Я боюсь людей, отношений, связей — всего, чему положено отдавать куски себя, не веря в ответные «отдарки». Я же знаю, как оно бывает: отрываешь и отдаешь, ничего не получая взамен. И тебя еще великомудрые тетеньки по голове наперстком: так и надо! Надо быть сильной, надо быть храброй, надо быть бескорыстной. Надо учиться любить, и уметь любить, и хотеть любить, и раскрыться навстречу любви, даже если от нее ты превратишься в половую тряпку, об которую любовь станет вытирать ноги…
Уже бегу! — отвечаю я, осклабившись. Зачем мне спорить с тем, кто путает жизнь с конкуренцией?
Для них любовь — это выигранный конкурс. На котором именно ты оказалась самой доброй, самой красивой, самой отзывчивой, самой бескорыстной, самой добродетельной и одновременно самой сексуальной — ну и, конечно же, самой красивой! Разве ж можно отказаться от приза, подтверждающего твою самость по всем пунктам? Не говоря уже о том, что ради победы было потрачено столько сил, столько времени — как правило, в ущерб всей остальной жизни.
А некондиционным соперницам, до отвала вкусившим горечь отвержения, остается лишь собрать остатки себя в кулак и копить бескорыстие и открытость для следующей попытки…
Потому-то я и не включаюсь в погоню за любовью. И даже стараюсь держаться подальше от охотничьих троп. Еще затравят ненароком.
С другой стороны, чем ты осторожнее, тем больше превращаешься в дичь. Поскольку дичь от охотника отличается именно объемом осторожности, а отнюдь не сортом мяса. Вот я и стала дичью, пугливой донельзя. Эту круговерть разорвет только одно: не прятаться. Выйти из кустов. Вооруженной и незапуганной.
Я снимаю трубку. Алло, дракон! Это я, гм, принцесса.
Ничего нет скучнее (и стыднее) первого телефонного разговора потенциальных любовников — не видя лиц, не зная друг друга, смущенно блея и удерживаясь на линии исключительно силой духа. В этот момент так и хочется отговориться делами, отгородиться цейтнотом, пообещать перезвонить и скрыться с глаз. Если удается пережить этот разговор и не захотеть убрать свидетеля своего позора — значит, стоит продолжить знакомство. Собраться с духом и назначить свидание на конец недели. Выслушать причитающиеся любезности (вернее, благоглупости) и с облегчением повесить трубку.
Вот только с драконами система не работает. Наверное, потому, что они не нуждаются ни в любезностях, ни в благоглупостях, маскирующих нечестные намерения. У драконов нет ни честных, ни нечестных намерений. У драконов все намерения — свои собственные.
Их нельзя судить в соответствии с человеческими нормами. Поэтому, как ни странно, с драконами легче. Они небрежные игроки в знакомство, в близость, во влюбленность. То есть попросту никакие игроки. И выказывают все, как есть — равнодушие и заинтересованность, желание и отвращение, боль и радость. Драконья сила позволяет быть искренним и простодушным.
— Кстати, меня зовут Константин. Nomen est omen* ("Имя есть сущность" (лат.) — прим. авт.)! — улыбнулся он, стоя на пороге. Буквально через час после моего звонка. Просто взял, да и пришел. Человек бы так не смог. Хотя бы потому, что я б ему не позволила.
— Какое именно nomen? — поинтересовалась я, рассеянно обрывая фотографии со стен. Как плющ. — Имя или фамилия?
— Оба, — невозмутимо ответил гость, проходя в комнату.
— Значит, вы — Огнедышащий Ящер Из Сказки, Отличающийся Постоянством?
— Ну конечно, — кивнул он. Осмотрел последствия моего маниакального состояния и как ни в чем не бывало поинтересовался: — Будем снимать?
Сказочным персонажам позволено — и даже положено — устраивать друг другу испытания. Оттого и самые негодящие принцессы требуют от вполне приличных женихов героических подвигов и волшебных даров — а задачки задают такие, что не всякому супермену по плечу. В принципе, разумный подход: ежели на полноценного героя не тянешь, разворачивай коня и езжай восвояси. Зато в реальной жизни все испытания начинаются, когда суженый-ряженый уже и коня расседлал, и в ипотеку впрягся.
Естественно, испытания постфактум не могут не возмущать. Как всякая ловушка. Только ведьмы и колдуны радушно привечают усталого путника, кормят-поят-в баньке парят-спать укладывают на горе перин, а потом — раз! — и делают из них карпаччо. Или сторожевого пса. Или еще какую-нибудь дрянь, пребывать в облике которой знатной особе невместно. Пусть даже и не по собственной воле. Поэтому расколдовавшись, путник не пощадит поймавшего. И сотворит с ним такое, что и на фоне подлого превращениями во что попало милосердием не покажется.
В общем, я решила пойти по пути честных и открытых испытаний. Если Константину Дракону зачем-то понадобилась моя особа, ему следовало:
а) не испугаться при виде наклонностей оной особы;
б) помочь особе привести в порядок свою нору;
в) подбодрить особу, здорово перетрухнувшую при виде постороннего, нарушившего ее уединенное существование.
А чего бы вы хотели? Чтоб я, как оголтелая эротоманка Рапунцель, свесила бы ему косыньки с балкона? Я уж и так погорячилась, согласившись на его немедленный приезд. Хотя надо отдать Дракону должное: он вел себя совершенно ненормально. Нормальным можно было счесть вранье. Ну, если бы он принялся делать вид, что облепленный видами Шаритэ интерьер — это такой новомодный дизайн. И что я нахожусь в процессе творческого поиска. И что сам он тоже не чужд подобным поискам, а посему уж так мне сочувствует, так сочувствует…
Но Дракону было все равно. Как будто я была представителем чуднОго заокеанского племени, обычаев которого он не знает и оттого ничему не удивляется. Он был равнодушен и добр, сколь ни странно такое сочетание. И он не торопил события. Как будто и сам был представителем племени, не знающего ни спешки, ни целеустремленности.
Часа через три каторжной работы по очищению вертикальных плоскостей мы с ним дружно оттерли липкие от скотча руки и уселись на кухне.
— Тебе надо уехать, — безапелляционно изрек Дракон. — Пока повседневность не разорвется, будешь замечать каждую перемену. И бояться. Поездка — разрыв с привычным. Она уничтожит закономерное. И после возвращения в твою жизнь поместится что угодно. Даже я.
— А тебе хочется в нее поместиться? — неловко поинтересовалась я.
— Ну да, — ответил он так, словно это было самое естественное дело — вдруг захотеть связаться с человеком вроде меня.
— Слушай, давай напрямую. — Я внезапно оживилась. — Спрошу-ка я тебя о том, о чем спрашивать не принято. Вот скажи: чего тебе от меня надо? Просто список функций, если можно.
— Развлекать. И развлекаться. — Дракон наклонил голову и заглянул в свою чашку с неподдельным интересом, словно ничем не примечательный кофе из дешевой кофеварки был невиданным коктейлем с добавлением сусального золота — да, был такой, его Генриху Восьмому готовили…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
