Саперы шли дальше. Под ногами серебрился мокрый совсем свежий асфальт. То, что асфальтированное полотно было положено недавно, возможно, годом раньше, свидетельствовал его совсем темный вид, не выбеленный и смолянистый. Бордюр был целым, и хотя местами имелись пулевые насечки, выглядел он как новенький. И только полутораметровая трещина в асфальте, являлась сомнительным дефектом в сравнении с окружающими масштабными разрушениями.
— Товарищ старший лейтенант, провода…
— Где? Какие?
— Да вот же… из трещины! — сапер указал на два неровных огрызка.
Егор брезгливо взглянул на провода, махнул на них рукой, махнул вперед, и все продолжили движение.
— Товарищ старший лейтенант, это же СПП-2… - проскулил рядовой Гузенко.
— Ну и что? — равнодушно произнес Егор.
— Это же саперный провод! Что ему там делать, как не…
— Ерунда!
— А если заминировано? — не уступал боец. — Ну, вдруг!..
— В такую щель уложить снаряд, или взрывное устройство нельзя… Слишком она узкая… Посмотри!
— Ну, давайте чуть-чуть раскопаем?
Бронетранспортеры катились прямо, разведчики уходили по маршруту.
— Хорошо. — Согласился Егор. — Но только на обратном пути…
Боец молча согласился, и побежал на свое место в боевом порядке. Егор шел следом. Два проводка словно привязали его своими невидимыми концами к себе. Не давали ему покоя. Внутри появилось что-то тревожное, не отпускающее Егора с того места. Егор несколько раз оглянулся, примеряясь к местности.
«Людно… Все рядом… Ну что может быть? — думать он. — Вокруг армейские подразделения: на крыше… комендатура и правительство. Развилка двух важных дорог… большое и интенсивное движение по этому пятачку… Заминировать незаметно не могли? Не заметить, тоже! Бред! Заложить фугас во время ремонта дороги? Незаметно? А что? Возможно же! Законсервировали?! — ответов не было и их было много. — Да! Возможно!.. А может, нет?.. Черт, с ними… на обратном пути, может, проверим…»
На конце маршрута, к Егору снова подошел сапер:
— Товарищ старший лейтенант, проверим?.. — назойливо поинтересовался тот.
— Я же сказал: проверим! Ты что задолбать меня решил?
— Никак нет, товарищ старший лейтенант, я ж напомнить… — отпирался Гузенко.
— Я еще не настолько дряхлый — по сто раз напоминать!
Солдат сконфузился:
— Разрешите идти?
— Разрешаю бежать! — с наигранной гневливостью сказал Егор.
Вернувшись на перекресток, остановились.
— К бою! — скомандовал Егор.
По этой команде сидящие на броне саперы бросились в россыпную, по сторонам, заняли круговую оборону.
— Гузенко!
— Я, товарищ старший лейтенант, — отозвался боец.
— МПЛ прихвати!
— Есть… — отозвался Гузенко, и уже через секунду стоял перед Егором с лопаткой.
Подойдя к месту, Гузенко улегся плашмя на асфальт. Егор колебался, но недолго раздумывая, лег рядом.
— Замкнуть их в цепи… — быстро и дешево! — предложил сапер.
— Нет… не фугас это… Да и времени нет, сюсюкаться с проводами, — не согласился Егор.
Асфальт был холодным. Даже пах холодом.
— Копни чуть-чуть, — скомандовал Егор. — Получается?
— Нет… не выходит. Трещина узкая! — ответил сапер, ковыряя забившуюся расщелину острием пехотной лопаты.
— А ты ножом попробуй, — предложил Егор.
Сапер не глядя, наощупь, полез в сумку минера-подрывника, вытянув озябшими пальцами складной нож сапера.
— Ща, попробую…
— Аккуратно… не повреди провода…
— Не… товарищ старший лейтенант, похоже, глубоко «они»… не достанем. Я знаю, как дороги делают, там после асфальта еще о-го-го… сколько всего! Глубоко «они»… если вообще — есть.
— Ладно. Знал, что затея пустяшная! — поднимаясь, прокряхтел Егор. — И ты вставай, пока писюн не отморозил!..
— Товарищ старший лейтенант… — заверещал с земли солдат, — а, разрешите, я подрывной машинкой проверю! Ну, мало ли чего… может, рванет?!
— Долго это: движение надо перекрыть, провода «свои» размотать… Долго!
— Товарищ ст… Я сам все быстро сделаю, вы пока покурите?..
— Ну… ладно, давай… — колеблясь, согласился Егор. — Только давайте сами здесь все оцепляйте, хорошо? Бошка болит… Пойду я лучше пивка глотну… Рацию… рацию возьми, не забудь! Работаем по сигналу, понял?
— Так точно.
