В голове полная каша и раздрай: мне то рыдать хочется громко, навзрыд, то кинуться на шею к Левану и благодарить его, то дать ему любовь и ласку, в которой он нуждается, то бежать от него подальше, потому что я тоже привязываюсь и проникаюсь. Закрываю глаза на страхи и начинаю плыть по течению, позволяя мужчине снова взять в руки мою жизнь. А ведь я клялась себе, что ни один мужчина больше не будет участвовать в моей жизни. Сначала у всех все хорошо: любовь, чувства, розовые очки и иллюзии, а потом все это трансформируется во что-то уродливое и отвратительное.
В моей сумке куча разных тестов на беременность, они там уже несколько дней, но я не решаюсь их сделать. Словно мое незнание что-то изменит. Мама говорила, что мы плодовитые и что каждый незащищённый секс – это стопроцентный залет. Ну так же не бывает? Есть определенные дни, когда беременность может и состояться, и мы не предохранялись именно в такой не очень удачный день.
«Я не беременна», — повторяю себе, а тест сделать так и не решаюсь.
Аааа! Закрываю глаза, трясу головой, принимаясь за приготовления ужина. Но сегодня все валится из рук. В голове туман, и накрывает какой-то усталостью. Я словно окончательно сдуваюсь под давлением. Молоко убегает, заливая плиту, нож соскакивает и режет палец, солонка открывается и засыпает салат, окончательно его портя. Выбрасываю этот салат в мусор, и хочется порыдать над ним. Но дело не в салате…
Составляю посуду в посудомоечную машину и окончательно сдаюсь. Ужин сегодня придется заказать. Я не способна ни на что.
Снова наматываю круги по комнате вокруг сумки, в которой тесты на беременность.
Комната давит, воздуха не хватает, хочется сбежать и подышать.
Да что я за тряпка-то такая!
Хватаю сумку, вынимаю тесты и иду в ванную. Так можно и с ума сойти.
Да, я окончательно спятила!
Да, я идиотка и снова вляпалась в мужчину!
Снова поверила и доверилась.
Видно, в прошлой жизни я очень нагрешила, что теперь приходится отрабатывать такую карму.
Делаю сразу пять разных тестов, раскладываю их на раковине и выхожу из ванной. Спускаюсь вниз, завариваю себе чай на травах. Помешиваю мед и смотрю в окно. Тесты давно показали результат, но я стою у окна и рассматриваю заснеженный двор. Я же не против нормальной жизни. Кто бы стер мне память и вернул уверенность в мужчинах. Как же хочется этой нормальной жизни. Любить, быть любимой и не чувствовать пустоту.
В кармане вибрирует телефон. Леван. Он последнее время возвращается поздно и уходит рано, чем-то очень загруженный и озадаченный. Мы близки в интимном плане почти каждую ночь, словно сорвался с цепи, он берет меня с особой жадностью. А вот душевно Леван закрылся. Нет, он все также внимателен и щедр, только молчалив и безэмоционален, словно тоже ушел в себя.
Это я сделала его таким?
Я не хотела…
— Да, — мягко отвечаю. Хочется дать ему тепла, чтобы не ломался и не терял душу.
— Собирайся и выходи на стоянку. И быстро, я через пять минут подъеду, — торопит он меня.
— А… что надевать? Мы куда?
— Да тут недалеко, — усмехается. Сегодня в настроении. — Просто накинь верхнюю одежду и выходи. Быстрей, я уже во дворе.
— Хорошо, — скидываю звонок, выбегаю в прихожую, накидываю пальто, надеваю сапоги и бегу вниз по лестнице. Там, в ванной, остались тесты. Дело нескольких секунд – взглянуть на них, но я специально не смотрю, пытаясь отсрочить неизбежное.
— Привет, — улыбаюсь, садясь в машину. — Куда мы торопимся?
Леван загадочно прищуривается, хватает меня за ворот пальто и притягивает к себе. Заглядывает в глаза, ведет носом по виску, глубоко вдыхая. Впервые за последнее время живой и эмоциональный. Целует, и меня немного отпускает. Не могу я в нем убить эти настоящие качества, это нечестно по отношению к этому мужчине, он не Тарас. Он настоящий.
— Тебе понравится. Нас ждут, — отпускает меня и выезжает со двора.
— Уверен, что в таком виде будет нормально? — распахиваю пальто, демонстрируя домашнее платье.
