— Я понял! Под кустом, — Дудатьев, пальцем показал на несколько диких кустов.
— Значит так, Саня, успокойся… там три куста, под каким именно?
— Под кустом… Три?! — Дудатьев только сейчас заметил, что кустов было несколько, и сейчас не мог с уверенностью сказать, под каким именно заметил. — Я не помню!
— Ничего. Сейчас разберемся…
— Там еще выемка была под кустом… я, когда его отодвинул, увидел — там старый снаряд, и к нему примотана мыльница!
— Что там? — неповерил Егор.
— Мыльница… голубенькая…
— А ясно.
— Не верите? Она новая совсем! И скотч… скотчем примотана к болванке снаряда!
— Я понял, понял… — Егор достал радиостанцию. — «Вулкан» — «Водопаду», прием…
Доложив о фугасе, Егор стал думать, как действовать. Конечно, думать над этим он стал гораздо раньше, но сейчас он сосредоточился, решая, с чего начать.
— Егор, что такое? — подбежал Стеклов.
— Как обычно, — спокойно произнес Егор, — боеприпас от комплекса корректируемого артиллерийского вооружения первого поколения с лазерным наведением «Сантиметр»… Характеристика: маркировка — 3-ОФ-38… калибр — 152 миллиметра, масса — 49 килограммов… тип — осколочно-фугасный, длинна — чуть больше метра… масса тротила — 8, 5 килограммов…
Дудатьев, от удивления, открыл рот:
— Откуда вы знаете, товарищ старший…
— Да болтает он! — перебил солдата Стеклов. — Слушай больше! Откуда только этого нахватался?..
— Изучаю…
— Так, что там? — спросил Стеклов, перекидывая оружие за спину.
— Не знаем…
— Ну, раз сразу не взорвали, и обстреливать не стали… — Стеклов похлопал Егора по плечу, — у тебя есть шанс разобраться с ним… с «Сантиметром», длинною — чуть больше метра, — передразнил Стеклов. — Давай, действуй!
— Слушай, а может, собачку отправим? — спросил Егор.
— Нет. Зачем? Солдат нашел, вот, его и отправляй! — спокойно предложил Стеклов.
Дудатьев напряженно смотрел на обоих.
— Ты, Бис, я что-то не пойму, вообще собак не любишь, или просто тебе мяса охота, жрать захотелось?
— Конечно, мяса… — согласился Егор.
— Ну, я так и думал… что от тебя еще ждать?!
— А от тебя… солдата на фугас — не жалко!
— На то он и сапер, с фугасами возиться… Своих-то жалеешь, значит, а собачку… Живодер ты, Бис…
— Угу… — нескрывая восторга ответил Бис.
— Угу, — повторил за Егором Стеклов, — только и знаешь — «угукать», думай, что делать будем!
— Значит так… что делаем… раз собачку жалко: сначала — оцепляем район, расстреливаем место вероятного фугаса из пулемета, если результата не будет, то тогда из КПВТ рванем. — Володя, сразу… пока мы будем возиться… посмотри, как удобнее поставить БТР, чтобы в крайне-нижнего положении пулемет бил в землю… давай, метров с пятидесяти, далеко не будем, а то вообще ничего не увидишь там… — Егор сделал паузу. — Так, дальше… после этого, на всякий случай, готовь «накладной» — грамм 200, и шнура — 15–20 сантиметров, посмотрим… попробуем дернуть его детонацией, правильно? — Егор поглядел на Дудатьева. — А там… ну, что… пойдешь доразведывать, понял?
Дудатьев кивнул.
— Давай, начали!
Егор поднялся, посмотрел по сторонам.
— Никого не видно… — Бис вынул рацию и запросил Крутия, — «Волна-2», «волна-2», «Водопаду» прием…
— На приеме «Волна-2»… — отозвался Крутий.
— «Волна», давай ко мне Лазаря… как понял, Лазаря! — повторил Егор.
— Понял, Лазарь пошел…
— Принял, — едва успел ответить Егор, как рядом с ним на колено грузно опучтился пулеметчик Лазарев, — Бля, напугал, черт!
Лазарев улыбался во все зубы.
— Значит так, стреляешь, в район тех трех кустов, понял?
— Товарищ старший лейтенант, — Зашевелился Дудатьев, — кажется, я вспомнил, — второй куст!
— Хорошо, я понял. Второй, так второй… — ответил Егор, переключившись на Лазаря. — Все равно стреляешь по трем… Заодно, проверим прилегающую территорию, ясно?.. Задача ясна?!
— Так точно! А разрешите, длинными очередями?! — засверкал глазами пулеметчик.
— Мочи! Главное, чтобы точно в цель, понял?!
— Так точно! — оскалился обрадованный Лазарь, и направился выбирать удобную позицию для стрельбы. Егор расслабился, выдержал паузу, и собравшись с духом, выскочил из-за дерева, вслед за Лазаревым.
