Антон поморщил лоб и покачал головой.
— Тогда какого хрена ты людей гробишь?! У нас сейчас кровников образуется полторы сотни!.. Вот, пятеро из них уже направляются выяснять подробности твоего разговора.
Копаев обернулся. Действительно, пятеро человек, что совсем недавно сидели за одним столиком с тем, для которого Моня сейчас искал в аптечке аммиак, отодвигали в сторону стулья вместе с посетителями и косяком, напоминающим флот адмирала Того, приближались к месту дрейфа сыскарей.
— Началось в деревне утро… — поморщился таможенник. — Тебя даже за пивом послать нельзя.
Между тем косяк приблизился и занял место полукругом, рядом с двумя им неизвестными. Сидящие неподалеку едоки убрались подальше. Кто, ожидая окончания драмы, занял места у стойки, увеличивая таким образом доход Мони, кто просто подсел в другие компании. Один из подошедших легко и небрежно отбросил в сторону стул из-под стола Копаева и вальяжно развалился напротив.
— Штука баксов, — заявил он, предполагая, что слышащие это понимают, о чем идет речь.
— За всех? — нахмурился Антон. — За ночь или за час?
Все пятеро, не в силах проглотить оскорбление, кинулись к столику как гиены. Готовый к этому Копаев уже развернулся, готовый принять парламентера, как вдруг услышал спокойный, но быстрый речитатив Суровцева:
— Сидеть, босота. У меня ствол под столом. Кто хочет в морг?
Ситуация менялась. Сомнений в том, что все пятеро имеют что-то, что можно использовать в качестве оружия, не было, однако перевес оказался уже на стороне этих двоих «залетных». Он первым достал ствол и сейчас любое движение нападавших трактовал по собственному усмотрению. Идея замять двоих наглецов количеством провалилась. На их стороне было качество. В таких случаях разговор обычно возвращается в прежнее русло. Все заняли свои места, и тот, что обозначил сумму, предъявил претензии. Предъявил уже так, как это должно было выглядеть у серьезных людей.
— Твой приятель обидел нашего друга. Мы оцениваем его лечение и компенсацию морального вреда в тысячу долларов.
— США? — съерничал Суровцев. — Или австралийских?
На участке местности, занятой противоборствующими сторонами, наступила тишина. Один из братков, распахнув на себе кожаную куртку, обнажил золотую цепь и посмотрел себе за спину, на коллектив. Потом, повернув к Антону нахмуренное лицо, справился:
— Это ты сейчас с кем разговаривал?
— С тобой, родной. С тобой и твоими поцами. О каком моральном ущербе ты тут болтаешь?
— Я не болтаю, чувак, а говорю. Ты пришел в наше кафе, обидел нашего друга. За это нужно платить. В вашем положении заявленная компенсация морального вреда не так уж велика. Если учесть, что за порогом джип стоит, то…
Услышав о джипе, Копаев почувствовал прилив ярости. Однако силы были неравны, и он тянул время.
— Моральный вред — это физические и нравственные страдания лица. При рассмотрении обоснованности заявленной суммы нужно исходить из реального ущерба. А сделать это сейчас невозможно. Ваш друг не разговаривает.
— Да он больной, — сказал один из пятерки, вставая. — И наплевать, что твой кореш с «волыной». При отрицательном ответе вы живыми отсюда при любом раскладе не выйдете.
— Это серьезное заявление, — заметил Суровцев. — Антон, мы время теряем.
— Еще минуту, — попросил Копаев. — Я вам сейчас докажу, что вы не правы, а после будет видно. Весь базар у стойки вы слышали. Иначе этот лох ко мне бы не подвалил. Он попросил по сопатке, и я выполнил его просьбу. Я прав и ваши предъявы фуфловые. А сейчас можете точить рога и бросаться. Я готов.
— Сильно сказал, — шепнул Суровцев, продолжая сжимать под столом «ПМ». — Как на «стреле», не придерешься.
— Рога у тебя, — заявил «кожаный», выжидая момент для атаки. — Мы не женаты.
— Если рога растут у вас, а вы неженаты, тут дело серьезнее. Значит, вы просто самые настоящие козлы.
Изрыгнув сотню матов за одну секунду, братва бросилась в бой.
Встретив первый натиск, Копаев увернулся и обрушил на противника град ударов. Желание вырубить сразу и надолго было столь велико, что увлекшийся этим Антон даже дважды врезал по спине упавшего навзничь противника. Но исход схватки предрешил Суровцев. Выдернув из-под стола руку, он выстрелил не в воздух, а в огромный зеркальный шар, вращающийся над самым эпицентром сражения. Схватив за рукав Антона, он отдернул его в сторону и вместе с ним упал под лестницу, ведущую на второй этаж.
