— Где он? Скажите мне, вы знаете, где он сейчас? — взволнованно спросил мужчина.
— Да-да, конечно, — растерянно сказала заведующая, всё ещё потрясённая увиденным. Нечасто такое случалось, чтобы родители находились спустя почти двадцать пять лет. Но женщина взяла себя в руки и продолжила:
— Егор — самый известный наш воспитанник. Он поменял фамилию, когда получал паспорт. Многие так делают, вы же знаете, в доме малютке их всех записывают, как придётся: Иванов, Петров, Кукушкин…
Петр Александрович нетерпеливо закивал, взглядом умоляя её продолжать.
— Он выбрал фамилию Бруславский, уж не знаю, почему она ему понравилась. А когда начал петь, и её сократил, стал зваться просто — Егор Бро. Эх, жалко его, талантливый был мальчик.
— Что? — мужчина схватился рукой за сердце.
Заведующая заметила его состояние и тут же спохватилась:
— Ох, боже мой, что я говорю! Нет-нет, он жив. Жив! Его сильно избили, и он потерял свой голос, но он живой! Приезжал к нам недавно со своей девочкой, игрушек столько детям привёз.
— Как? — только и смог выговорить Пётр Александрович. В его голове мельтешили какие-то обрывки воспоминаний, и он от волнения никак не мог сложить их в единую картинку.
— Да не волнуйтесь вы так, с ним всё хорошо, — увещевала его заведующая. — С костылем, правда, ходит и пока не говорит, но зато какой счастливый! И Ксюшенька его — такая хорошая девочка!
И тут картинка сложилась. Вот это совпадение!
— Вы знаете их точный адрес? — спросил Пётр Александрович.
— Нет, откуда? Я даже и не спрашивала.
— Можно я возьму с собой его фотографию?
— Да-да, конечно. Я только отсканирую её для дела.
Пока она включала сканер, мужчина нетерпеливо притоптывал. Ему срочно нужно в больницу, возможно, там что-то знают. А если нет, будет сначала искать Ксюшиного отца, Николая Афанасьевича. Тот упоминал, что в институте работает. Михеев. Точно, его фамилия Михеев.
***
Ксюши нет уже три дня, и я жутко скучаю. За окном льёт дождь, и мы грустим с ним вместе.
Переделал кучу дел. Продал свой мотоцикл и купил недорогую машину. Прошёл дополнительное обследование и собрал недостающие справки для страховой компании. Если всё получится и мне выплатят страховку за голос, смогу купить нам с Ксюшей собственную квартиру. Даже тех десяти процентов, что Шепелев мне оставил, должно хватить на однушку. Где-нибудь на окраине, но зато свою.
Раньше я копил деньги на дом. Хотел иметь свой шикарный особняк в каком-нибудь модном месте. Откладывал не слишком активно, больше тратил на развлечения и шикарную жизнь. Наверное, так я пытался восполнить всё то, чего мне не хватило в моём детдомовском детстве. А потом этот случай с Кокориной, и всё накопленное пришлось отдать. Я не жалею, что так получилось. Иначе я бы никогда больше не встретил мою Ксюшу. Я потерял кучу денег, но обрёл настоящую любовь. Это был хороший обмен.
Николай Афанасьевич оказался замечательным человеком. Он тоже мне очень помог. Возил везде и говорил за меня с людьми. Благодаря ему всё получилось сделать в столь короткие сроки. Ещё он делился со мной своими немногими воспоминаниями из Ксюшиного детства, и я благодарно его слушал. Мы оба скучали и с нетерпением ждали её возвращения.
А потом грянул гром, и я услышал о нём в новостях. Тасю Белкину нашли с перерезанными венами в её собственной ванне. Тут же посыпалась куча вопросов обо мне и наших с ней отношениях.
«Где был в это время Егор Бро? Ведь его уже выписали, и он должен был переехать к девушке? И где он сейчас? Встречались ли они на самом деле? И не из-за него ли девушка покончила с собой? Может быть, она узнала, что он ей изменяет? А может, это он причастен к её смерти и сейчас находится в бегах?»
Фантазия репортёров изобретательна. Агент Таси молчит. Следствие не исключает убийства. И весь город ищет Егора Бро.