Вокруг было тихо. Людей не было. Машин тоже. Место для стрелка выбирали недолго. Расположились градусов тридцать по отношению к предполагаемому фугаса, с противоположной стороны дороги. Сектор огня был чист. Лазарь предвкушал радость стрельбы. Устроившись поудобнее у дерева, Лазарев перевел переводчик в положение автомотического огня, и шумно выдохнул. Егор, наоборот, глубоко втянул носом воздух:
— Готов?
— Так точно.
— Цель видишь?
— Вижу.
Возникла пауза, после которой Егор тихо приказал:
— Огонь!
Длинная нарастающая очередь вырвалась из пулемета, чуть ли не приподнимая Лазарева от земли. Едва пулемет смолк, раздался оглушительный взрыв, и шквальный огонь полоснул по позициям саперов со стороны высоток. Егор вжался в землю.
Саперы открыли ответный огонь.
Схватив станцию, Егор дико закричал в нее:
— «Я — водопад», прием!.. У меня подрыв фугаса… подрыв фугаса! Потерь — нет… потерь — нет! Веду бой… цели: «21», «23», «25», как принял?! — не дожидаясь подтверждения о приеме доклада, Егор снял автомат с предохранителя, и открыл огонь по высотным домам.
Где-то рядом были разведчики и оперативная рота, ожидающие проведения инженерной разведки для выхода в район спецоперации, и Егор хотел верить, что они, наверняка, выдвинулись на помощь, поэтому Егор не чувствовал волнения, и даже напротив пребывал в каком-то необъяснимом возбуждении: ведь, Дудатьев, не ошибся! Не ошибся…
Поздно вечером, вернувшись на базу, в расположение роты, Егор завалился на кровать, одетым. Стеклов завалидся на свою.
— Ну и денек сегодня! — сказал Вовка. — Какое счастье, что он закончился благополучно, а?
— Да. Счастье, — согласился Егор.
— Слушай, а откуда ты знал? Откуда ты знал, что в фугас надо стрелять, чтобы он взорвался?
Бис повернул голову, чтобы видеть Стеклова:
— А я и не знал. Это была импровизация. Он никогда бы не взорвался от пули. Я подумал: может, получиться перебить провода пулей, а может, и нет…
— Так ты что… перебили провода?
— Нет.
— А как же тогда?..
— Это не мы взорвали фугас, Вова! Это боевики увидели, что мы его обнаружили, и решили, что мы не собираемся к нему подходить, взорвали его к едрене-фене! Понял!
— Блин, я думал это ты… с Лазарем!
— Нет. Не я…
— Хм… круто! — Стеклов сел. — Ты чего завалился, пойдем сдаваться, да в столовку сгоняем, может, еще успеем поесть?
— Ага… давай… я щас, — Егор лежал с закрытыми глазами: — «Вот и еще один день минул, — подумал он, — пролетел совсем незаметно… Раз, и нет его; а завтра… завтра — новый день! Повезло нам сегодня: обнаружили фугас, можно сказать — обезвредили. Ну и что, что боеквики в момент обезвреживания привели его действие, открыли по нам огонь… Наверное, разозлились очень! Потому что мы сорвали их планы… — план нашего уничтожения!.. Как все-таки это приятно… Приятно, черт возьми, что все прошло нормально! Надо записать в дневник… обязательно… Мы победили… — Егор засыпал. Усталость давила на грудь и глаза сонным грузом. Таяли последние минуты сознания, — мы победили… И, слава Богу!
* * *
В эту ночь Егору спалось плохо, снились кошмары. Казалось, что-то тревожное должно было произойти, непоправимое и страшное. Он летел над голым колючим лесом, даже не летел, а будто бы висел над ним, обдуваемый холодным ветром, легкий и невесомый. Обнимал себя окоченевшими руками, но согреться не мог.
Откуда-то из мертвого леса вышел командир бригады, новый, маленький и сутулый, и фамилия смешная такая, — Мовцак:
— Лейтенант… а, лейтенант… — кричал Мовцак парящему Егору, — завтра спецоперация.
— Ага, товарищ полковник, — отвечал Егор, — операция, так операция! Нас родиной не испугаешь!
— Эй, лейтенант, только смотри не подведи?! — кричал Мовцак, вытягивая короткую шею. — Мне медаль новую обещали! Но только ее заслужить надобно, и чтобы награда не ушла на сторону, спецоперация надо провести, особую, там, где ее отродясь не случалось. Готовься!
— Есть, спецоперация, товарищ полковник! — кричал Егор, подхваченный воздушным потоком.
…Предгорье Черноречья. В дебрях колючего мрачного леса, в двухэтажном здании не спали, пили водку, и стреляли ночами по рыку и вою, одичавшие омоновцы. Эту синюю крепость называли: «44-ый НОТ» В четыре часа утра, в утреннем нервном тумане, они различали бородатые черные тени, что кричали как волки, и выли молитвы. На унылой крыше трусились два истрепанных флага — российский и смелый пиратский XVII века — «Весёлый Роджер».
