С трудом закрыв набитый рот, Огнегрив побежал обратно. Перелетев через изгородь, он бросился в лес и понесся, не разбирая дороги, оставляя клочки шерсти на колючих кустах ежевики. Он бежал, боясь одного, что от напряжения у него лопнут легкие — из-за закрытого рта дышать приходилось только носом.
Щербатая нетерпеливо поджидала его у входа в папоротниковый туннель. Выплюнув кучку мяты, Огнегрив судорожно глотнул воздух. Щербатая с благодарностью посмотрела на него, подхватила листочки и, не говоря ни слова, бросилась в пещеру Синей Звезды.
Жадно глотая воздух, Огнегрив вдруг уловил в туннеле взволнованный запах Пепелюшки. Он встревоженно обнюхал землю под ногами. Неужели Пепелюшка все-таки нарушила его приказ и сбежала из лагеря? Но в лесу могут быть воины Сумрачного племени!
Огнегрив бросился к пещере учеников и просунул голову внутрь. Папоротник мирно спал. Пепелюшки нигде не было.
Где твоя сестра? — грозно рявкнул Огнегрив. Котенок сонно приподнял голову.
— А? Что?
— Где Пепелюшка?
Не знаю, — зевнул Папоротник. Огнегрив высунул голову и огляделся. Мимо пещеры Синей Звезды пробежала взволнованная Белоснежка.
Что же теперь делать? Время поджимало, надо было срочно бежать к Когтю, а тут еще некстати пропала ученица! Искать ее было некогда, говорить кому-нибудь о ее исчезновении — стыдно. И тут Огнегрив вспомнил о Крутобоке. Ну конечно! Он побежит бежит к Когтю, а Крутобок разыщет Пепелюшку и присмотрит за ней!
Но в пещере приятеля не оказалось. Огнегрив даже задохнулся от ярости. Почему Крутобок позволяет себе исчезать, когда нужна его помощь? Ясное дело, побежал к своей Серебрянке! Ну и ладно! Пускай Пепелюшка пеняет на себя! Он немедленно отправится к Когтю и сообщит ему о болезни Синей Звезды, а неверные друзья и непослушные ученики пусть заботятся о себе сами!
Огнегрив снова нырнул в папоротниковый туннель и побежал к Гремящей Тропе. Следуя по патрульной дороге, огибавшей скалы и змеящейся по лесу, он всюду чувствовал свежий запах Пепелюшки. Негодница совсем недавно бежала здесь! Значит, она все-таки решила в одиночку добраться до Когтя! Огнегрив распушил шерсть вне себя от страха и отчаяния. Неужели она так глупа, что не чувствует опасности?
Уже от Змеиной Горки стал чувствоваться запах Гремящей Тропы и послышался отдаленный рев чудищ.
Внезапно у самого края опушки раздался чей-то тонкий пронзительный вскрик, от которого у Огнегрива кровь застыла в жилах. Это был тот самый крик, который он слышал во сне.
Он бросился в лес и остановился в травяных зарослях, растущих вдоль Гремящей Тропы. Торопливо оглядевшись, он заметил огромный ясень, опаленный молнией. Должно быть, это и есть то место, где, по словам Дымка, притаился Коготь. В следующую секунду Огнегрив увидел серого великана. Неслышно ступая, глашатай приближался к дереву. Очевидно, он только что куда-то отлучался.
Огнегрив со всех ног бросился к Когтю:
— Коготь! Ты слышал крик?! Рев чудищ заглушал его голос и относил в сторону слова.
Дождавшись, пока чудище исчезнет вдали, Огнегрив снова принялся звать Когтя. И тут он заметил что-то темное, распростертое на редкой траве у самого края тропы. Холодея от ужаса, Огнегрив узнал в неподвижном комочке Пепелюшку.
Глава XVII
Он замер, не в силах отвести глаз от неподвижного тела. Коготь первым приблизился к Пепелюшке и склонился над ней. Огнегриву показалось, будто глашатай оторопел от неожиданности. Сбросив оцепенение, Огнегрив заставил себя подойти ближе. Робко наклонив голову, он обнюхал Пепелюшку. От нее пахло Гремящей Тропой. Задняя нога была как-то странно вывернута и блестела от крови. Огнегрив почувствовал, что дрожит с головы до ног. Внезапно он заметил, что у Пепелюшки еле заметно вздымаются бока. Она еще дышала! Онемев от радости, Огнегрив посмотрел на Когтя.
— Жива! — рыкнул глашатай, опаляя Огнегрива грозным взором своих желтых глаз. — Что она здесь делает?!
— Пошла искать тебя, — прошептал Огнегрив.
— Ты послал ее ко мне?!
Огнегрив даже растерялся от неожиданности. Неужели Коготь думает, что он способен на такое безумие?!
Я велел ей оставаться в лагере! — пролепетал он. — Она пришла сюда без спроса. «Потому что я так и не сумел научить ее слушаться!» — мрачно закончил он про себя.
