— Отдыхай, — Карраго похлопал рядом. — И успокойся. В целом все неплохо, правда, сил ушло… прилично ушло. На восстановление… но это даже к лучшему.
— Почему? — барону было явно скучно. Если его невеста сидела и перебирала в пальцах длинную веревку с узелками, а мальчишка-наемник, пользуясь случаем и передышкой, просто дремал, то Джеру не сиделось.
— Выброс, — отозвался Карраго. — Поскольку сила ушла на восстановление организма, то её недостаточно, чтобы выйти из-под контроля. А в этих местах она восстанавливается очень медленно, что тоже ненормально.
Если так, то да, хорошо.
Наверное.
— Значит, нам остается ждать… кстати, по поводу того, что на той стороне. Ты, мой дорогой юный друг, явно знаешь больше остальных, — он чуть поморщился, и по щеке покатилась крупная слеза, оставляя на этой щеке характерный красный след.
— Не знаю, — барон насупился.
— Тогда догадываешься, — не унимался Карраго.
— И не догадываюсь! Просто нам туда надо! А зачем, так понятия не имею!
И прозвучало это довольно искренне.
Миара провела ладонью над лицом Карраго.
— Не стоит, дорогая моя. Мне твоя забота, безусловно, приятна, но не трать силу.
— Я и не собираюсь.
— В ученицы пойдешь?
— А в жены?
— В жены ты идти отказалась. Да и… говоря по правде, на кой мне жена?
— Действительно.
— А отец говорил, что у каждого мужчины должна быть жена, — не удержался Джер. И насупленность исчезла. — А лучше две.
— Ну да, его опыт, сколь я знаю, наглядно демонстрирует некоторую уязвимость данного утверждения, — не удержался Карраго.
— Чего? — Джер нахмурился.
— Одна жена твоего папеньки пыталась убить другую, да и тебя заодно, — пояснила Миара.
— Так бы и сказал.
— Я так и сказал…
— Еще он говорил, что только старый и слабый мужчина отказывается от жен.
— Я именно такой, — подтвердил Карраго, сложив руки на груди. — Старый и слабый… и возись с ними. Жены что? Их надо беречь. Обихаживать. Выполнять капризы…
— Я не капризная! — возмутилась Миара.
— А они вечно интриги плетут, норовят продвинуть собственных отпрысков, убрать других, но чужими руками… от этого одна сплошная головная боль. Ученики — это другое. Им можно знания передать…
— А пока передаешь, использовать по своему разумению.
— Именно… сплошная выгода.
— Тебе. А мне?
— Тебе… скажем, те самые знания? — Карраго даже приподнялся. — Я могу сделать тебя великим целителем. Данные у тебя имеются. Еще бы дури поменьше, но идеалов не бывает.
— Ты скоро помрешь.
— Не так уж и скоро… надеюсь еще лет десять протянуть. Или двадцать.
— Или тридцать, — встрял барон. — Что? Отец говорил, что маги — живучие сволочи. Ой, извините. Я не вас имел в виду.
— Ничего. Он был прав, твой отец… но тридцать — это… хотя, может статься, мы все не доживем до конца года.
— И тогда зачем мне идти в ученики?
— Затем, чтобы не жалеть об упущенной возможности, если мы все-таки выживем. Да и в целом интересно будет.
— Кому? — осторожно поинтересовалась Миара.
— Всем, — Карраго поднял руку. — Вот взять, допустим, того славного паренька, который громко сопит рядом. Ты, безусловно, действовала довольно толково… для своего уровня развития.
— Что ты хочешь сказать? — Миара поджала губы. — Я где-то ошиблась? Ну, кроме как вообще связавшись с этим идиотом?
Упомянутый идиот покраснел. Стало быть, не спит, но притворяется.
— Тебе говорили, что ты прелестно прямолинейна?
— Что не так?
— Все так. Но нерационально. Ты ведь применила технику Фарджи?
— А какую еще? Зараза разошлась по крови, и если бы её не вычистить…
— Именно, иной ты не знала. И в принципе, техника Фарджи неплоха, — Карраго опять открыл глаза и, положив на яблоки пальцы, слегка их помассировал. Смотреть на это было неприятно. Пальцы его почти провалились в глазницы, и Винченцо не мог отделаться от чувства, что еще немного и старый маг вовсе глаза себе выдавит. — Однако при всем том она весьма энергозатратна, да и нагрузку на пациента дает серьезную. Будь у него сердце послабее, он бы не справился. Есть куда менее известная техника, в целом схожая, однако имеющая ряд нюансов. Двухэтапная.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Миара сделала шаг ближе.
