«Ее нельзя обидеть, — успокаивал меня Тео. — Я позову ее, и она все уладит».
Он собрался направиться к двери, но я его остановила.
«Я не хочу, — вдруг выпалила я. — Я хочу все помнить».
Сердце снова словно бы окаменело, и я вся стала тверда, как скала. Но лишь на мгновение.
«Пойдем поговорим с ней…» — ласково предложил человек.
Тео протянул мне руку, и я снова вся размякла.
Мы вышли из храма и направились к строению, в дверях которого вчера исчезла эльфийка. Тео заметил вскользь, что раньше это была гильдия темных эльфов, но все уже покинули город, и Ада осталась жить там одна. Потом к ней подселился он сам, их друг Тэль-Белар и Алистер, аколит[1] из Башни Слоновой Кости. И теперь с ними еще живет гномка, которая привезла меня в Орен.
«Юнуши…» — поняла я и замялась у двери, но Тео без колебаний провел меня внутрь.
Мы вошли в холл. В смежной с ним столовой сидели, мрачно нависнув над тарелками с едой, три фигуры. Одной из них была Юнуши. Она обиженно глянула в мою сторону и, не сказав ни слова, выскочила из-за стола и скрылась за одной из дверей. Вторым был темноволосый мальчишка в ярком облачении мага. Он с любопытством осматривал меня, не скрывая отвращения при виде моего лица. Третий — темный эльф, с которым мы вчерашней ночью говорили у дверей храма… Интересно, рассказал ли он всем, что я была одной из тех, кто участвовал в штурме их столицы? Он смотрел на меня испытующим, но добрым взглядом. «Не сказал», — поняла я. Только тут я заметила, что у него нет кисти на левой руке: запястье его было просто замотано бинтами, что никак не уменьшало грозности его вида.
«А где Кай?» — осторожно поинтересовался Тео.
«Ко всеобщему удовольствию, это злобное сварливое существо отсыпается где-то на чердаке», — хмуро заметил темный эльф.
«Он злой, только когда голодный или устал», — попытался оправдаться мальчишка в свободном оранжевом костюме, но темный эльф лишь недоверчиво закатил глаза.
Тогда Тео спросил, где Ада. Алистер, мальчишка-маг, робко заметил, что она не ночевала в гильдии. А после шепотом добавил, что Юнуши видела, как она выходила из палатки какого-то Сальвии.
Тео перевел взгляд на Тэль-Белара, но тот лишь пожал плечами.
«Кто такой Сальвия?» — спросила я.
Мужчины долго молчали. Потом заговорил Тео, хотя по взгляду эльфа я видела, что он не очень одобряет подобные сплетни.
«Сальвия, — начал словоохотливый мужчина, — он был раньше с Адой. Ну, в смысле…»
«Они были парой», — вмешался маг.
«Ну да… Она его очень любила, судя по всему…»
«До сих пор любит», — снова поправил юный волшебник.
«В общем, он женился на другой и жил себе долго-счастливо на юге, детей растил. А тут прознал про штурм и вдруг заявился помогать».
«Ада была в бешенстве… — подхватил мальчишка с жаром. — Ни разу за то время, что я ее знаю, я не видел ее в бешенстве. А потом она стала такая угрюмая, потерянная».
«Мы опасаемся, — наконец вмешался в беседу эльф, — что этот орк выбил ее из колеи, и переживаем, как бы чего из этого не вышло. Но упрямец наотрез отказался уезжать».
«А теперь вот это… — закончил Тео. — Она провела у него всю ночь… Что-то да творится…» — прошептал он и задумчиво покачал головой.
Я поняла, почему эльфийка мне сказала, что ей не нужны лишние хлопоты. У нее кроме меня хватало и своих… Я лишь мешаю… Мои мысли перебили.
«Ты все же решила подлечиться перед отъездом?» — спросил эльф.
Я машинально кивнула головой. Но тут же опомнилась и отозвалась, что еще не уверена в этом.
«Не глупи, — произнес эльф. — Ты же стрелок. Глаз тебе просто необходим. А шрамы… Ты хорошенькая девушка, как-то бессмысленно так вот страдать, когда…»
Тео тут же поддержал эльфа. Меня это еще сильнее разозлило.
«А твоя рука, — указала я ему на перебинтованную культю, — что ж Ада тебе ее не вылечила?»
Похоже, этим вопросом я перешла невидимую границу. Эльф встал из-за стола и сурово посмотрел на меня.