Надо отнести ее домой, — рявкнул Коготь. Он нагнулся, раскрывая рот, но Огнегрив опередил его и ухватил за шкирку крошечное изломанное тельце своей ученицы. Подняв голову, он осторожно пошел в лес, легкое тело Пепелюшки безжизненно свисало у него из пасти. В лесу к ним присоединился Частокол.
Я еще раз проверил Змеиную Горку, — доложил он Когтю. — Никаких следов Сумрачного племени там… — он смолк на полуслове, увидев тело Пепелюшки в зубах у Огнегрива. — Что случилось?!
Огнегрив не стал дожидаться, пока Коготь ответит. Молча шагнув за дерево, он понес в лагерь свою бесценную ношу.
Он не должен был допустить этого! Если бы он сумел стать хорошим наставником, если бы научил Пепелюшку слушаться, она была бы сейчас здорова! Теперь ее тело изломано и изуродовано. Она истекает кровью и молча свисает из его пасти… Задние лапы Пепелюшки безжизненно волочились, оставляя еле заметный след на траве.
На полянке Щербатой не оказалось. В укрытии спали еще два котенка, подхватившие Белый Кашель. Огнегрив бережно опустил Пепелюшку на холодную землю и быстро свил ей удобное гнездо из папоротника, несколько раз закрутив длинные стебли. Закончив, осторожно взял малышку за загривок и положил на листья.
— Огнегрив? — окликнула его Щербатая. Видимо, Коготь уже успел рассказать ей про Пепелюшку. Огнегрив отошел от гнезда и вышел навстречу целительнице.
Она здесь, — выдавил он. При виде ее он испытал такое облегчение, что едва не упал.
— Дай-ка мне взглянуть, — сердито буркнула Щербатая. Отодвинув Огнегрива, она залезла в папоротниковое гнездышко и склонилась над раненой. Огнегрив молча ждал.
Наконец Щербатая спрыгнула на землю.
— Очень тяжелый случай, — печально вздохнула она. — Но, думаю, что сумею спасти ей жизнь.
Слабая надежда, легкая, как капля росы, оживила сердце Огнегрива. Но радость его была недолгой. Следующие слова целительницы вновь повергли его в отчаяние:
— Я ничего не могу обещать, — тяжело сказала Щербатая, глядя прямо в глаза Огнегриву. — Синей Звезде стало хуже, и я больше ничем не могу ей помочь. Теперь ее судьба в руках Звездного племени.
У Огнегрива слезы навернулись на глаза, лицо Щербатой расплылось, как в тумане, и только ее ласковый голос продолжал звучать в ушах:
Иди, посиди с ней. Она спрашивала о тебе. Не волнуйся, я позабочусь о Пепелюшке.
Огнегрив тупо кивнул и повернулся. Синяя Звезда была для него гораздо больше, чем просто наставница. С самой первой встречи он чувствовал, что их жизни неразрывно связаны между собой. Но сейчас сердце у Огнегрива рвалось на части. Он бежал к Синей Звезде, но в то же время хотел быть рядом с Пепелюшкой.
В дальнем конце папоротникового туннеля маячила чья-то тень. У входа, высоко подняв голову, гордо сидел Коготь. У Огнегрива даже плечи свело от злости. Неужели великий воин не способен испытывать хоть немного сострадания?! В конце концов, Пепелюшка бежала к нему! А из-за чего, спрашивается, разгорелся весь сыр-бор? Что-то Огнегриву за всю дорогу ни разу не попались следы ни воинов Сумрачного племени, ни убитой ими добычи! Мало ли, кому что почудилось! Не говоря ни слова, он прошествовал мимо глашатая и побежал к предводительнице
Вход охранял Долгохвост. Он бдительно сверкнул глазами, но не сделал никакой попытки помешать Огнегриву пролезть в пещеру.Внутри сидела Златошейка, одна из королев племени. В темноте пещеры Огнегрив различил только ее горящие глаза да светлую шерсть Синей Звезды, свернувшейся на своей подстилке. Вот Златошейка наклонилась и нежно, как котенка, лизнула предводительницу в лоб, чтобы остудить жар. Огнегрив невольно вспомнил Пепелюшку, и сердце его болезненно заныло. Наверное, Белоснежка сейчас вот так же сидит возле дочери…
— Щербатая дала ей твоей мяты и что-то жаропонижающее, — шепнула Златошейка. — Теперь нам остается только ждать. — Она поднялась на лапы и ласково потерлась щекой о нос Огнегрива. — Посиди с ней, хорошо?
Огнегрив молча кивнул, и королева покинула пещеру.
Он улегся на живот, вытянул передние лапы, так что они почти касались предводительницы, и затих, не сводя глаз с больной. Он видел, что Синяя Звезда совсем ослабела, у нее больше не было сил даже на кашель. В темноте Огнегрив слышал ее частое и хриплое дыхание, с наступлением ночи становившееся все реже и тише.
Дыхание оборвалось перед самым рассветом. Огнегрив почти задремал, но тут же очнулся от страшной тишины. Снаружи, из лагеря, тоже не доносилось ни звука, как будто все племя на мгновение затаило дыхание.
