— Потребовалось семнадцать лет тяжелой работы ныряльщиков и финансовых спонсоров, чтобы поднять старинный парусник.
Она пробежала глазами документ до конца. Это был инвентарный список поднятого со дна груза: золотые медальоны, серебряные кубки, алмазы, рубины, сапфиры, изумруды. В каталоге перечислялись невероятные сокровища. Общая стоимость поднятых со дна морского богатств оценивалась в сорок шесть миллионов долларов.
Тоби взглянула на оживленное лицо матери.
— И что все это значит?
— Читай дальше, — потребовала мать, едва сдерживая возбуждение. Она ерзала на стуле и барабанила пальцами по столу.
Пожав плечами, Тоби перевернула лист и обнаружила список пайщиков экспедиции. Внезапно ее внимание привлекло имя: Томас Делано Эвери. Ее отец!
Тоби сглотнула. Руки ее задрожали, и она почувствовала, как кровь отлила от лица.
— Что это значит? — шепотом спросила она.
— Помнишь год, когда отец вместе с группой ныряльщиков вложил наши последние две тысячи долларов в попытки поднять затонувший корабль?
Тоби нахмурилась.
— Это было до или после фиаско с индейской резервацией?
— После.
Тоби покачала головой.
— У отца было столько безумных проектов, что они все у меня в голове перепутались.
— Но этот оказался не таким уж безумным. Майклу Фишеру потребовалось семнадцать лет, чтобы поднять корабль, но теперь, когда он это сделал, мы будем богаты.
У Тоби раскрылся рот.
— Что?
— Да. — Стелла сложила руки. — На прошлой неделе он сообщил мне о доле твоего отца. Конечно же, я проконсультировалась с адвокатом, чтобы все было как надо.
— И что же? — Тоби подалась вперед, не в силах поверить, что мечта отца разбогатеть наконец сбылась — через пятнадцать лет после его смерти.
— Доля твоего отца составляет семьсот пятьдесят тысяч, — прошептала Стелла. — Ты можешь в это поверить?
Тоби машинально обеими руками ухватилась за стол. Все эти годы борьбы и страданий из-за фантазий отца наконец окупились.
— Я всегда верила в него. Всегда!
Стелла сложила руки на груди и вздохнула.
— Мне только жаль, что он так и не дожил до этого дня. Я знаю, он чувствовал себя неудачником, но для меня он всегда был на коне.
Слезы покатились у нее по щекам.
— Ох, мамочка, — вздохнула Тоби.
Все эти впустую потраченные годы она держала досаду на отца, обвиняя его в своих несчастьях. Если бы можно было вычеркнуть эти годы и прожить их заново! Как по-иному могло бы все сложиться, если бы она так же верила в отца, как ее мать!
Способна ли она обеспечить Клею такую же моральную поддержку, как ее мать — отцу? Сможет ли она следовать за ним в счастье и неудачах?
Она финансово обеспечена. Ей не нужно только, чтобы Клей поддерживал ее. Его надежность заключается в гораздо большем, чем деньги. Он надежен как муж и как отец. Стойкий, надежный, любящий детей и верный. Вдруг она почувствовала, что не может сидеть и ждать его возвращения. Ей надо за многое извиниться. Примет ли он ее?
При мысли, что Клей может отвергнуть ее, сердце Тоби упало. Чувства, которые Клей разжег в ней, пылали столь сильно, что она боялась, как бы от них в конце концов не осталась одна зола.
— Дорогая! — Голос матери вернул ее к действительности. — Что с тобой? Ты бледна как смерть.
— Мам, мне кажется, я влюбилась, и этот человек очень похож на отца.
— Это же прекрасно, дорогая. Расскажи мне о своем друге.
— Клей — изобретатель, еще только пробивающийся к успеху. Сейчас он уехал в Хьюстон, чтобы запатентовать свой прибор.
— Правда?
— Я боюсь позволить себе полюбить его. Я вспоминаю, на что была похожа наша жизнь с отцом. Лихорадочные взлеты и падения, финансовые неурядицы. И я не могла позволить себе сблизиться с Клеем. Но каким-то образом, вопреки всему, он завладел моим сердцем. Я не могу о нем не думать.
— Ты любишь его, Тоби Линн? Ведь только это и имеет значение. Я знаю, что твое детство не было счастливым, и знаю также, что отец считал себя виноватым, потому что мы страдали из-за его фантазий. Но он был прав — он следовал велениям своего сердца, а я следовала за ним. Вероятно, нам с ним не надо было иметь детей. Но мы оба очень любили тебя.
— Я знаю, — прошептала Тоби. — Но у нас с Клеем есть одно большое отличие от вас: я в состоянии содержать семью. Клей будет оставаться дома, присматривать за детьми и трудиться над своими изобретениями, а я буду работать врачом. Сейчас другое время, и почему я не могу сама содержать свою семью?
— До тех пор, пока вы оба будете счастливы таким положением дел, — заметила Стелла. — Но тебе никогда не придется беспокоиться о хлебе насущном. Отец оставил тебе наследство.
Да. Тоби признавала это. Теперь все дело в них самих, в Тоби и Клее. Всю свою жизнь она стремилась к обеспеченности, была осторожна, взвешивала каждый свой шаг. Но брак с Клеем, несмотря на его чуждый условностям стиль жизни, даст ей все то, чего она так хотела. С Клеем все ее страхи и беспокойства испарятся в жарких объятиях.
— Иди к нему и скажи то, что ты к нему чувствуешь. Жизнь так коротка!
Возбуждение и беспокойство искрилось в Тоби, как пузырьки в бутылке шампанского, охлажденной в ведерке со льдом. Клей с минуты на минуту должен вернуться домой. Она приехала на своем новеньком мини-фургончике и уговорила управляющего впустить ее.
Она осмотрела плоды своих трудов и улыбнулась.
Стол накрыт белой льняной скатертью. Изящные белые свечи отбрасывают романтические тени. В центре стоит ваза желтых роз, наполняя воздух приятным ароматом. Филе-миньон шипит на плите, домашний хлеб и яблочный пирог остывают на блюдах. Тоби уже в сотый раз за этот вечер смотрела на часы. Уже 19.00. Где же он? Ему пора уже быть дома.
Она надела белое газовое платье и потратила вечер на прическу. Ногти покрашены лаком, тщательно нанесен макияж. Одним словом, Белоснежка, ожидающая принца.
Она никогда раньше не соблазняла намеренно. Но ведь никто прежде и не вызывал у нее таких чувств, как Клей Бартон.
Наконец она услышала тяжелые удары о ступеньки. Ее бросило в дрожь. Что делать? Встать в вызывающей позе? Встретить его у дверей? Спрятаться в ванной?
Последовал еще удар. Она нахмурилась, но потом сообразила, что он, вероятно, тащит по лестнице свой рециклер.
Наконец она услышала, как в замке повернулся ключ.
Клей перевалил рециклер через порог и в изумлении остановился. Он был удивлен и отнюдь не счастлив ее видеть.
— Что вы тут делаете? — рявкнул он.