— Давай… Будешь готов, я на связи… — Егор прихрамывая зашагал к БТРу.
— Руль! Эй, «руль», — крикнул с земли Егор водителю БТРа.
Из люка показалась голова водителя.
— БТР поперек дороги ставь, — приказал Егор, жестом показывая место.
— Сюда?.. Есть! Понял, — отозвался «руль».
— Малюков! Малюков! — позвал Егор сержанта. — Помоги водиле, перекрыть улицу… он знает, где…и к Крутию… — отправь кого-нибудь, пусть там тоже… Скажи пусть своих расставит… понял?
— Есть, — отозвался Малюков, побежав за бронетранспортером.
Занялись дружно. Долго боролись со встречными потоками настырных автобусов и других транспортных средств. Перекрыть улицу Маяковского оказалось намного легче, несмотря на то, что основная нагрузка грузопотока ложилась именно на нее, Маяковского. Со Старопромысловским шоссе, все обстояло намного сложнее…
Бронетранспортер остановили поперек дороги, поставили людей. Тридцать метров от таинственных проводков Егору показалось достаточным. К тому же, Егору не очень-то верилось, что они действительно могут тянуться к взрывоопасному предмету, как-то все казалось не правдоподобным — слишком людным казалось место, что бы вот так вот взять и посреди белого дня, на глазах у всех, спрятать фугас.
Солдаты старательно сдерживали «рой» пассажирских автобусов, заполненных преимущественно женщинами-пчелами, что спешили к работе. Они, заслышав бой тревоги, по одной, выпархивали из автобуса-улья, как на запах душистого клевера, и грозно и ядовито облепляли солдата-пчеловода, в смертельном желании жалить. Чудовищно болела голова, в глазах плыло. Грозный гул беспорядка, бабское жужжание «пчел-тружениц» быстро утомил Егора. Все это не столько утомило, сколько разгневало его, и все потому, что прислушиваясь к чуждому кавказскому говору, Егор не понимал в этом рое звуков и голосов ничего, это был чужой язык, неродной, и как не силился он понять, грубый язык не раскрывал ни малейшей смысловой информации. Егор тут же придумал себе, что вероятно, в его адрес летят ругательства и оскорбления, а он, не понимая их, даже не в силах противостоять этому гневному потоку слов и жестов.
Вернувшись к бронетранспортеру, Егор, уселся на откинутую нижнюю часть десантного люка, нащупал в глубине салона литровую бутылку пива, еще холодную. Егор вытянув прострелянную ногу, которая ныла от долгой нагрузки, и внезапно съежился от парализующей резкой боли, чувствуя, как болезненно пульсирует огнестрельная рана. Нажав тангенту радиостанции, спросил:
— Все готово?
— Две минутки, товарищ старший лейтенант, — выдал сапер в эфире свою подчиненность невидимому резиденту.
— Ты… думай, чё болтаешь!
— Виноват, това… — оборвался голос.
— Поторапливайся!
— Есть…
Через минуту эфир ожил:
— Готово, — сказал уверенный голос Гузенко.
— В эпицентре, никого?
— Чисто!
— «Огонь» — на счет — «раз». Три… — Егор выпустил невидимого и вкусного пивного джина из-под крышки. Сделал глоток.
Старопромысловское шоссе кишело как грозный улей, пуще прежнего кричали женщины, жужжа что-то свое. Пуще прежнего сквернословили солдаты, размахивая руками с оружием. Трутни-водители сидели в кабинах автобусов, подпирая головы руками, молчаливо таращили глаза. Ранняя разъяснительная работа, что саперами проводится разминирование, — результатов не дала, и, потому солдаты — матерились, а женщины — верещали. Егор с безразличием наблюдал за истеричными стенаниями чеченского бабья, закутанного в плотные платки и длинные платья.
— Два… — Егор сделал еще один глоток прохладного и утоляющего жажду напитка.
— Раз! — прозвучало в радиостанции.
Раздавшийся оглушительный взрыв, качнул БТР с такой силой, что Егор опрокинулся на спину, задрав ноги и едва не закатившись внутрь бронемашины. Егор увидел небо, наполненное грозной землей, которое стремительно опускалось… Неподвижными и растерянными застыли солдаты, стоявшие в заслоне. Они стояли на дороге, повернув в сторону взрыва головы… Казалось, земля падала целую вечность.
…Митинговавшие в десяти метрах чеченские женщины, рванули в разные стороны, оставив на месте заслона одно бездыханное тело.
Егор вскочил на ноги.
— Что? Убило? — закричал он солдатам, стоявшим рядом с телом.
— Нет, сознание потеряла! — ответил тот, что успел склониться над телом, до того, как подбежал какой-то мужчина. — Испугалась, наверное! — Молодая женщина задышала, ожив в руках выскочившего из автобуса водителя.
