— А что с отпечатками в этой комнате?
— Трудно сказать. Ведь здесь все утро заседал совет директоров, так что, вполне возможно, в них тоже нет ничего подозрительного. Нам придется взять у них отпечатки, инспектор.
— Ладно, только будьте уж с ними пообходительнее. — Он махнул рукой в сторону двери: — Краутер, можете идти. Мы увидимся с вами позже.
Краутер весело усмехнулся и вышел вслед за сотрудниками полиции.
Инспектор, Уивер, Джимми и Эллери остались стоять посреди комнаты. Работавшие с Квином детективы устроились в прихожей и завели между собой негромкую беседу. Старик закрыл дверь в прихожую и вернулся к остальным.
— Ну вот, мистер Уивер… — начал он.
— Не волнуйся, папа, — остановил его Эллери. — От Уэса у нас секретов нет. Джимми, если вам есть что сказать, то мы все вас внимательно слушаем.
— Ну что ж, ладно, — откликнулся Джимми, с сомнением почесывая лысину. — И что вы хотите узнать?
Сунув руку в портфель, он осторожно извлек из него какой-то предмет, тщательно завернутый в бумагу. Он осторожно развернул пакет, представив взглядам окружающих одну из ониксовых подставок для книг. Вторая подставка тоже была освобождена от упаковки и через минуту заняла место на письменном столе рядом с первой.
Квин с любопытством склонился над подставками, рассматривая едва заметную полоску клея на стыке между фетром и камнем.
— Джимми, — спросил Эллери, — ну и чем же в конечном итоге оказались белые крупинки, которые я передал вам в прозрачном конверте?
— Самый обыкновенный порошок для снятия отпечатков пальцев, — без промедления ответил Джимми. — Белого цвета. Что касается того, как он туда попал, то, возможно, мистер Квин, вам удастся найти этому разумное объяснение, ибо я не имею ни малейшего представления на сей счет.
— Пока у меня тоже нет ответа на этот вопрос, — улыбнулся Эллери. — Значит, порошок для отпечатков? А вы нашли еще крупицы в клее?
— Вам удалось собрать почти все, — ответил лысый старичок. — Конечно, я тоже нашел кое-что еще, но в основном это была самая обычная пыль. Отпечатки пальцев на подставках только ваши, мистер Квин.
Инспектор переводил взгляд с Джимми на Уивера и Эллери; рука его нервно шарила в поисках табакерки.
— Итак, порошок для снятия отпечатков! — озадаченно повторил он. — Может быть…
— Нет, папа, — перебил Эллери. — Я знаю, о чем ты сейчас подумал. До того как я обнаружил крупицы в клее, полицейских здесь не было. Разумеется, я сразу же догадался, что это за вещество, но все-таки решил на всякий случай убедиться… Так что если ты полагаешь, что кто-то из твоих людей просыпал порошок на эти подставки, то ты сильно ошибаешься.
— Надеюсь, ты понимаешь, что это может означать? — Голос инспектора взволнованно дрожал. — Я много раз сталкивался с преступниками, которые используют перчатки. Это стереотип, привычка, получившая широкое распространение, возможно, благодаря детективной литературе и газетным статьям. Перчатки, брезент, марля, фетр — все это применяется, чтобы не оставлять или уничтожить отпечатки пальцев. Но порошок — это уже работа…
— Суперпреступника? — робко предположил Уивер.
— Вот именно — суперпреступника! — подхватил старик. — Словечко достойное как раз бульварного романа, верно, Эллери? Но слышать такое от меня, человека, которому довелось иметь дело с самыми настоящими головорезами типа Тони Итальянца и Рыжего Макклоски… Большинство копов только рассмеются, если им сказать о суперпреступнике! Однако мне доводилось знавать и таких — правда, эти птички редко когда выпархивают из своего укрытия… — Он посмотрел на сына: — Эллери, кто бы ни совершил это преступление — будь то мужчина или женщина, — помяни мое слово, это не обычный преступник. Он — или она — настолько осторожен, что не стал наспех стирать следы своих рук, а методично обсыпал комнату порошком и, выявив все отпечатки, потом просто их уничтожил! У меня нет ни малейшего сомнения, что мы имеем дело с преступником, обладающим куда более острым умом, нежели его ничем не примечательные коллеги по ремеслу.
— Суперпреступник… — Эллери пожал плечами. — Вроде похоже на то. Совершает убийство в этой комнате и затем проделывает всю эту ювелирную работу с порошком. Значит, он не мог не оставить своих отпечатков? Может быть, перед ним стояла задача настолько деликатная, что использование перчаток было просто невозможно… Как ты думаешь, пап, — неплохая идея? — Он улыбнулся.