«Караван уходит в полдень, — сказал он. — Я предполагаю, что Аделаида в воинской гильдии теперь обсуждает с генералом план на осаду».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
«А когда она состоится?» — спросила я.
«Когда имеешь дело с Хаэлом, ни в чем нельзя быть уверенным наверняка, но, по данным разведки, вчера они уже готовили авангард на выдвижение. Будем ждать их завтра к ночи».
Тео потянул меня к двери.
«А гномка, — помявшись, спросила я, — она тоже едет?»
«Нет, — отозвался робкий голосок мальчишки, до этого молча наблюдавшего за нашими с эльфом переглядками. — Не знаю до конца причин, но Ада разрешила ей остаться».
Я еще больше расстроилась, почувствовав свою никчемность. «Так мне и надо, — размышляла я. — Тео слишком любезен со мной. Но скоро и он поймет, какое я ничтожество».
«Я уеду с караваном», — прошептала я и в слезах выбежала из здания, и Тео бросился за мной, хоть его и пытался остановить окриком эльф.
Я не разрешала ему подходить ко мне. Села на ступенях и снова застыла в ожидании не пойми чего. Вещей у меня не было. Собирать было нечего. Лишь дневник, который все еще лежал, не тронутый мной, там, в келье, на маленьком столике.
Тео сел неподалеку, не произнося ни слова, и так мы просидели довольно долго. Тени от зданий почти исчезли, когда он вдруг нарушил тишину.
«Я все знаю, — сказал он серьезным голосом. — Тебя предал человек, которого ты очень любила».
Я шмыгнула носом и попыталась сдержать слезы. Я так хотела тогда, чтобы он ушел, ведь он сам не понимал, что делает мне лишь больнее своими глупыми попытками меня утешить.
«Я не собираюсь залечивать свои раны, — сказала я, снова найдя в себе точку опоры. — Я не собираюсь больше никогда ни с кем иметь ничего общего. Так что видишь, я всегда останусь такой: угрюмой, дерзкой и глупой. Да, и еще уродливой. Так что можешь начать искать себе другого подзащитного, так как мне твоя помощь уже ни к чему».
«Ты юна, ты еще ничего не знаешь о жизни… Вот увидишь», — придвинулся ко мне Тео, снимая шляпу…
Но тут я вскочила.
«Я не знаю о жизни?! — накинулась я на него. — Мои родители меня продали! Мой народ от меня отрекся, а единственный друг — использовал и попытался убить, оставив мне на память эти жуткие шрамы».
Тео вскочил вслед за мной.
«Тише, тише… — попытался он меня успокоить. — Я не это имел в виду. Я хотел сказать, что через несколько лет ты посмотришь на все это по-другому и сама удивишься…»
«Я не желаю тебя слушать, — снова прервала я его. — И вообще, если я стану такой, как была, стану счастливой и независимой, неужели ты думаешь, что мне потребуется помощь какого-то стареющего мужика с дешевым кинжалом за пазухой? — я попыталась изобразить усмешку на лице. — Что ты вообще возишься со мной? — продолжала я, распаляясь. Тео молчал, и это значило, что я задела его за живое. — Думаешь, мне нужна твоя жалость? Твоя забота лишь заставляет меня чувствовать себя еще ничтожнее. Почему из всей вашей компании именно ты оказался рядом? Логичнее было бы мне спеться с вашим покалеченным темным приятелем. Мы бы нашли темы для разговора».
Я видела, как помрачнел Тео. Он открыл было рот, затем закрыл, прикусив губы, помял в руках свою старую шляпу, нахлобучил ее на растрепанную голову, сурово взглянул на меня и произнес:
«Мой темный друг, безусловно, не так стар, как я, но сомневаюсь, что ему хоть на мгновение пришло бы в голову возиться с такой неблагодарной особой, как ты».
О да! Я получила, что хотела. Доказательство того, что находиться рядом со мной невозможно. Я невыносима и ужасна.
Я развернулась и удалилась в стены храма, где немногочисленные монахи начали свою полуденную службу. В своей комнате я предалась рыданиям и самообвинениям. А когда слез не осталось, я встала с кровати и, прихватив со стола обугленный блокнот, подарок Бернада, единственного, кто меня когда-либо любил, проследовала к южному выходу из города.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я словно ждала до последнего, что Тео, или Ада, или кто-то еще догонит меня, попытается вернуть. В глубине души я искренне желала этого. Никто не пришел, и я, еще раз убедившись в правильности своих действий, двинулась прочь.
