Пасха выдалась погожая и жаркая. Василий испёк вкуснющий рассыпчатый кулич и, как всегда, освятил его в храме Николая на Таганке. А Березин решил устроить себе настоящий праздник, сходить на всенощную не в виреле, а вживую. Надел парадный мундир со всеми регалиями, вызвал спецавтомобиль и, сопровождаемый Василием, отправился в храм Иоанна Воина на Якиманке. Он особенно любил эту небольшую, стройную церковку, выстроенную в пряничном стиле московского барокко.
Народу пришло много, внутрь не протолкнуться, и даже паперть запружена толпой. Березин сидел в инвалидном кресле поодаль, истово и непрерывно молился. После крестного хода люди стали расходиться, и ему удалось попасть внутрь храма.
Василий встал напротив царских врат, принялся размашисто креститься и отбивать поясные поклоны. Березин же первым делом поставил две свечки, одну перед иконой Серафима Саровского с вделанными в оклад мощами, другую перед висевшей рядом копией келейной иконы святого – Богородицей «Умиление». Помолился, глядя на светлый лик провидца, который предрёк, что Господь помилует Россию и приведёт её путём страданий к великой славе. Затем, приподнявшись в инвалидном кресле, он приложился губами к овальному тёмному кругляшу, на вид как бы вылепленному из смолы. И от прикосновения к плоти великого молитвенника нахлынул небывалый, неизведанный доселе восторг – словно бы тугая, напоённая электричеством струна зазвенела в теле, натянувшись от головы до пят.
Вместо прежнего настоятеля, дородного протоиерея Михаила, службу правил старенький, седой как лунь, сухонький архимандрит. Его надтреснутый негромкий голосок мерно журчал в янтарном от свечного пламени воздухе. Лелея в душе острый блаженный озноб, генерал вслушался и понял, что священник целиком пребывал в духе. Ещё здесь, в храме, и в оболочке немощной плоти, но уже и там, в мире горнем, обители немеркнущего света Фаворского. Как будто не просто голосом, а всем своим существом старый монах творил потрясающие извивы и перепады православной молитвы, от смирения к прославлению, от скорби к радости, от страха к надежде. Никогда прежде не доводилось слышать генералу такого истового и проникновенного богослужения.
С трепетом подошёл он под благословение, приложился к морщинистой руке, испятнанной старческой гречкой. Священник испытующе взглянул из-под кустистых бровей и негромко молвил: «Крепись разумом, сыне». Повернулся и пошёл, бряцая кадилом, обдавая иконы жемчужными клубами ладана.
Березин замер, до боли в суставах сжав подлокотники инвалидного кресла. Монах дал ему наставление неспроста, так же, как неспроста он сегодня выбрался в излюбленный храм. Христова молитва пульсировала в сердце, электрическая струна отзвенела, на смену ей пришёл прозрачный родниковый покой.
«Крепись разумом, сыне».
Он внезапно воспарил над самим собой, взглянул на себя со стороны незамутнённым пристальным взглядом. И осознал задним числом, насколько пошатнулась его психика после перенесённой в виреле атаки неведомого чудища и аварийного выхода в реальность. Его ведь постоянно обуревали страхи, галлюцинации, всплески паралогии, а он в умопомрачении не отдавал себе в этом отчёта. Всего три слова, вовремя сказанных прозорливым монахом, вразумили его, исцелили, вернули из пропасти сумасшествия.
Березин вознёс благодарственную молитву, подозвал Василия и покатил к выходу из храма. Подле свечного ящика он обернулся через плечо, бросил взгляд на образ Серафима Саровского. На мгновение ему показалось, что лик святого сияет неземным светом, о котором рассказал в своих записках Мотовилов.
Дома Василий шустро накрыл праздничный стол с румяным жареным зайцем, пасхой и куличом, вынул из холодильника заиндевевшую бутыль несравненного московского «Кристалла». Посреди стола в фарфоровой миске лежали яйца, крашенные луковой шелухой по старому деревенскому обычаю, без новомодных флюоресцентных ухищрений. Однако, едва начали разговляться, зазвонил мобильный телефон.
В первый момент Березин хотел было загасить вызов, не отвечая, однако разглядел на табло номер полковника Лихачёва. Уж кто-кто, а этот не станет звонить по мелочам, тем более в великий праздник.
– Слушаю вас, – сказал он в трубку.
– Христос воскресе, – приветствовал его контрразведчик.
– Воистину воскресе, – отозвался Березин.
– Товарищ генерал, извините за беспокойство, но у меня крайне важные новости. Я прошу у вас встречи в виреле.
– Хорошо. – Генерал задумчиво покосился на свою тарелку с недоеденной половинкой зайца. – Встретимся ровно через полчаса.