— Бессмыслица какая-то, — пробормотал Квин. — Просто представить себе не могу, что такого ему нужно было сделать, чего никак нельзя было осуществить в перчатках!
— У меня есть кое-какие соображения на сей счет, — заметил Эллери. — Но продолжим. Преступник не воспользовался перчатками, скажем, во время только одной, но очень важной манипуляции, и он уверен, что отпечатки его пальцев остались на подставках книг, которые, следовательно, тоже каким-то образом связаны с тем, что ему пришлось совершить. Великолепно! Ограничивается ли убийца тем, что тщательно вытирает поверхность оникса? Нет! Он посыпает поверхность порошком и уничтожает отпечатки там, где они проявляются. Конечно, это чересчур хлопотно, но ведь все-таки ставкой в игре служит его собственная жизнь, и он не решается рисковать…
Последовала пауза, и в наступившей тишине было слышно, как Джимми поглаживает ладонью свою блестящую лысину.
— По крайней мере, — заговорил наконец инспектор, — нам незачем тратить время на поиски отпечатков. Преступник, проявивший подобную предусмотрительность, безусловно, их не оставил… Джимми, как следует упакуй эти подставки и захвати их с собой в управление. Лучше пусть с тобой пойдет кто-нибудь из наших, чтобы ты их, чего доброго, не потерял по дороге.
— Хорошо, инспектор.
Полицейский лаборант завернул подставки в бумагу, уложил их в портфель и, весело пожелав всем: «Счастливо оставаться», вышел из комнаты.
— Ну, мистер Уивер, — произнес инспектор, усаживаясь на стул, — присаживайтесь и расскажите нам о людях, с которыми мы столкнулись в процессе расследования. Эллери, перестань маячить перед глазами, ты действуешь мне на нервы!
Эллери улыбнулся и сел за письменный стол, к которому он словно испытывал странную привязанность. Уивер послушно опустился на один из обитых кожей стульев и бросил взгляд на Эллери, который не сводил глаз с разложенных на письменном столе книг.
— Для начала, — заговорил инспектор, — расскажите нам о вашем боссе. Довольно странный тип… Вы так не находите? Может быть, он слегка того… свихнулся на почве борьбы с пороками?
— Думаю, вы не совсем верно судите о старике, — устало отозвался Уивер. — Он один из самых великодушных людей, кого я когда-либо знал. Если бы вы только могли представить себе сочетание благородства, достойного рыцарей Круглого стола, с определенной узостью взглядов, то были бы близки к тому, чтобы понять его. Его не назовешь широко мыслящим человеком в общепринятом смысле слова. У старика железная воля, позволяющая ему идти в крестовый поход против пороков, которые он искренне ненавидит, очевидно, потому, что в его собственной семье чужды такие явления, как даже один намек на громкий скандал, не говоря уже о каких-то там преступлениях. Это и заставляет его так тяжело переживать случившееся. Старик, возможно, прекрасно понимает, как сейчас газетчики сбегутся на запах жареного, — еще бы! Жена главы Лиги борьбы с пороками убита при невыясненных обстоятельствах и все такое. К тому же он, насколько я могу об этом судить, очень любил миссис Френч, хотя она, на мой взгляд, не испытывала к нему ответных чувств… — После небольшой паузы Уивер продолжал, пытаясь оставаться лояльным по отношению к своему работодателю: — Впрочем, миссис Френч всегда хорошо к нему относилась, насколько это было возможно при ее холодном и сдержанном характере. Она ведь была гораздо моложе его.
Инспектор кашлянул. Эллери мрачно смотрел на Уивера, но мысли его где-то витали. Вероятно, его сознание было всецело занято раздумьями о книгах, ибо его длинные пальцы рассеянно перебирали переплеты.
— Скажите, мистер Уивер, — спросил Квин, — за последнее время вы не замечали ничего… ну, ненормального в поведении мистера Френча? Вам не известно что-нибудь, что могло причинять ему тайное беспокойство?
Последовала длительная пауза.
— Инспектор, — наконец заговорил Уивер, глядя Квину в глаза, — я знаю очень много о мистере Френче, его семье и друзьях. Но мне не хотелось бы сплетничать. Вы должны понять, что я оказался в чрезвычайно неловком положении. Было бы непорядочно обманывать доверие…
Инспектор казался довольным.
— Вы говорите как настоящий мужчина, мистер Уивер. Эллери, ответь своему другу.
