщаться, тогда уже на рассмотрение этот вопрос вынесем.
Стройнович углубился в чтение, и я наконец-то смог приступить к трапезе. Касатон от еды меня не отвлекал, лишь когда мы уже покинули столовую, он сказал:
— Да, имеет смысл заняться в первую очередь ими, чтобы другим неповадно было. Столь вопиющее нарушение общественного порядка спускать никак нельзя. Только опроси их прямо сегодня, чтобы заседание дисциплинарного комитета уже завтра провести. И там ещё какое-то срочное дело спустили, с ним тоже не тяни. Пока в ректорате характеристики по беглецам на фронт готовят, надо успеть хвосты подчистить. У нас все сроки горят — из Бюро по нескольку раз в день названивают. Грозятся даже в ректорат нажаловаться.
Я не стал интересоваться личностью звонившего, решив, будто знаю её и так, тяжко вздохнул и пообещал:
— С утра бумаги занесу.
— Рассчитываю на тебя! — улыбнулся Стройнович и отправился в студсовет, ну а я двинулся на розыски парочки аспирантов кафедры общей теории сверхэнергии, затеявших потасовку прямо во время семинара с нисколько не располагавшей к мордобою темой «Есть ли жизнь на Марсе».
Визит мой фигурантов несказанно удивил, поскольку те в силу отсутствия опыта общения с правоохранительными структурами наивно полагали, будто оформление протокола об административном нарушении — это самодостаточное действо и никаких последствий за собой оно не повлечёт.
— Да что такого страшного случилось-то? — возмутился долговязый, сутулый и худой как щепка аспирант, коему для полноты образа настоящего учёного не хватало лишь очков с толстенными линзами. — Потолкались, большое дело! Мы помирились давно!
Его недавний оппонент оказался полноватым, но не слишком — в комендатуре на курсах ему бы вернули стройность за месяц самое большее.
— Да мы и не ссорились! — заявил он. — Просто не сошлись во мнении! Даже синяков друг другу не наставили!
Судя по свидетельским показаниям, без травм и увечий драка обошлась исключительно в силу отсутствия у фигурантов сноровки, а их взаимную попытку задушить друг друга пресекли вовремя подоспевшие зрители.
— Дело в нарушении общественного порядка, повлёкшем за собой срыв лекции, — произнёс я и без всякого наигрыша вздохнул. — Вы что же — в другом месте отношения выяснить не могли?
— А зачем бы нам это делать? — удивился худой. — У нас возникли разногласия по вопросу реалистичности отправки на Марс космического корабля с движителями на сверхсиле! Даже круглому дураку должно быть ясно, что это невозможно! Источником сверхэнергии являются вибрации жидкого ядра Земли, а за пределами её магнитного поля они быстро сходят на нет!
— Вздор! — хватанул пухлым кулаком по краю стола второй аспирант. — Ядро планеты не может быть самостоятельным источником! Оно лишь вошло в резонанс с космическим излучением, а значит, сверхэнергия не привязана к магнитному полю, она повсеместна!
— Бред сивой кобылы!
— Сам дурак!
Я вздохнул.
— Ну вы ещё при мне подеритесь!
Худой покачал головой.
— Мы обещали так больше не делать.
— К сожалению! — многозначительно добавил пухлый.
Увы, если человеку чего-то действительно хочется, никакие обещания и зароки его не остановят. Предотвратить анархию способно лишь осознание неизбежности наказания.
— А чего вы сверхэнергию не задействовали? — уточнил я, сделав на листе несколько пометок. — Ну, если разногласия столь серьёзные?
Худой глянул на меня свысока.
— Так и убить можно!
— Мы не дикари! — поддакнул ему пухлый.
— То есть, по-вашему, кулаками убить нельзя? — уточнил я.
— Это другое! — в голос выдали аспиранты.
Ведение душеспасительных бесед в мои обязанности не входило, и я не стал никого ни в чём убеждать. Сказал, что с ними ещё свяжутся, после чего поспешил в лабораторный корпус. И без того уже на процедуры опаздывал. Право слово, как белка в колесе…
Перевести дух получилось только на занятиях сверхйогой. Как пришёл в зал, сразу уселся на коврик в дальнем углу, успокоил дыхание и отрешился от окружающей действительности. Не без труда, но всё же удержал сознание от погружения в дремоту, начал прорабатывать второстепенные энергетические узлы и каналы, пытался достичь состояние внутреннего равновесия и не просветления — вовсе нет! — всего лишь невесомости. С учётом активного излучения Эпицентра и его чуждой мне гармонии добиться этого было ничуть не проще, нежели устоять на кончике иглы, но справился как-то, даже Федора Васильевна в кои-то веки похвалила.
К тому времени, когда на занятие начали подходить подопечные Горицвета, я только-только выплывал из транса. Упускать ощущение всеобщей правильности не хотелось, да и в спешке не было никакой нужды, поскольку в зале оставалось предостаточно свободных мест, вот я и позволил себе задержаться.
Разглагольствования гуру о сложном пути самосовершенствования пропускал мимо ушей, прислушиваться к его словам начал, лишь когда тот принялся что-то выговаривать Льву.
— Полная отдача! — вещал он. — Нужна полная отдача! Нет никакого смысла делать что-то вполсилы. К медитации это относится точно так же, как и ко всему остальному. Необходимо отпустить контроль и позволить сознанию раствориться в окружающей действительности, объять им мироздание!
— Я пытался! Просто устал!
— Все проблемы и заботы следует оставлять за дверьми этого зала! Иначе результата не будет!
«Угу, их попробуй оставь!» — мысленно усмехнулся я, поднялся с коврика и отправился в раздевалку.
Пока собирался, подошёл Лев.
— Привет! — протянул я ему руку. — Быстро ты сегодня!
— Да просто настроения нет, — признался мой бывший одноклассник. — На работе по половине дня в трансе провожу, ещё и тут медитировать — перебор получится. Да и Горицвет продыху не даёт… Ну его!
Лев решительно махнул рукой, и я не стал интересоваться ни подробностями его служебной деятельности, ни внезапной переменой отношения к гуру, вместо этого предложил:
— По чаю?
— Я только зелёный пью, в буфете такого нет, — покачал головой Лев и вдруг предложил: — Давай лучше ко мне? Юра сегодня в ночь,
