— Не нужно, — вздохнула Аська. — Но теперь уже поздно.
Она поднялась с дивана и направилась к заваленному столу, вытащила откуда-то из недр пакетов бутылку вина.
— Будешь?
Я пожал плечами и махнул рукой.
— Надо сообщить Нильсу, — шмыгнув носом, сказала Аська, разливая вино по чашкам. — Я уже написала ему про Сильву, он просил, чтобы мы заехали к нему, но чего-то я сейчас не в настроении…
— Ася, — сказал я, отхлебнув из чашки. — А поесть у тебя ничего нет? А то я сегодня только кофе попить успел днём с Вербицким.
— Закажу пиццу, — устало махнула рукой Аська. — Щас, только смарт найду… Этот обормот его постоянно норовит клюнуть.
Облезлый вороненок, которому Аська соорудила на полу некое подобие гнезда, казалось, внимательно наблюдал за нами. Рыжего кота нигде не было видно.
Пока Аська заказывала пиццу, я достал из кармана фотографию, данную мне Липшицем.
— Что это? — поинтересовалась Аська.
Я протянул ей карточку. — Узнаешь кого-нибудь?
— Фотка какая-то старая, — протянула Аська, и вдруг глаза её расширились. — Ёжик, это же ты! И… Сильва?! Откуда это у тебя?
Я рассказал ей про встречу с профессором.
— Ничего не понимаю, — призналась Аська. — Этот Вацлав — он кто вообще? И эта сербка, или кто она там… Агнесса?
Я развел руками. — Понятия не имею. Думал, может у тебя есть какие-то идеи. Что ты вообще знаешь про Сильву? Кто ее родители?
Аська пожала плечами, снова наполняя кружки. — Да, в общем, немногое. С матерью у неё вроде как напряженные отношения — та, как я поняла, бухает по-черному, периодически лечится. Отец ушел из семьи, когда Сильве года четыре было, кажется, они не общаются. Вот, в общем, и всё. Ну, с бывшим там история целая, но это, я думаю, тебе вряд ли интересно…
— А мать как зовут?
— Не знаю, — Аська вздохнула и глаза её наполнились слезами. — Вообще ничего не знаю, получается. Блин, Ёж, ну как так-то?
— Ладно, не суть, — заторопился я, предупреждая очередной приступ самобичевания. — Думаю, это можно будет выяснить…
— Нильс сможет, — уверенно заявила Аська. — Нужно ему об этом рассказать… Слушай, Ёж, так ты думаешь, это — её мать на фото? Тогда, получается, этот Вацлав — твой отец?!
— Возможно, — я осторожно пригубил вино. — По крайней мере, у нас с ним одна фамилия.
— Всё-таки, Нильс был прав, — с нотками торжества в голосе сказала Аська. — Нечисто что-то с этим твоим проектом. Она махом опорожнила кружку и тут же наполнила её снова.
— Ты бы не так сильно налегала, — посоветовал я.
— Да по хрен, — Аська мотнула головой. — Мне сейчас хочется напиться вдрызг, Ёжик. В хламину, вдрабадан, в…
— Я понял.
Аська снова взяла в руки карточку. — Мда… Слушай, надо её Нильсу отправить тоже. Сейчас сфотаю.
— Нет! — вырвалось у меня. — Профессор не хотел, чтобы её оцифровывали. Я сам её покажу Нильсу. Или, знаешь что… — Я помедлил. — Пусть она побудет у тебя.
Почему-то мне не хотелось брать её с собой завтра в НИИ.
— Не вопрос, — согласилась Аська. Оторвавшись, в очередной раз от кружки, она вздохнула. — Не фига не берёт… Знаешь, Ёж, в чем моя проблема?
Ответить я не успел, поскольку раздался звонок в дверь.
— Кажется, пицца подъехала, — сказал я, меняя тему.
— Странно, — искренне удивилась Аська. — А говорили — не раньше, чем через час…
Он нетвердой походкой направилась к двери, а я потихоньку перелил остатки вина из её кружки в свою. Хватит ей, пожалуй.
Аськин крик, пронзительный и истошный, заставил меня вздрогнуть — чашка опрокинулась, вино растеклось по полу.
Вскочив на ноги, я бросился к Аське и замер посередине комнаты. Мне показалось, что я схожу с ума, или попал в какой-то ночной кошмар. Сердце ухнуло куда-то и бешено заколотилось, меня прошиб ледяной пот.
Аська, пятилась от двери, мелко дрожа всем телом.