И еще ближе.
И глянув на Карраго, который молча лежал и ждал, выдала:
— Сволочь ты…
— Можно подумать, ты от меня сильно отличаешься, — он продолжал разминать глаза, но хотя бы теперь прикрыл веки.
— Сильно.
— И чем же?
— Я… не убиваю из прихоти. Не издеваюсь… просто так.
— Да ну? И когда это я… ладно, не важно. Будешь слушать?
По лицу Миары было видно, что ей хочется отказаться. Гордо повернуться спиной, а лучше послать Карраго подальше, но предложение… сколько он учеников не брал? Да, кажется, никогда не брал. И тайны свои хранил, впрочем, как и отец.
И остальные.
Интересно, сколько этих тайн сошло в могилу? И не потому ли маги древности были куда сильнее нынешних? И знали определенно больше. Только знания эти… остается, что искать по старым книгам да дневникам, разбирая каждое слово, каждую фразу, пытаясь в намеках прочесть что-то полезное.
А тут… но вряд ли Карраго просто возьмет и откроет свои секреты.
Зачем ему?
— А тебе зачем? — этот же вопрос пришел в голову Миары. — Что ты получишь?
— Кроме возможности оставить после себя хоть что-то хорошее…
Винченцо хмыкнул. К сестре он был, пожалуй, привязан. Но вот хорошая? Они все тут…
— Знаешь, было время, когда я полагал, что знания можно хранить. Собирать и хранить. Как вот, допустим, золото. Или редкие ингредиенты. Отчасти получалось. Редкие книги. Дневники. Чьи-то и мои собственные. Отчеты об изысканиях… за некоторые мне бы неплохо заплатили. Да что там… — Карраго перевернулся на бок и, опираясь на локоть, сел. — Чем больше я знал, тем меньше мне хотелось делиться. Как же… мне ведь тоже все досталось не просто так. Я платил. И отнюдь не золотом. Жизнью. Здоровьем. Силой… да много ли чем еще.
Наверное, изрядно его приложило, там, у сооружения Древних, если пробило на душевные беседы.
Может, он вовсе умом двинулся? Если так, то это опасно.
— И отдать все это кому-то? Нет… я был жаден.
— А теперь сделался щедр? — произнесла Миара тихо.
— Близость смерти изрядно меняет взгляд на мир. Как-то… я оглянулся. Еще там, в Городе. Да, я известен. Знаменит. Меня боятся. Дружбы со мной ищут, с моими детьми, которые вполне привыкли, что имя Карраго что-то да значит. Которые не понимают, что… впрочем, не суть важно.
Миара молчит.
Слушает, чуть склонив голову, с видом равнодушным, но Винченцо не обманывался. И остальные тоже.
— Сильный шаман, — произнесла Ица. — Как Верховный.
— Кто?
— Жрец. Он подниматься. Высоко. И кормить богов.
— А их кормят? — барон влез с очередным вопросом.
— Вырезанными сердцами, — это Винченцо знал и не удержался. — Они приносят людей в жертву.
— Так надо. Кровь и жизнь. Для солнца. Солнце гореть. Солнце идти по небо. И все жить.
— У них весьма своеобразные отношения с богами, — Карраго задрал голову и посмотрел на солнце, которое уже добралось до верхней точки. — Что же до меня, то ни один из моих сыновей не понимал, что есть знания… и внуки тоже. Правнуки. Они хотят власти. Силы. Влияния. Не знаний.
— Я тоже не откажусь от силы и влияния, — сочла нужным уточнить Миара.
— И ты могла бы их получить. Не стоит мне говорить, что ты не управилась бы с братьями. Теон силен, но не особо умен. Алеф, напротив, полагал себя слишком умным. Ты бы нашла способ все повернуть в свою пользу. Полагаю, со временем ты бы стала и главой рода. Благо, имелись прецеденты. Но вместо этого ты предпочла сбежать. И теперь грязная и вонючая…
— Себя понюхай!
—…сидишь в каком-то лесу, рискуя быть сожранной нежитью. И слушаешь старого идиота, которого на дух не переносишь.
— Знаешь… я вот думаю, в следующий раз я не помогу, а додушу, чтоб уж наверняка.
