дверью в лоб.
В миг бешеной ярости Петенька от всей души проклял тётку, пожелав ей смерти. И вот, его желание исполнилось и теперь предстояло доказать, что он, Пётр Игнатьевич Васильев, хоть и жаждал гибели своей родственнице, к этой самой гибели не причастен. Или всё-таки причастен, ведь ночь убийства он не помнит совершенно?
Петенька прошёл по комнате, с силой сжимая и массируя виски, дабы вернуть себе хоть смутное воспоминание о том, что он делал в вечер убийства, но добился лишь головной боли. Матушка Петра Игнатьевича, дама болезненная и романтическая, страдала страшными мигренями, возникающими при любом, даже самом малом и незначительном напряжении. Сам Петенька, тоже не богатырского здоровья и телосложения, головные боли научился терпеть, дабы не прослыть среди своих товарищей хлюпиком, непрестанно благодаря небо за то, что хотя бы таких приступов, на целый день, а то и более, укладывающих в постель, у него нет.
Дверь в комнату приоткрылась, Пётр Игнатьевич моментально отнял руки от висков и выпрямился, дабы ничем не выдать собственной слабости и уязвимости, но, к счастию и изумлению, вошёл не следователь или городовой, а Лизонька.
- Лиза, - ахнул Петенька, отказываясь верить своим глазам и невольно подозревая, что у него на фоне усталости и потрясений начались видения, - ты как тут оказалась?!
Барышня беззаботно улыбнулась, словно они встретились во время прогулки в парке, кондитерской или же на званом вечере:
- Я как услышала, что произошло, сразу же к тебе бросилась.
- И тётушка тебя отпустила? – пролепетал юноша слабым голосом, испытывая страстное желание присесть, дабы ослабшие ноги не подвели и не подогнулись.
Елизавета Андреевна плечиками пожала, прядь волос затеребила, прощебетала, точно птичка певчая, никаких невзгод не ведающая:
- Сначала гневалась, потом как поняла, что я не отступлюсь, успокоилась.
- А городовые-то как тебя пропустили?!
Лиза досадливо поджала губки. Право слово, она пришла утешить жениха, а он ей допросы точно следователь чинит, ровно и не рад вовсе её появлению! Алексей Михайлович, например, никаких излишних вопросов не задавал, сразу приказал городовому пропустить. Потом, конечно, просил в следствие не вмешиваться, так с другой стороны оно и понятно, мужчины, даже самых прогрессивных взглядов, не любят, когда дамы в их дела вмешиваются, а жаль. Порой дамские-то суждения куда острее да точнее мужских оказываются.
Петенька меж тем в волнении подскочил к невесте, трепетно сжал её руки, нежно коснулся губами тонких пальчиков, выдохнул в смятении:
- Лизонька, ты только подумай, какую пищу для пересудов дала досужим сплетникам города своим опрометчивым визитом! Среди бела дня пришла к молодому мужчине, да ещё и без сопровождения!
- Петенька, - Елизавета Андреевна раздосадованно выдернула руки, - право слово, сейчас не время для глупостей! Скоро придёт следователь…
Алексей, стоящий на пороге и с интересом наблюдающий за сценой размолвки влюблённых, как говорил Жванецкий, целиком взятой из жизни голубей, решил, что пришло время заявить о своём присутствии. Конечно, можно было бы ещё полюбоваться сей невинной пасторалью, но дела служебные отлагательств не терпят:
- Прошу прощения, что вмешиваюсь, но мне нужно задать Петру Игнатьевичу несколько вопросов.
Наблюдательная Елизавета безошибочно определила в голосе следователя насмешку, а взволнованный Петенька ничего не приметил, принахмурился, бросил коротко и озабоченно, резкими движениями поправляя пиджак:
- Слушаю Вас, господин…
- Следователь Корсаров, Алексей Михайлович, - Алексей коротко поклонился, даже каблуками щёлкнул, как обучали на занятиях по этикету в кадетском классе.
- Васильев, Пётр Игнатьевич, - Петенька протянул руку для приветственного рукопожатия, и Лиза невольно отметила, что кисть жениха слабее и не столь выразительная, как у Алексея Михайловича. Господи, да что это на неё нашло, право слово, она же любит Петеньку, так почему заглядывается на постороннего мужчину?!
Барышня раздражённо хмыкнула, чем заслужила иронично-удивлённый взгляд от следователя. А вот Петенька опять ничего не приметил, несколько нервно предложил Алексею Михайловичу присесть, потом хлопнул себя ладонью по лбу, повернулся к невесте, убедился, что она за столь короткий срок никуда не исчезла, и смущённо спросил:
- Полагаю, Елизавете Андреевне будет лучше оставить нас?
Лиза поджала губы, удерживаясь от резкого замечания, кое благовоспитанной барышне совсем не пристало. Да что это с Петенькой, подменили его что ли?! Почему он на фоне невозмутимого, излучающего силу и власть следователя мокрым курёнком выглядит? Почему суетится, точно старая дева, у коей на постой солдаты остановились? Тьфу ты, господи, нахваталась от дядюшки скабрезностей, добро, что хоть вслух их не брякнула. Так всё-таки, что происходит с Петенькой, последствия душевного потрясения дают о себе знать? Так ведь он же военный, неужели их не учат всегда и в любой ситуации лицо держать? Вот Алексей Михайлович, например… Девушка чуть в голос не завизжала, опять соскользнув в своих раздумьях на следователя. А ведь зарекалась о нём думать, она же невеста, у них с Петей зимой свадьба будет! Только что же делать, коли взгляд сам собой останавливается на подтянутой фигуре господина Корсарова, а от его мимолётной улыбки и глубокого бархатистого голоса сердце в груди совершает странный кульбит, точь-в-точь как в прочитанном недавно романе?! Елизавета Андреевна головой тряхнула и забилась в уголок у окна, специально выбрав место потемнее да понезаметней, дабы разобраться в мыслях и призвать к порядку расшалившиеся чувства. О чём Петенька с господином следователем беседу вёл, барышня и не слушала, честное слово, не до него пока, с собой бы разобраться!
Алексей Михайлович убедился, что невеста в дела следствия вмешиваться не станет, облегчённо вздохнул, всё-таки девицы влюблённые, что ракеты со сбившимся прицелом, никогда заранее не предугадаешь, куда полетит и где рванёт, и всё своё внимание сосредоточил на Петре Игнатьевиче. Петенька тоже успел взять себя в руки и вполне достойно, без лишней суетливости, предложил следователю присесть.
- Благодарю, - Алексей покосился на широкий подоконник, эх, вот на чём посидеть бы, но, держа лицо, опустился в кресло, одуряюще пахнущее настоящей кожей.
Пётр опустился в другое кресло и замер в нём с такой идеально ровной спиной, словно кол проглотил и теперь лишний раз шевельнуться боится:
- Итак, чем могу Вам помочь?
«Ремонт сделаете, а то квартира у меня совсем обшарпанная стала? - мысленно съехидничал следователь. - Хотя Вы, сударь, наверное, ничего тяжелее оружия парадного и в руках-то не держали. Мда, а ведь мирной жизни немного осталось…»
Корсаров кашлянул, тряхнул головой, настраиваясь на служебный лад, и деловито уточнил, глядя на продолжающего изображать каменный столп Петеньку:
- Полагаю, Вы уже в курсе, что