На пороге, бледная, как смерть, с растрепанными волосами, облаченная в белый саван, стояла Сильва.
Глава 14
Бывают такие мгновения, когда вся жизнь проносится перед твоими глазами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Именно мне пришлось испытать в тот вечер, когда на пороге аськиной квартиры появилась Сильва.
— Я не хотела твоей смерти! — выкрикнула Аська, пятясь. — Я не знала!
Сильва перевела взгляд черных, бездонных, словно глубокие колодцы глаз на меня.
— С-сильва, — заикаясь, начал я. — Я тоже не думал… Вообще не представлял, что этот эксперимент может быть смертелен…
— Ребята, — жалобно сказала Сильва, — я есть хочу. И замерзла совсем…
Мы переглянулись.
— Ты — живая? — неверяще уточнила Аська.
Сильва кивнула. Её била дрожь.
Только сейчас я понял, что то, что я принял за саван, на самом деле было белым медицинским халатом.
— Но как… — начал я потрясенно.
Аська робко приблизилась к Сильве, неуверенно протянула руку.
— Ты вся ледяная, — прошептала она.
— Там был жуткий холод, — шмыгнув носом, ответила Сильва. — Особенно, там, где я….
Она поёжилась
— Заходи, заходи скорей! — засуетилась Аська, закрывая за ней дверь. — Так что же, Ёж ошибся?!
— Я не знаю, — призналась Сильва. — Можно, я воспользуюсь твоей ванной?
Спустя несколько минут Аська, выскочила из душевой и плюхнулась рядом со мной на кровать.
— Ёж, — сказала она, доставая сигарету. — Я, кажется, от страха совсем протрезвела. Вот только не пойму: я всё еще хочу напиться, или уже нет?
— Что с Сильвой? — спросил я.
Аська странно глянула на меня. — Думаю, лучше тебе послушать самому, — сказала она. — Я мало что поняла — она говорила что-то про Логрус, какие-то спирали, и тёмное место, в котором она побывала, перед тем, как очнуться в морге.
— В морге?
— Угу. Мне кажется, она сейчас немного не в себе.
— Неудивительно, — пробормотал я. — Наверное, после воскрешения из мертвых, всегда чувствуешь себя немного необычно…
Раздавшийся звонок в дверь заставил теперь уже подскочить на кровати нас обоих.
На этот раз действительно привезли пиццу — и очень вовремя.
Сильва вышла из ванной, в аськином коротком халатике, и с полотенцем на голове.
— Умираю, хочу есть! — выдохнула она.
— Ты уже сегодня вроде как умерла один раз, — заметил я.
— Не напоминай! — Сильву передернуло.
— Садись, поешь! — вмешалась Аська.
Она набросилась на еду с такой жадностью, словно не ела несколько дней.
Видя такой аппетит, Аська подорвалась варить найденные в глубине морозилки сосиски, заодно предложив Сильве заварить овсяную кашу из пакета.
Сильва не отказывалась ни от чего.
Наконец, она перевела дух, и грея ладони о чашку с горячим чаем, благодарно вздохнула.
— Спасибо вам, ребята! Вы меня просто спасли…
— Рассказывай! — не вытерпела Аська. — Что с тобой произошло? Ёж говорит, ты умерла, когда проходила активацию, из-за сбоя программы, или чего-то там…
Сильва прикрыла на секунду глаза.
— Я не очень хорошо помню, что произошло в лаборатории, — призналась она. — Меня почему-то напугало голубое свечение — было ощущение, что оно чем-то опасно для меня. Когда меня усадили в кресло, это облако словно прошло внутрь меня, и было чувство, словно меня выворачивает наизнанку. А потом… потом…
Лицо её исказила мука. — Я умерла… — прошептала она.
— Всё хорошо, Силь, — Аська гладила её по руке. — Ты здесь, в безопасности, тебе ничто не угрожает…
— Я знаю, — в глазах у Сильвы блеснули слезы. — Ты — моя настоящая подруга, самая близкая… А я… Я была дурой!
— Да ладно тебе, — Аська обняла её. — В конце концов, ты имела полное право подать заявку…
— Я не об этом, — покачала головой Сильва. — Я про свои попытки суицида. Если бы я только знала, как это страшно — умирать… И как страшно там, куда ты попадаешь после!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Где же ты была? — хором спросили мы с Аськой.
Сильва вздохнула. — Мне кажется, это было что-то вроде ада, — сказала она. — Только холодного, ледяного. Там была темнота, и какие-то мерзкие твари…
