И всё же продолжительная тряска стоила того. Хадаан предвкушала её — императорскую охоту. Популярное развлечение местной знати для неё было важным ритуалом. Она любила охоту, любила азарт, что охватывал её в моменты бешеной скачки.
— Часть наших территорий — лесостепь. Я могла бы после подробнее показать вам на карте, но с определённого момента лесостепь резко переходит в густой, дремучий Лес. Но для нас всё определяется как враг из Леса, исторически так сложилось, что всю потенциально опасную часть в бойхайе называют Лесом. Но, в целом, главная опасность действительно из Леса, в том числе и степняки.
— Сложная система.
— Это звучит сложно на языке империи, в нашем же языке нет столь чёткого разделения, — разговор на этом утих, но спустя какое-то время император снова задал вопрос:
— Хадаан, вы же тоже будете участвовать в охоте?
Амадей на секунду оторвался от рисования и глянул на жену. В охоте всегда участвовали только мужчины, а женщины ждали своих «добытчиков», развлекая себя сладостями и картами.
— Конечно. Охота для бойхайца — дело чести.
— Я знаю, что ваша охота несколько отличается, я прав? Мы загоняем дичь собаками, а вы пускаете соколов?
— Всё верно, ваше величество.
— И стреляете только из лука, верно? Почему?
— Мы уважаем зверя и уважаем его силу, как даём им право на жизнь. Арбалеты — это выдумка времени, болт летит благодаря механизму, когда как лук — продолжение человека. Мы выбираем прут для лука, вырезаем его, натягиваем тетиву, применяя только собственную силу. Так мы почти равны со зверем, наш бой основан только на наших способностях.
Амадей хмыкнул, не соглашаясь с женой, но в полемику вступать не стал. В чём-то Хадаан, может, и права, но вопрос слишком расплывчатый, потому и точного ответа дать невозможно.
Они продолжали разговор, император со свойственной ему скрупулёзностью задавал вопросы, Хадаан — отвечала, не всегда имея возможность подобрать правильные фрисские слова.
Охотничьи угодья находились за чертой столицы. Приехав, гости расположились в поместье, или Малом Дворце, как ещё его называли, начав подготовку к охоте. Лаяли взбудораженные собаки, ржали кони — местные обитатели. Хадаан знала, что их бойхайские лошадки, в том числе и её черногривый Салим, строем следовали за каретами и сейчас ожидали своих наездников.
Когда супруги вошли в свои покои, Амадей сразу же показал жене свой рисунок, и она еле сдержала улыбку.
— Ты говорил, что не страдаешь извращениями, — заметила девушка вежливо.
— И не страдаю. Разве есть в портрете жены что-то извращённое?
— Будь на жене одежда... Честно сказать, в Бойхайе подобные картины можно найти только в очень редких домах похоти.
— Твои обнажённые портреты? — деланно удивился мужчина, кинул блокнот на тумбу, предварительно закрыв пикантную страницу, и принялся расстёгивать рубашку.
— Но-но! — возмутилась Хадаан, отступая на шаг. Мужчина оказался очень любвеобильным, и девушка была даже не против, но сейчас должна прийти служанка, чтобы помочь с распаковкой вещей.
— О чём ты подумала, дорогая жена, я всего лишь хочу переодеться!
— Но вещей ещё нет! — в тот же момент в дверь постучались и вошли несколько слуг с сундуками.
— Ваши высочества, — Диана поклонилась. — Я подготовлю ваши вещи. Принц, если позволите, я также подготовлю и вашу одежду, пока господин Клин готовит ваше охотничье оружие.
— Занимайся делами, Диана, мы будем в ванной, — схватив жену за руку, он повёл её в комнату, закрывшись на ключ.
— А во дворце нет замков, — заметила Хадаан.
— В этом доме бывает опасно, — хмыкнул мужчина, откручивая кран и наполняя раковину прохладной водой. — Часто здесь творится невероятный разврат, замки — мера предосторожности от нежеланных посетителей.
Глянув на удивлённую жену через зеркало, Амадей умылся, разбрызгивая капли, и зачесал влажные волосы назад.
— Думал, эта дорожная пыль на дубах скрипеть начнёт. Не хочешь освежиться?
— Хочу, — она подошла ближе.
