трудом держу себя в руках, пока переодеваюсь. Приходится глушить в себе очередную волну нахлынувшего сексуального голода. Стараться не смотреть в сторону одевающегося Богатырева.
Надев джинсы и майку, пальцами расчесываю волосы и выпрямляюсь перед своим любовником.
— Я готова.
Застегивая запонки, он обводит меня взглядом и хмыкает, задержав его на моей руке.
Да, я не надела кольцо Ярослава. Во-первых, оно в крови. Во-вторых, похоже, я передумала выходить за него. И в-третьих, я ему изменила. Носить после всего этого подаренное с любовью украшение — кощунство и надругательство над его чистыми, светлыми чувствами.
Взяв мой чемодан, Богатырев спускается вниз, отдает охране распоряжение следить за матерью и усаживает меня в машину.
Ко мне мы едем молча. Я лишь изредка бросаю немой взгляд на его руки и профиль. Мелко подрагиваю от воспоминаний, как мы занимались любовью в тесном салоне, и ловлю себя на вероломной мысли, что хочу это повторить.
— Не сейчас, — вдруг отвечает он, сворачивая в мой двор.
— Читаешь мысли? — усмехаюсь я.
— О том же думаю. Только Саша важнее. — Смотрит мне в глаза, пристыдив. Достает коробку с заднего сиденья и показывает мне. — Понравится?
— Она девочка воспитанная. Если не понравится, просто выкинет, когда ты уйдешь, — подшучиваю я. — Конечно, ей понравится! Она любит проводить разные эксперименты.
Богатырев улыбается одними лишь глазами. Польщен, что угодил дочери. По всей видимости, очень переживал, выбирая подарок.
— Идем, — зову я его, вопреки недавнему заявлению, что ноги его не будет в моем доме.
Победил. Захватил. Поработил. Добился своего.
Мама встречает нас счастливой улыбкой, а мне вдруг становится очень горько. На какое-то время я забылась, потеряла ориентиры. Обвиняла маму в ее вранье и предательстве, а ведь это она не позволила мне сделать аборт. Без ее помощи и поддержки Саша не появилась бы на свет. А это даже больше того, что они с папой дали мне, удочерив и вырастив.
Бросившись в ее объятия, на мгновенье чувствую себя маленькой девочкой, провинившейся перед родителями. Утыкаюсь в мамино плечо и, заплакав, шепчу:
— Прости меня, мам. Пожалуйста.
— Все хорошо, Рита, — отвечает она, гладя меня по голове. — Всякое бывает. Ты меня тоже прости… Платон, входите, не стойте в дверях, — переключается она на Богатырева, выпуская меня из объятий.
Он закатывает в квартиру мой чемодан и вглядывается в коридор, по которому нам навстречу летит радостная дочка.
— Мамочка! — визжит она, кидаясь ко мне.
Ловлю ее на руки, прижимаю к себе и целую в висок. Моя девочка так тепло и сладко пахнет, что жизнь, какой бы тяжелой ни была, вновь обретает яркие краски. Все проблемы кажутся по плечу.
Она буквально душит меня своими ручками, когда наши с Богатыревым взгляды встречаются. Он совсем другой. Будто подмененный. Смотрит на Сашу с несвойственной ему нежностью. Взгляд переполнен желанием тоже обнять ее. Но он лишь протягивает ей коробку, едва я выпускаю ее из рук.
— Привет, принцесса, — улыбается, присев перед ней. — Это тебе.
— Здравствуйте, — смущается она и, получив мое одобрение, принимает подарок. — Вау! Спаси-и-ибо! Бабушка, смотри, что мне дядя-папа подарил!
Дядя-папа… Даже у меня в груди колет. Представляю, каково Богатыреву.
— Так пригласи его вместе с тобой разобраться, что с этим делать, — подсказывает ей она. — А мы с мамой пока на стол накроем.
Саша обхватывает своей ладошкой палец Богатырева и тянет его в детскую.
— Пойдемте я покажу вам, какая красивая у меня комната!
Он как завороженный, быстро скинув туфли, плетется вслед за дочерью. И тут меня осеняет, что Саша — не только мое слабое место, но и его.
— Ритуль, ты как? — приводит мама меня в чувство, приложив ладонь ко лбу.
— Нормально, — хмурюсь я. — Почему ты спрашиваешь?
— Ты так-то два дня назад в аварию попала.
— Да пустяки! — Отмахиваюсь я. — Мадлен звонила?
— Она в ярости, — отвечает мама, направившись в кухню. — Говорит, еще не выплатила кредит за машину. Но Ярослав с ней потолковал и… — Она оборачивается, когда я замираю на пороге. — Запуталась ты в мужиках, Рита, да?
— Я переспала с Платоном, — признаюсь я, прикрывая дверь.
Мы с мамой всегда были подругами, так что мне и так было сложно семь лет носить в себе тайну наших с Богатыревым специфических отношений. Но сейчас молчать не могу. Мне срочно нужен здравый совет.
— Ты нашла то, что искала? — спрашивает она, вместо того чтобы отчитать меня.
Я киваю. Рассказывать ей о биологической матери и сестре не хочу. Потом как-нибудь. Сейчас меня другое гложет. То, от чего не убежишь.
Мама открывает шкаф и начинает выставлять на стол тарелки и кружки.
— Ярослав тебя любит, Рита. Я тебе уже говорила об этом. А как показал опыт с Королевым, — его фамилию она произносит с неприкрытым пренебрежением, — я в твоих парнях не ошибаюсь. Возможно, ты даже будешь в какой-то мере счастлива с ним. Но раз изменила, значит, твои чувства недостаточно сильны. — Оглядывает меня хитрым взглядом. — Изменила раз, изменишь и второй. И однажды вы разбежитесь, превратившись в лютых врагов. Я не хочу, чтобы ты была одинока, Рита. После твоего развода с Королевым и рождения Саши я каждый день молилась, чтобы ты нашла себе настоящего мужчину. Может, мои молитвы наконец кем-то были услышаны. Тебе выпал шанс выбрать между двумя.
— Я бы их обоих оставила, — вздыхаю, опустившись на стул.
Мама слабо улыбается, раскладывая ложки и вилки.
— В твоем возрасте я тоже оказалась в тупике. Думаешь, твой папа был единственным, кто ухаживал за мной? И единственным, кто нравился мне? Времена были другими, но чувства такими же сильными.
— Судя по тому, как вы жили, о выборе ты не пожалела. Чем же руководствовалась?
— Я выбрала того, с кем хочу и могу быть собой, — подмигивает она мне и разворачивается к шкафам. Открывает мультиварку и шлепает себя по лбу. — Я забыла ее включить. Давай, Ритуль, поднимай попу, делай салат. А то чаем с вафельками мы не наедимся.
— Перекусим бутерами, — предлагаю я, нехотя залезая в холодильник. — Так суетишься, как будто у нас президент в гостях. Обойдется хлебом с маслом.
— Ну вот, Рита, ты и сделала свой выбор, — улыбается мама под писк включившейся мультиварки.
И ведь права: с Богатыревым я не притворяюсь. Я — это я от и до, целиком и полностью. С Ярославом все по-другому. Его я боюсь обидеть, задеть, ранить. С ним я всегда напряжена, потому что приходится следить за каждым своим словом, шагом, жестом. Он сможет быть хорошим мужем, но в ответ не получит и малой доли тех чувств, что подарит