Шар треснул и развалился на две части. Оплетка, поддерживающая тяжелый кафешный аксессуар, выскользнула из-под половинок и повисла в воздухе безвольной авоськой. Обе половины, перевернувшись в воздухе, рухнули на головы оставшихся на ногах после ударов Антона бойцов. Они свалились на пол мгновенно, как подкошенные. Пластик, утяжеленный засохшим клеем и зеркальными осколками, сразил их наповал. Они, безусловно, были живы, но после такого неожиданного пресса к дальнейшей драке в ближайшее время, конечно, готовы не были.
— Ну, пацаны, вы сегодня просто в ударе! — рявкнул Суровцев, увлекая за собой Копаева на второй этаж. — Туда, Антон! В зале он уже не появится. Если Перец в кафе, то только на втором этаже…
Услышав на первом этаже выстрел, Перец опрокинул на столе банку пива и подбежал к окну. От его расслабленного состояния не осталось и следа. Стрельба могла начаться и без участия его преследователей, однако братва в кафе «железо» если носит, то, соблюдая все правила, стреляет на улице. Однако и тут могло произойти нечто, что могло бы заставить какого-нибудь брата выдернуть из-за пояса оружие. В любой другой день Перец продолжал бы спокойно пить пиво, не обращая на стрельбу внимания. Главное — вовремя убраться до приезда мусоров. Но они, как правило, приезжают не на стрельбу, а уже к трупам, поэтому-то можно было и не торопиться. Спокойно допивать пиво, прикуривать и уходить. Но сегодня был особый день. Перец уже не единожды мог убедиться в том, что эти двое странных преследователей, жаждущих встречи с ним, появляются всегда там, где он их не ждет, и не в самое лучшее время.
С бурлящей в венах кровью Перец вглядывался в темноту зала, но ничего не мог рассмотреть. Принять решение спуститься вниз мог только безумец. Витя таковым не был, поэтому, заперев дверь еще на один замок, метнулся к окну. Два резких движения — и створки, хрястнув приклеенным на зиму утеплителем, разошлись в разные стороны. Такое же действие Перец проделал со второй преградой.
Было высоковато, но под окном стоял «Опель», который сокращал расстояние до асфальта на полтора метра…
Едва ботинки Перца вмялись в оцинкованную крышу, на иномарке взревела сигнализация. Перец еще раз прыгнул, уже на землю, и в этот момент услышал над своей головой яростный крик:
— Перец, стоять!..
Стоять Витя не собирался. Он собирался бежать. Бросив взгляд в сторону, туда, где трое братков с окровавленными головами бейсбольными битами крушили новенький «Крузер», он бросился к дороге. Бежать в глубь массива было глупостью. Бегать Витя не умел, зато много курил. И те пять банок пива, что он выпил в кабинете Мони, также не способствовали быстрому передвижению. Единственным спасением для него, вооруженного пистолетом, являлась дорога. В это время мимо «Искры» проезжает такое количество машин, что только выбирай. До своей он не успевал.
«Эх, нужно было поближе поставить!».
Уже обозначив перед собой цель в виде серой «девятки», водитель которой торговался с девчонкой по поводу платы за проезд, Витя добавил ходу…
— Нормально на разведку сходили, правда? — просипел Суровцев, зависая на подоконнике. — Как по учебнику оперативно-разыскной деятельности — незаметно, не привлекая к себе внимания…
«Oпелю» пришлось выдержать еще два не менее легких удара. Вслед за Копаевым на капот машины спрыгнул таможенник, после чего германский автомобиль принял просто непристойный вид. Однако более ужасающий вид имел джип, на котором друзья приехали к кафе. Трое знакомых молодчиков, яростно махая битами, уже выбили у него все стекла, фары, изувечили все двери и теперь добирались до колес.
Ужас обуял Копаева и Суровцева, когда они увидели автомобиль, который через несколько часов им нужно было возвращать на стоянку склада временного хранения. Ярость их была настолько велика, что весь гнев они обратили не в сторону Перца, который, размахивая пистолетом, уже высаживал из-за руля «девятки» водителя, а на вандалов около арендованного внедорожника…
Все трое ранее входили в состав той компании, что оказались под останками разбитого шара. Обливаясь кровью из неглубоких ран на голове, они старательно превращали дорогой автомобиль в груду металла.
В голове таможенника промелькнула мысль о том, что убить сейчас этих негодяев — значит сделать им подарок… Сунув пистолет под мышку, он обрушил на них всю злобу, что накопилась у него к тому моменту, когда он увидел джип…