После обильного разговленья Березина клонило в сон. Усаживаясь за компьютер, он велел Василию сварить большую кружку кофе, да покрепче. До появления Лихачёва в виртуальном кабинете генерал успел осушить кружку до дна.
– Так с чем припожаловали? – с места в карьер спросил он контрразведчика.
Тот всем своим видом прямо-таки излучал радостное торжество.
– Товарищ генерал, на прошлой летучке шла речь о том, где могут базироваться суда пришельцев.
– Верно. Нашли?
– Почти. Позавчера ксенолог Щёголев допрашивал пленного декапода. Ему удалось узнать, в каком районе эта база расположена.
– Где? – выдохнул Березин.
– На побережье Антарктиды. Пленный говорит, что там когда-то была оборудована огромная военная база в подземельях. Но не пришельцами, а людьми. Когда пришельцы на неё наткнулись, персонала там не было и в помине. Судя по всему, база давно заброшена вместе с боевой техникой. Между прочим, там имеются дизельные подводные лодки, самолёты, есть даже пусковые ракетные установки.
– Ну, и чей же это был объект?
– Насколько можно судить со слов пленного, в интерьере базы на каждом шагу попадаются эмблемы гитлеровского рейха. Свастика и так далее. Я, с вашего позволения, хочу сделать небольшой исторический экскурс. Вчера весь день копался в архивах и выяснил много интересного. Сущий исторический детектив. Разрешите доложить подробно?
– Слушаю вас, – кивнул заинтригованный Березин.
– Начну издалека. В январе 1945 года капитан подлодки «С-13» Маринеско потопил шедший из Данцига гитлеровский лайнер «Вильгельм Густлов». Судно шло под сильнейшим прикрытием, и на его борту находились семь тысяч гитлеровских подводников. – Лихачёв сделал небольшую паузу и повторил: – Семь тысяч человек. До сих пор неясно, куда и зачем они направлялись. Ведь это экипажи для целой подводной армады, не так ли? Безусловно, гибель «Густлова» сорвала какой-то крупномасштабный план Гитлера. Известно, что тот чудовищно взбесился и объявил Маринеско своим личным врагом.
– Да, я когда-то читал об этом, – Березин ощупью, не снимая вирельного шлема, нашёл и раскурил трубку.
– Уже после войны были найдены немецкие крейсерские подлодки, законсервированные на дне Балтийского моря у острова Рюген, на глубине сорока пяти метров. Все без экипажей, но с полным боезапасом, а сверху тщательно замаскированы слоем водорослей. Ясно, что они были оружием возмездия – для продолжения войны и после разгрома Германии. Но семь тысяч человек экипажа в них не разместились бы. Ну так вот, кое-какие ключи к загадке имели американцы. И в 1947 году они снарядили экспедицию к Антарктиде, в район Земли Королевы Мод. Именно туда, где перед самой войной побывала немецкая экспедиция капитана Ритшера, которую курировал сам Геринг. Как видите, всё сходится.
– Американцы, как я понимаю, вернулись оттуда несолоно хлебавши?
– Да. Экспедиция носила кодовое название «Хайджамп», возглавил её адмирал Ричард Бэрд, старый полярный исследователь. У него под командой было четыре тысячи человек, авианосец, крейсеры и эсминцы. Ясно, что научными целями тут и близко не пахло. А вот проплавали они там меньше двух месяцев. По некоторым неподтверждённым данным, эскадра оказалась атакована сверхскоростными реактивными самолётами. Если так оно и было на самом деле, то американцам здорово посчастливилось, ведь на подводных лодках воевать было некому, – криво усмехнулся контрразведчик. – Их экипажи отправил на дно капитан Маринеско. И последний штришок: по возвращении в Штаты адмирала Бэрда упекли в психбольницу, а журналистов к нему и на пушечный выстрел не подпускали. Примечательная история, особенно в свете новых сведений.
– «Highjump», – пробормотал в задумчивости Березин. – Высокий прыжок, то бишь. Янки прыгнули высоко, но без толку. Действительно, целый детектив.
– Да, насколько могу судить, экспедиции Бэрда всё-таки не удалось обнаружить базу. Теперь же уровень Мирового океана гораздо выше, и она затоплена целиком. У меня с собой карта, вот, взгляните.
Полковник подошёл к стене виртуального кабинета и развернул на ней взятый из географического атласа файл. На голубой глади трёх океанов лежал континент, похожий на запятую, с хвостиком, вытянутым в сторону мыса Горн. Полярная шапка, обглоданная глобальным потеплением, сжалась до размеров тюбетейки вблизи полюса.
