– Уважаемый Тюр забывает, что земляне не наши братья, по крайней мере, я их таковыми не считаю, – в голосе Атумма слышался не ответ, а скорее вызов.
– Считаешь ты их равными или нет, суть дела не меняется. Речь идет не о них, а о нас. Можем ли мы в угоду себе принести такую жертву?
– Я думаю, здесь ты не совсем прав.
Шакти встала со своего места. Выйдя из-за стола, она подошла к Тюру и положила руку ему на плечо.
– Тысячи, а возможно и сотни тысяч смертей не будут служить нам забавой. Не ради того, чтобы обрести планету, идем мы на этот шаг. Мы должны, просто обязаны сделать все возможное, чтобы выполнить порученную нам миссию. Земля должна стать колыбелью богов. Лишь тогда ее душа обретет покой и вечную жизнь. Если мы оставим все как есть, у планеты не будет будущего.
– У нее было прошлое и есть будущее, – Тюр нежно, но настойчиво освободился от руки Шакти. – И оно отличается от наших представлений о нем. Подумайте, достаточный ли это повод.
С этими словами Тюр покинул зал заседаний. Вслед за ним последовал и Нараян. За столом повисла тишина. Среди кураторов, насколько помнил Адам, никогда не было единодушия, но они всегда находили решения, которые удовлетворяли всех. Теперь наверняка о согласии не могло быть и речи. Спокойный и ровный голос Яхве произнес:
– Большинством голосов Совет принимает план Шакти и Варуна… Надеюсь, мы не пожалеем об этом, – добавил он тихо и встал из-за стола, давая понять, что встреча закончена.
3.
Держась за руки, они медленно брели по высокой влажной траве, подставляя лица еще по-ночному прохладному ветерку. Адам наслаждался полным покоем, царившим вокруг. Он сливался с ним. Он был частью этого великого безмолвия. Тепло от руки Хатхор, горьковато-пьянящий запах степной травы – все это наполняло его, пронизывало плоть и, разлившись по всему плато, уносилось в неведомые дали. Они молчали. Ему казалось, что малейшее слово в состоянии разрушить волшебную невидимую вуаль вселенской мудрости, окутавшую их.
Так в полном безмолвии они дошли до самого края земли. Далеко внизу перекатывал свои черные волны океан. Монотонный шум прибоя лишь дополнял царившую вокруг тишину. Богиня присела на большой камень на самом краю обрыва, и Адам опустился на землю рядом с ней. Нежно сжимая тонкие пальцы девичьей руки, он вглядывался в начинавший сереть горизонт. Постепенно мир наполнялся красками. Еще недавно пронизанная отражением миллионов мерцающих звезд черная бездна медленно наливалась серо-зеленым цветом. Вскоре небо вокруг стало прозрачно-голубым и, как итог, на горизонте вспыхнул ярко-алый диск солнца. Еще мгновение – и тысячи птиц закружились над узкой кромкой берега, унося на своих крыльях остатки ночного волшебства.
– Красивое место, – нарушил молчание Адам.
– Сейчас да. Но пройдет время, и его нельзя будет узнать. Именно его выберут кураторы отправной точкой своего переселения на планету. Здесь будет первый и на многие годы главный город Земли.
Слова Хатхор наполнили душу Адама радостью.
– Я знал, я был уверен, что все наши усилия не пропадут зря. Боги все-таки выполнили возложенную на них миссию. Наверняка в будущем эта планета станет самым прекрасным местом во всей Вселенной. Скажи, я прав?
Он поднял голову и поймал взгляд богини. На секунду ему показалось, что он выражал то ли жалость, то ли удивление, но, возможно, и снисхождение. А эта странная улыбка. Озноб пробежал по всему его телу. Адам замолчал и опустил голову. Некоторое время они сидели в полной тишине, наслаждаясь первыми, еще прохладными лучами восходящего солнца.
– Все произойдет так, как планировали твоя жена и ее верный единомышленник Варун, – прервала молчание богиня. – Постепенно животные и растения твоего мира, в точности воспроизведенные ковчегами, заполнят еще не успевшую оправиться от потрясений Землю. Вытесняя, смешиваясь и изменяя местные виды, они, безусловно, внесут свою лепту в изменение души планеты. Планета уже в который раз преобразится и по воле богов получит новую жизнь. Невинна, в своей первозданной красоте, она покорно будет ждать новых хозяев. Но в последний момент кураторы так и не решатся на переселение. Вместо себя они отправят на планету богов, созданных в лабораториях межзведного ковчега.
– Как это может быть?
– Не знаю, можешь ли ты судить дела их, но, безусловно, это был эксперимент. Эксперимент над такими же, как и они. Здесь, на этой планете, у них не было права на ошибку, и, когда надо было сделать выбор между моралью и потерей всего, они выбрали мораль.
– Разве это оправдание?
– Справедливости ради и в утешение тебе скажу, что боги не были единодушны. И Тюр, и Нараян, и даже Ньяме были против, но их голоса, как ты понимаешь, ничего не решали. Тха поддержал остальных, а Яхве воздержался, подчеркнув нежелание принимать участие в делах планеты. В итоге на эту землю ступят рожденные на ковчеге. Потомки Сата, утратившие за тысячи лет бедствий, болезней и голода знания и культуру своих предков, встретят их с почтением и с великим, граничащим с животным страхом. Это и будет началом.
– Началом? Началом чего?
Хатхор помолчала, как будто обдумывая ответ, но вскоре просто продолжила рассказ.