Первой, о ком я подумал, была Ксюша. Они пойдут в больницу и там узнают о ней. Обожающие меня медсестры первые сдадут её с потрохами. А когда репортеры узнают о наших с ней отношениях, разразится новый скандал. Мы оба будем под подозрением.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Пока никто не знает наш новый адрес, но его узнают рано или поздно. Журналисты — пронырливые гады. И они придут сюда. А может быть, их опередит следствие.
В любом случае, Ксюше нельзя сюда возвращаться. Нас будут пасти репортёры и вызывать на допросы следователи, и я должен как-то оградить её от этого.
«Милая, тебе нельзя пока возвращаться в Москву. Посмотри новости и поймёшь. Поезжай куда-нибудь в деревню к подружке, чтобы никто не знал, где ты. Я попробую сам со всем разобраться. Люблю тебя»
Решаю завтра сам поехать в полицию. Мне нечего скрывать, и они всё равно меня найдут. Расскажу им о нашей лжи. Надеюсь, агент Таси и Григорий Иванович подтвердят мои слова.
Но полиция приехала ко мне сама. В девять вечера раздался звонок в дверь, и я увидел в глазок развернутые корочки следователя.
Открыл дверь и недоумённо уставился на своего соседа по палате.
— Впустишь? — как-то несмело спросил он.
Я пропустил его в квартиру, закрыл дверь и показал рукой на кухню. Мы сели за стол друг напротив друга, и я вопросительно поднял брови.
— Прости, что я так, — кивает он головой на удостоверение. — Не знал, как представиться. Мы ведь с тобой даже толком и не познакомились.
Киваю ему и протягиваю руку. Он пожимает её и тяжело вздыхает.
— А я ведь думал, что сердце ёкнет сразу, как только увижу тебя. А получилось вон как, четыре дня пролежали в одной палате и не признали друг друга…
Я не могу понять, о чём он говорит, и недоумённо развожу руки в сторону.
— Я взял в детдоме твою старую фотографию, — говорит он и кладёт передо мной на стол снимок. Я помню его, нас всех тогда фотографировали по одному, чтобы вложить в личное дело. Но зачем этот мужчина принес мне мою же фотографию, никак не могу понять.
— А это, — он достает из кармана другую фотографию и кладёт её рядом, — твоя мама, Иванова Лидия. Но все называли её Лидок. Я нашёл тебя, сын…
Я смотрю на фотографию девчонки, как две капли воды похожей на меня, и вспоминаю вдруг то, что он рассказывал тогда в больнице. Я его не слушал почти, но почему-то слова врезались в память. Я не могу поверить в то, что это происходит со мной, и в шоке смотрю на него.
— Если хочешь, сделаем экспертизу, но я уверен, что она подтвердит. Прости, что так долго искал тебя… Прости, что уехал и бросил её тогда… — почти шепчет он. — Может быть, если бы я остался с ней…
Мотает головой и трёт кулаками глаза. Я крепко сжимаю его руку и тоже не могу сдержаться.
Наверное, это странно смотрится со стороны. Два мужика сидят на кухне и плачут, держа друг друга за руки. Но я так счастлив спустя столько лет узнать своих родителей! Пусть в живых остался только отец, но он любил мою мать и может рассказать мне о ней.
Достаю из шкафа блокнот и ручку (Ксюша позаботилась, чтобы в каждой комнате они были) и пишу ему:
«Я очень счастлив, что ты нашёл меня, папа»
Спустя полчаса примчался Николай Афанасьевич. Он увидел новости и запереживал, что дал мой адрес малознакомому человеку. А ещё он ничего не понял про мои отношения с Тасей и приехал, чтобы всё у меня выяснить.
Пока я писал на листочке подробный рассказ о том, какие отношения связывали меня с Тасей Белкиной, Ксюшин папа слушал историю о том, как долго этот «малознакомый человек» искал своего сына. В конце рассказа он крепко обнял моего отца, поздравляя и принимая в семью. Вот это было ещё невероятнее. За какой-то один месяц мы с Ксюшей обрели друг друга и своих отцов, и теперь у нас есть настоящая семья.
Пока они читали мою писанину и бурно обсуждали «этот лживый шоу-бизнес», я переписывался с Ксюшей. Она пришла в ужас от выпуска новостей и тут же рвалась приехать, убеждая меня, что должна быть рядом и что выдержит любой прессинг.
