очевидно, было не в настроении, предпочитая жаться в своём углу в трюме.
Наконец, к полудню стармех отпустил меня отдохнуть перед ночным дежурством, чем я и воспользовался, чтобы отоспаться, закрывшись в нашей каюте. Так и прошли у меня три дня этого перехода: вахта, сон, вахта. Всё это время я не встречался с Лавалем, но и стремления у меня к этому не возникало. Для нас тогда главным было отсутствие налётов итальянцев, и в том конвое нам повезло. Поэтому для меня даже стало какой-то неожиданностью, когда я, наконец, столкнулся с Жоржем Лавалем. Это было вечером накануне нашего прибытия в Ла-Валетту. Я вышел на палубу немного подышать воздухом. Впереди осталась ночь пути, и «Бретань» войдёт в Великую Гавань. Кто-то коснулся моего плеча, я вздрогнул от неожиданности, и обернулся — передо мной стоял пассажир нашего транспортника.
— Викто́р! Ты куда подевался? — его круглое лицо озаряла радостная улыбка, но, увидев, что я поморщился, поправился, его улыбка стала сочувствующей. — Знаю-знаю. Ты при двигателе, и тебе там приходится не сладко — ночная вахта. Я узнавал у капитана.
«Ничего ты не знаешь», — хотелось сказать, но в ответ только вежливо улыбнулся, потом махнул рукой.
— Завтра приходим в порт, там и отдохнём, — как будто вспомнив о чём-то, обернулся к собеседнику и добавил: — А у тебя намечается гораздо более великое событие, — я постарался замаскировать невольную насмешку в голосе, — встреча с любимой супругой.
Он отвернулся к морю и опёрся на фальшборт, мечтательно глядя вдаль.
— Да, действительно. Скоро увижу её. Ты не представляешь, как я соскучился по ней, — Жорж посмотрел на меня.
Казалось, его сияющее лицо призывало меня разделить с ним радость предвкушения будущей встречи с любимым человеком. Мне ничего не оставалось делать, как улыбаться в ответ.
— Что вы намереваетесь делать потом? — это всё, что я мог придумать в качестве продолжения беседы.
Жорж потянулся, привстав на мыски.
— Вернёмся в Париж, — его взгляд пробегал по тёмным водам. — Надэж должна вернуться в свой мир. Мне тоже необходимо возвращаться в министерство, — Жорж повернул голову ко мне. — А твои планы? Тоже во Францию?
Меня удивила спокойная простота планов Лаваля: «Возвращаться в Париж? Работа в министерстве? Он в своём уме?» Я взглянул вверх: пасмурная погода, низкая облачность — конвой чувствовал себя в относительной безопасности, но только в относительной. После бомбёжки в гавани Ла-Валетты это уже не казалось пустой страшилкой.
На меня смотрело открытое лицо Жоржа. Наверное, он ожидал какого-нибудь романтического рассказа об ушедшем в плавание моряке и оставшимся ждать его на берегу старинного Нанта старушке матери и невесте. Но мне нечем было его развлечь.
— С севера Мальту блокирует флот макаронников. Связь с Францией полностью прервана, — я пока жил фактами. — Вернуться в страну невозможно.
— Ничего страшного. Мы отправимся назад в Александрию, — он пожал плечами. — Затем в колонии — Бейрут или Латакию…
— А затем в Маэ, Ханой и Квебек… кругосветка по заморской Франции, — перебил его с усмешкой.
Жорж улыбнулся.
— Довольно сложный маршрут. Думаю, что не понадобится. В Париж вернёмся всё-таки через Тулон или Марсель. А ты, наверное, в Нант?
В моей голове промелькнул мини-диалог:
«В Нант? Странный этот Лаваль, никогда бы не подумал, что он служит дипломатом. Он вообще понимает, что сейчас происходит?» — «А ты сам-то понимаешь? — позвучал ехидный вопрос в моём мозгу. — Что ты здесь делаешь и почему?»
Но надо было что-то ответить Жоржу по существу.
— «Бретань» приписана к Ла-Валетте, — я состроил безразличную физиономию. — Пока буду служить в британском транспортном флоте на Мальте.
— О, да! Уже слышал эти истории об экспроприации некоторых наших судов английским командованием, — прищуренным глазом он оглядывал палубную надстройку.
— Да, с нашей «Бретанью» произошла одна из таких историй… — я уже хотел поделиться рассказом о «захвате» нашего судна, но по его лицу пробежала волна: «Всё понятно».
— Сейчас всё закончится, — его взгляд привлёк «Джек Юнион», развевающийся на флагштоке, — подпишут перемирие, немцы выведут войска, Мальту разблокируют, — он перевёл взгляд на меня. — Над вашим кораблём снова поднимут наш французский флаг. В жизни не всё идёт по ровному пути, — с философским глубокомыслием резюмировал Лаваль.
— Хорошо же ты расписал наше ближайшее будущее, — во мне понемногу начинала закипать злость. — Только новости говорят о другом. В Париже боши, города бомбят, — я скрипнул зубами. — Стереть это из памяти вряд ли получится. А у многих и памяти уже нет, потому что их и самих уже нет.
Жорж внимательно посмотрел на меня — очевидно, на моём лице читались искренние эмоции — он примирительно развёл руками. Возможно, Жорж недоумевал: какого чёрта я начал горячиться. Но мне и самому стало неловко за нелепость этого спора. Я посмотрел на небо и перевёл тему беседы.
— Облачность низкая. Может быть, ночной переход будет спокойным — макаронники не рискнут.
Силуэты эсминцев сопровождения неспешно двигались вокруг нас, напоминая о постоянно нависающей над нами угрозе.
— Прости, — я хлопнул себя по лбу. — Мне надо убраться за Джали, — извиняющаяся улыбка появилась на моих губах.
— Да, — снова искренняя радость на его лице («Чёрт бы его подрал!»), — слышал о вашей хромой козе, что вы подобрали в гавани. Забавно!
— Да, забавно, — хмыкнул я, — но, к сожалению, необходимо убираться за ней, — демонстративный вздох с моей стороны.
— Понимаю, ещё один двигатель на ваши плечи, — подыграл мне Жорж.
Ещё раз вдохнув, я направился к люку в машинное отделение. На полпути меня остановил его окрик:
— Викто́р, надеюсь, завтра ты проводишь меня к Надэж? — открытая улыбка — визитная карточка Жоржа.
— О чём вопрос, старик? — я сымитировал панибратскую манеру и продолжил свой путь, оставив Лаваля на палубе.
Спустившись вниз, занялся делом: сдвинул недовольно блеющую козу в сторону, затем у меня в руках появилось ведро с морской водой и швабра.
— Вот видишь, Джали, как тяжело ты нам даёшься, — я начал протирать палубу, пытаясь насвистывать песенку Шарля Трене «Бум», но весело у меня не получалось — всё-таки не то настроение, но аккомпанемент звуков животных из песенки Джали мне обеспечила…
Ночной переход оказался удачным