— Это не имеет значения, — снова ухмыляется.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я доверяю этому мужчине, поэтому расслабляюсь и всю дорогу просто смотрю в окно, думая о тестах на раковине, которые ждут меня дома.
Паниковать я начинаю, когда мы заезжаем в до боли знакомый жилой поселок. Не простой поселок. Только для избранных. В комплекс, где я прожила семь лет с Тарасом.
— Леван… — сглатываю.
— Спокойно, все хорошо, — он накрывает ладонью мою ногу и успокаивающе сжимает.
— Леван, зачем мы здесь?
Нет, я понимаю, что мы можем ехать не к Тарасу, но само место заставляет сердце разгоняться и периодически замирать.
— Яна, научись, наконец, мне доверять! Ты со мной, тебе есть что бояться? — уже нервно спрашивает он.
— Нет. Просто нехорошие воспоминания накрывают… — сглатываю, пытаясь дышать ровно.
— Ты будешь рада, — убеждает он меня.
Когда машина паркуется возле ворот дома Тараса, я закрываю глаза и откидываюсь на спинку сиденья.
— Что происходит? — шепотом интересуюсь я. Не радует меня этот визит, что бы он ни значил.
— Минутку терпения.
И мы ждем минуту, две, три… Дышу глубоко, убеждая себя, что теперь небеззащитна, я за спиной сильного мужчины…
А там, в этом доме, на втором этаже, моя дочь. Машенька. Так рядом, и я не могу ее увидеть. Сердце начинает разрываться.
— Яна, открой глаза, — просит Леван.
Распахиваю глаза и замираю в ступоре. Из ворот выходит няня с Машенькой.
— А почему здесь? Если Тарас узнает… — кусаю губы, а сама уже распахиваю дверь.
— Он знает. Он отдает тебе дочь, — уверенно произносит Леван. — Вон, видишь, его охрана вещи ребенка выносит, пойду багажник им открою, а ты дочь иди забери. Сам побоялся ее забирать – вдруг испугается меня.
— А… — да нет у меня времени на разговоры, и неважно сейчас ничего, вылетаю из машины.
— Мамочка! — запрыгивает на меня Машка, подхватываю ее на руки. Обнимаю, зацеловываю, чувствуя, как щиплет глаза, но уже от дикой радости. Мы ее забираем…
Забираем!
— Она немного приболела… — тараторит няня, когда я сажаю дочь в машину.
— Как приболела? Что с ней? — оборачиваюсь.
— Ничего страшного, простыла, но ей уже лучше, я вам тут лекарства собрала, нам доктор выписывал, — всовывает мне в руку пакет. — Девчонка у вас нежная, вы холодным ее не поите, — говорит мне так, словно я не знаю собственного ребенка. Волнуется. Хорошая няня. Хоть что-то Тарас хорошего сделал. Моя дочь была в надежных руках.
— Спасибо вам за заботу.
— Да не за что. Я вам там свою визитку кинула в пакет, если вдруг понадобятся мои услуги.
— Спасибо, но это вряд ли.
Я теперь никому не доверю своего ребенка. Сажусь к Маше на заднее сиденье. Оглядываюсь. И правда, грузят вещи. Те охранники, которые и на порог этого дома меня не впускали, вышвыривая мои вещи за ворота.
— Мам, а ты больше не уйдешь? — спрашивает Маша и жмется ко мне.
— Нет, моя маленькая, — сажаю ее себе на колени, обнимая, вдыхаю родной сладкий запах и тихо, беззвучно рыдаю. Даже не верится…
Леван садится за руль, оглядывается на нас, ничего не говорит, отворачивается и заводит двигатель, увозя нас подальше от этого проклятого дома.
— А ты что это у меня удумала болеть? — спрашиваю у дочери, чтобы отвлечься и не плакать при ребенке.
— Я немножечко… — отмахивается Маша. — А куда мы едем?
— Домой, — Леван опережает меня с ответом, посматривая на нас в зеркало заднего вида.
— У нас новый дом? — восторженно спрашивает Маша.
— Да, — кивает Леван. А я слова сказать не могу, глотаю слёзы и душу дочь в объятьях.
— А тебя как зовут? — спрашивает Маша. Такая шустрая, любопытная.
— Леван.
— А я Маша.
— Очень приятно, Маша, — улыбается Леван.
— А ты кто? Наш водитель? — спрашивает Маша.
— Я… — Леван переводит на взгляд. Ну что ты смотришь на меня? Что я должна сказать…