– Это место вновь прибывшие боги назовут Атлантидой. Многочисленные племена землян, позабыв страх и вражду, будут стекаться сюда в поисках знаний. Руководимые богами, они построят на этой равнине огромный город. А затем возведут пирамиду.
– Пирамиду?
Это слово как-то странно подействовало на Адама. Как будто оно для него значило гораздо больше, чем просто геометрическое тело. Из глубин памяти постепенно возник неясный образ высокого белоснежного строения правильной формы. Но, хотя воспоминания были неясными, он точно знал, что это не та пирамида, о которой упомянула только что Хатхор.
– Идея эта принадлежала Тха, –
продолжала ровным, успокаивающим голосом богиня. – Пристально изучая спустившихся на Землю богов, кураторы поняли, что, несмотря на все усилия, они не достигли желаемой цели. Продолжительность жизни увеличилась, но все же это не было бессмертие. Боги построили общество, но потомки Сата так и не заняли равное с ними положение. Все это приводило кураторов к неутешительному выводу. Время шло, а решения все не было. Тогда Тха и предложил использовать пирамиду.
Хатхор замолчала и пристально посмотрела на Адама. И тут к нему вдруг пришло далекое воспоминание из детства. Это был один из его первых уроков по изучению такого проявления вселенской силы, как душа.
Урок, конечно, как он мог забыть? Это были азы науки, которой он посвятил всю жизнь. Эффект резонанса. Источник помещался в определенной точке пирамиды, и, если ее параметры были рассчитаны верно, амплитуда души возрастала в тысячи раз. Если он не ошибался, именно тогда для наглядности учитель поместил в небольшую пирамидку раствор, кишевший простейшими одноклеточными. Мальчишки и девчонки, среди которых был и Адам, столпились вокруг непонятной игрушки, с интересом наблюдая за происходившим. Постепенно ощущение окружающего их мира стало меняться. Холодное безразличие, жадность, граничащая с жестокостью, заполнила его, вытеснив детское мироощущение, полное цвета и музыки. Еще недавно смеявшиеся и счастливые, они вдруг в одночасье затихли. Помнится, одна из девочек вдруг заплакала, а сам Адам стоял как оглушенный, с трудом понимая, что происходит вокруг. Тогда учитель поднял пирамиду и страх пропал, а мир опять был светел.
Потом на протяжении жизни Адам довольно часто пользовался пирамидой в исследовательской работе. Она была обычным лабораторным инструментом всех генетиков. С ее помощью изучались самые тонкие проявления души. Но как можно было использовать ее на практике, он пока не представлял себе.
– Так вот, Тха предложил воздвигнуть на Земле огромную пирамиду. Находясь внутри нее, кураторы, во-первых, оградили бы себя от пагубного воздействия чуждой для них планеты, а во-вторых, их умноженная во много раз душа смогла бы доминировать на некотором расстоянии от пирамиды. То есть создавался некий безопасный оазис, в котором боги находились бы в тех же условиях, что и на своей родной планете.
– Возможно, я утратил многие знания, но мне кажется, что даже самой совершенной резонансной системы не хватит для изменения души планеты.
– Адам, ты, безусловно, прав. Душа планеты настолько сильна, что можно говорить лишь о небольшом ее изменении. Поэтому идея Тха стала актуальна только тогда, когда Земля максимально приблизилась к вашей планете. Но даже и в этих условиях площадь влияния пирамиды оставалась крайне незначительна. Это решение было вынужденным и неидеальным, но другого способа поселиться на планете у кураторов просто не было.
Тем временем день входил в свои права. Плотный утренний туман, окутавший равнину, медленно рассеивался. Еще недавно, казалось, безжизненная, она оживала, подчиняясь воле богини. Каким-то образом они оказались на высоком холме, а под ними развернулась грандиозная панорама земного города. Крыши сотен дворцов утопали в зелени. Лужайки, в центре которых высоко в небо поднимались струи воды и, даря миру радугу, возвращались обратно в землю. Широкие, ровные как струна дороги, берущие начало у огромного незаконченного строения и разбегавшиеся в разные стороны. По их обочинам, на довольно большом расстоянии от всего этого великолепия и роскоши, ютились небольшие домики, тесно прижимаясь друг к другу плоскими крышами. Насколько мог заметить Адам, оживление было лишь на стройке. Над серединой будущей пирамиды на небольшой высоте завис ковчег-разведчик. Множество механизмов, блестя на солнце металлом, подвозило и укладывало по местам стеновые блоки. Рядом с ними то и дело виднелись фигуры богов. Строительство продвигалось быстро. Неестественно быстро. Не прошло и нескольких минут, как пирамида словно взмыла высоко в небо над крышами самых больших дворцов города. Теперь ее стены отливали на солнце резавшей глаз позолотой. Широкая лестница с бесчисленным количеством ступеней, врезанная в одну из стен, заканчивалась в середине сооружения площадкой, способной принять одновременно несколько ковчегов. Наблюдая за происходившим, Адам позабыл о сидевшей рядом богине, поэтому, почувствовав на плече нежную прохладу руки, вздрогнул от неожиданности. Он оторвал взгляд от необыкновенного города и посмотрел на Хатхор, но та просто смотрела вдаль, не обращая на Адама никакого внимания. Глядя на ее прекрасные черты лица, он улыбнулся и опять повернул голову в сторону города, но видение уже исчезло. Дикая и пустынная степь тянулась до самого горизонта. Стада мохнатых животных неспешно бродили в высокой траве среди редких деревьев. Порывы ветра колыхали стебли травы, и, казалось, будто по степи проходят зеленые волны.