— Я придержу твои волосы, — мужчина заботливо собрал скользкие пряди, чтобы они не намокли и, пока она умывалась, рассматривал её красивую шею и тонкий шрам. Не удержавшись, он наклонился и чмокнул девушку в шейную косточку, отчего она фыркнула и сжалась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Не делай так, — мурашки пробежали по её спине. — Щекотно.
— Щеко-отно? — это прозвучало предвкушающе, но мужчина не стал больше предпринимать никаких действий.
— Пора собираться, — она юркнула к двери. — Встретимся внизу.
— Как скажешь, дорогая супруга, — хмыкнул мужчина и ещё немного задержался. Оперевшись о раковину, он смотрел на дверь, за которой скрылась Хадаан, и немного сумасшедше счастливо улыбался.
Бойхайцы выехали к ожидающим верхом на своих невероятных конях, но взгляды были прикованы только к одной наезднице.
Тонкий стан был затянут в привычную для фрисских женщин амазонку, но даже под ней хо-каана, не изменяя себе, носила брюки. Сейчас как никогда Амадей осознавал, почему для женщин существуют специальные сёдла, в которых они сидят целомудренно, сведя ноги с одной стороны. Неприличные по своему содержанию фантазии закрались в его мысли, как только он увидел Хадаан, гордо восседающую верхом. Она привскакивала и снова садилась в седло во время движения, её волосы вздымались, а тело очаровывало своей гибкостью. А эти ноги?.. они были так прекрасны, и принц мечтал, чтобы бойхайка так же крепко сидела на нем, так же привскакивала от каждого его движения, также сжимала свои стройные ножки...
Ужасно: просто наездница, а она уже свела его с ума, но признаваться в этом принцу совсем не хотелось. Гораздо легче было обвинить жену в легкомыслии, чем признать полную свою капитуляцию, а страсть превратить в гнев: на девушку, на мужское седло, на всех этих ублюдков, что лапают её взглядами, даже на коня, за то, что он так близко к ней...
Позавидовать животному — Амадей больше не понимал себя.
Хадаан спешилась и обняла голову коня, шепнув тому что-то на ушко. Слуги тут же принесли девушке её лук: большой, почти с неё высотой, обтянутый кожей и с острыми рогами на концах. Девушка надела его и прицепила к спине колчан, попрыгала, проверяя прочность, и осталась довольна.
— Хадаан, — Амадей подошёл к ней и поправил собранные в высокий хвост тонкие косы. — Я не буду отговаривать тебя от охоты, сам не знаю, почему, но постарайся быть не столь соблазнительной, ладно?
— Потому что знаешь, как мне это дорого, — девушка прикусила губу, скрывая улыбку. Она видела, как влияет на мужа, видела его взгляды, преисполненные заботы, а не вожделения. Впрочем, страсть быстро забирала управление над своим хозяином, но бойхайка совсем не была против. Представляя супружескую жизнь, она и не догадывалась, как это бывает на самом деле. В книгах о таком не пишут…
— Коварная женщина, — изрёк принц.
— Все в сборе? — они посмотрели на императора, ведущего под руку обоих сыновей.
— Все, кто изъявил желание поучаствовать, на месте, ваше величество, — кивнул Сарон и подал знак, чтобы выводили коней.
— Тогда начнём!
С громким лаем собаки кинулись в лес, загонщики еле поспевали следом, а высочайшие лорды, уже охваченные азартом, споро взбирались на лошадей.
— Сафмет, соколы! — приказала Хадаан, и несколько птиц стремительно бросились ввысь. — Удачной охоты, ваше величество, дорогой супруг, — она клыкасто улыбнулась и запрыгнула на коня, будто на какой-то низенький стульчик.
Наездники придерживали распалившихся лошадей, ожидая отмашки от своего императора, они переглядывались, прикидывая, кто заберёт сегодня главный трофей — дикого кабана или, может даже, бизона.
Прозвучал удар о золотой щит, и охотники сорвались вскачь, почти сразу рассредотачиваясь по лесу. Для императора и Амадея сегодняшняя охота была не столь важна, ведь в ней участвовали юные принцы, потому и Хадаан, позабыв о своих увлечениях, замедлилась, чтобы не терять родственников из виду.
