Лешину свадьбу праздновал весь дивизион. Начальник дивизиона и комиссар сидели на почетных местах, в голове стола. Когда поздравили молодых и три раза прокричали горько на весь Бердянск, начальник дивизиона поднялся и постучал ножом по тарелке. Все стихли.
— Товарищи, — сказал начальник дивизиона, — мы пожелали молодым счастья и любви, а теперь я скажу Леше Ширикову несколько слов. Во-первых, начну с сюрприза, который мы приготовили Леше к этому дню.
Начальник дивизиона вынул из нагрудного кармана кителя бумагу и прочел приказ командующего флотилией:
— «Согласно рапорта начальника дивизиона истребителей, военного моряка Леткова, за № 17, награждаю младшего моториста флагманского истребителя «Ильич» Алексея Ширикова серебряными часами за проявленные в бою с противником 10-го сего июня находчивость и доблестное поведение».
Начальник дивизиона вынул из другого кармана блеснувшие часы и протянул их Леше.
— Бери!.. Носи с честью и учись быть всегда хорошим бойцом и хорошим моряком! Наша семья — самая дружная! Моряк моряку всегда брат, помни это, Шириков, и пусть твоя личная семья не заслонит от тебя нашего большого революционного долга. Мы еще повоюем вместе. Будь счастлив, Леша!
Командиру захлопали.
— Ну, твоя очередь отвечать, Шириков, — произнес комиссар, лукаво поглядев на Лешу.
Леша встал. Он никогда не говорил никаких речей и стал красен, как только что вымазанное суриком днище корабля.
— Конечно, спасибо вам, товарищ начальник, а также нашему командованию, — сказал Леша, вспотев от натуги, — за награду и за ваше обо мне мнение. Только какая же моя тут доблесть? Если правду сказать, так я здорово испугался сперва, вот Гордюшенко видал, подтвердить может. И как мне зуб в голову вошел, сам не припомню. Так что, если уж говорить, то это зуб мои вроде доблестный оказался, а я почти ни при чем. Заслуга моя маленькая. Пока послужил народу только зубом, но желаю сказать, что ежели придется, то буду рвать врага всеми зубами, которые, между прочим, у меня все на месте и новый даже красивше старого. Правда, Ириш?
И Леша Шириков весело осклабился, показывая два ряда крепких естественных зубов, среди которых сверкал новенький фарфоровый резец.
— Выпьем, дорогие товарищи, — продолжал Леша, подымая стакан среди общего смеха, — за храбрый наш Красный флот и чтоб всегда он бил врага, где ни встретит! Ура!
Все закричали «ура» и зазвенели стаканами. Потом грянула гармонь в руках у Гордюшенко и гремела до утра. И долго еще говорили в Бердянске, что это была самая веселая и счастливая свадьба за многие годы.
Севастополь, 1938 г.
Белый верблюд
Неприятности у командира отделения Васи Соколова начались с самого утра.
Приняв при заступлении на вахту спасательную шлюпку, отведя команду на пост, проверив наличие и пригонку спасательные нагрудников, Вася только что начал поверку знания гребцами своих обязанностей, как рассыльный позвал его к помощнику вахтенного командира.
— А где он? — небрежно спросил Вася, потянувшись.
— На верхней… у левого носового каземата, — протараторил рассыльный на ходу и исчез. Вася подтянул ремень, поправил, бескозырку и гоголем сгрохал по трапу со спардека на верхнюю палубу.
Вдоль левого борта стояли в строю стажеры-механики, и старший помощник разговаривал с ними, прохаживаясь вдоль шеренги. Вася бурей промчался между старпомом и строем и уже готовился завернуть за вентилятор, но окрик старпома вернул его назад.
— Скажите, старшина Соколов, — спросил старпом, подымаясь на носки (он был мал ростом и при служебных разговорах старался казаться выше), — кто вас обучал вежливости и правилам поведения на палубе?
Тон у старпома был ехидный и не предвещал доброго, а Вася не мог понять, в чем его проступок, и потому ответил коротко и сухо:
— Я сам, товарищ капитан-лейтенант.
— Прискорбно, — сказал старпом, покачав головой, — скажите самому себе, что у вас был плохой учитель. Вы видите, что я разговариваю со строем, и влезаете, как клин, между мной и шеренгой. Могли обойти. Чтоб этого больше не было. Можете быть свободны.
Вася исподлобья взглянул на механиков. Их молодые лица цвели недвусмысленным и обидным для Васи смешком. Соколов сделал поворот налево с подчеркнутой отчетливостью классного строевика, строго посмотрел на механиков и с независимым видом отправился дальше.
Выговоров и замечаний он терпеть не мог и расстроился. Но не успел еще успокоиться и забыть происшествие, как последовала новая беда. После выхода с рейда, когда соединение занималось эволюциями, с ходового мостика крейсера мелькнул в воздухе темный комок. Раздался чей-то крик: «Человек за бортом!», и сразу звонко ударил выстрел дежурной зенитки.
Вася, подремывавший на солнышке, облокотись спиной о киль-блоки баркаса, молниеносно вскочил и ринулся в висящую на шлюпбалках спасательную шестерку. За ним вскочили двое гребцов готовить шестерку к спуску. Помощник вахтенного командира, дежурный боцман и подвахтенная смена взбегали на спардек, становясь на тали.
Минуту спустя шлюпка уже была на воде. На золотящейся ряби, за кормой крейсера, плясал буек с флажком, и гребцы, краснея от натуги, закусив губы, наваливались на весла.
Подобрав с воды буек и сброшенную вместо упавшего за борт койку, Вася победоносно подвел шестерку под тали. Когда ее подняли и завалили шлюпбалки, с мостика пришло приказание: командиру спасательной шлюпки явиться к командиру корабля. Вася побежал на мостик с радостным предчувствием. После утреннего конфуза приятно было получить похвалу от командира корабля, а в похвале Вася не сомневался. Маневр прошел отлично — шлюпка со «спасенным» была поднята на борт через шесть с половиной минут после отвала. Пусть кто-нибудь попробует справиться быстрей.
Запыхавшийся, Вася сияя взбежал на ходовой мостик. Народу тут было немало. Командир корабля, вахтенный командир, штурман, сигнальщики. И все смотрели на Васю Соколова. Вася поднес руку к виску.
Командир корабля вежливо ответил на приветствие и, опустив руку, неожиданно сурово спросил Васю:
— Вам говорили, что нужно делать, когда шлюпка спускается на воду на ходу корабля?
— Да, товарищ капитан второго ранга, — недоуменно ответил Вася.
— Незаметно, чтобы вы это усвоили. Вы — командир шлюпки. Во время спуска шлюпки куда нужно смотреть? Вперед! По походному концу! А вы куда смотрели? Назад, на буек. А пока вы занимались этим глазеньем, шлюпку могло разнести. За чем вы должны следить в основном? Пока походный конец не отдан, шлюпку нужно держать строго параллельно борту корабля. Если зевнете, ее либо прижмет кормой к корпусу и раскрошит, либо поведет носом от корабля, поставит лагом к волне и опрокинет. Нужно уметь маневр делать четко и с любовью. Раз вы сели старшиной на шлюпку, вы на ней полный хозяин, Стенька Разин. Понятно?
— Понятно, — совсем упавшим голосом прохрипел Вася, избегая смотреть на окружающих.
— Потом, за какую банку у вас был закреплен походный конец?
— За первую, товарищ капитан второго ранга, — сказал Вася.
— Врать не надо… За вторую, сам видел. Хорошо, вас на малом ходу спустили. А на среднем завертело бы каруселью и со всей командой под киль к чертовой бабушке… Идите и отучитесь от вранья.
Сигнальщики откровенно хмыкали. Удар попал в больное место. Васина привычка фантазировать и подвирать была известна кораблю и не раз подводила Васю под насмешки товарищей и неприятности. Но избавиться от нее Вася никак не мог. Воображение у него было неудержимое и поэтическое.
Получив урок от командира корабля, Вася совсем насупился. После возвращения с похода он мрачно переоделся в чистое платье, собираясь на берег. В семнадцать часов отпускным разрешили посадку в катер. Вася вышел на берег и быстро отделился от веселой гурьбы товарищей. Ему не хотелось гулять со всеми — еще свежо было ощущение двукратного позора.
Он решил зайти в парк, пострелять в тире. Он был отличным стрелком и очень любил показывать свое искусство, особенно перед девушками. Кроме того, ему просто нравилась самая обстановка тира, несколько таинственная. Пышная декорация тропического леса на задней стене и уродливые фигуры-мишени, которые от попадания пуль не умирали, а, наоборот, оживали, — треща, кувыркаясь, распадаясь, — все это было чрезвычайно привлекательно.
Вася поздоровался с заведующим тиром, как со старым знакомым, и тот протянул ему мелкокалиберную винтовку.
Вася уперся локтями в прилавок, повел стволом и оставил черную точку на белом кружке в центре большой размалеванной жестяной розы на длинном зеленом стебле. При попадании металлические лепестки со звоном раскрывались и из них выглядывала головка блондинки.
