Лучники, расположившиеся на скалах, вступили в бой по готовности. Пара сотен просочившихся за линию ям-ловушек тилукменов была уничтожена за полминуты. Я хотел было поднять первую шеренгу копейщиков, дабы дать время стрелкам взвести арбалеты, но этого не потребовалось — все прорвавшиеся за ловушки кочевники были поражены до того, как оказались в опасной для плохо бронированных стрелков близости. Не более десятка тилукменских стрел достигли цели. Особенно порадовал второй бастион на скале между большим и малым входом в долину — не зря я постарался его как следует усилить. Станковые арбалеты и приданные для усиления лучники постарались на славу, оставив лежать на поле не менее сотни кочевников. Их кони разбрелись по полю, оставшись в основном невредимыми. Лучники и арбалетчики действовали более избирательно. Иное дело камнеметы. Выпущенные из них булыжники сметали все, что подворачивалось на их пути.
Часть тилукменов оторвалась от общей массы и попробовала обогнуть второй бастион. Понятно: решили ворваться в долину через узкий рукав. К сожалению, я не мог отсюда видеть то, что происходит за вторым бастионом, а вот узкий рукав я постарался усилить по максимуму. Тем не менее первые значимые потери мы понесли именно на этом направлении. Ям-ловушек мы там выкопать не успели. Установленные на втором и третьем бастионе камнеметы успели сделать лишь по три залпа, прежде чем тилукмены подобрались на расстояние выстрела. С этого момента стрелы летели с двух сторон. Гномы, швыряющие со скал булыжники, и охотники-стрелки имели преимущество — они находились на возвышенности и пользовались заграждениями, в то время как тилукмены находились на открытом пространстве и были вынуждены рассчитывать в основном на маневр.
В маневрирующего всадника попасть непросто. В укрывшихся за прочными щитами гномов, как оказалось, еще сложнее. Минут десять тилукмены забрасывали стрелами второй и третий бастионы, но результативность была невысока: от навесного огня защитников бастионов ограждали навесы, в то время как каждые полминуты залп нацеленных на них онагров сносил по нескольку кочевников. И станковые арбалеты не отставали, снимая свою жатву. Многие выстрелы пришлись в пустоту, но стрелы тилукменов были еще менее эффективны.
Потеряв более сотни всадников и не добившись значительных результатов, тилукмены решились на штурм. Со свистом и гиканьем они ринулись вперед, выхватывая из ножен короткие мечи. Но в тесной долине, наполненной камнями, им было не разогнаться. Гномы постарались сделать тесную долину еще более тесной, воздвигнув баррикады, а то и просто завалы, преграждающие путь всадникам. Из-за баррикад летели копья и камни, лучники били из засады, со скал обрушивались камнепады. Увы, в атаку бросились не все тилукмены. Часть из них продолжала стрелять из луков, и зазевавшиеся защитники, не успевшие вовремя убраться за ограждение, падали, пронзенные стрелами. Но все-таки потери были неравны. В рукопашной смогли поучаствовать не более полусотни тилукменов. Остальные не смогли прорваться за волну заградительного огня.
Выскакивавшие из-за баррикад и камней гномы рубили всадников огромными секирами на длинных ручках, подсекали ноги коням, добивая упавших всадников на земле. В тесных закоулках всадники теряли большинство своих преимуществ.
Фехтовальщики из гномов никакие, но что такое широкоплечий здоровяк, вооруженный длинным мечом или секирой, я смог испытать на себе. Приблизиться к нему, чтобы нанести удар, не так-то просто. К тому же броня делает его малоуязвимым для меча или копья, заставляя целиться в шею или в сочленения доспехов. Панцири показали себя с самой лучшей стороны, выдержав почти все направленные на них удары. Тилукмены отступили, оставив на поле боя сотни павших. Это только в узком рукаве, а в большом рукаве их павшие исчислялись тысячами. Ловушки выполнили свое предназначение сполна. Во второй раз тилукмены в эти ямы не угодят. Что ж, нельзя ждать от ловушек большего — будем теперь обходиться без них. Камнеметы себя тоже показали на славу. В ближнем бою нам потерь не избежать. А пока? Пока мы потеряли семнадцать гномов убитыми плюс одного человека из числа крестьян. Тяжелораненых было десятка три. Мы отправили их во временный лагерь — там им был обеспечен уход и лечение. Желающих помочь им в лагере было больше, чем необходимо. Раненные легко отказались покидать поле битвы. Что ж, это их право. Я лишь настоял на переводе их во второй эшелон.
Восторженный рев гномов звучал минут десять.
— Мастер Вик, мы победили! — Радостный Нимли стукнул меня по плечу. Вот ведь здоровяк, хотя бы силу рассчитывал.
— Что ты, это только начало. Тилукмены так легко не уйдут. Они вернутся, и на ямы нам больше надеяться не приходится.
Позволив гномам порадоваться минут десять, я отдал команду трубачам, и сигнал «построение» огласил долину.
Гномы смолкли, удивленно оглядываясь, и я двинулся вдоль строя, на ходу объясняя преждевременность празднования победы. Жаль их огорчать, но расслабляться рано: главное сражение впереди.
~~~
Тилукмены откатились к своему лагерю — вряд ли они в ближайшее время способны на новую атаку. В том, что она последует, я не сомневался. Но не сразу. Хану понадобится время, чтобы привести в порядок потрепанные войска. Может ли он сейчас бросить в бой резерв? Нет, вряд ли. Получив такой отпор, хан будет более осмотрительным, начнет хитрить. А если и повторит атаку, то не сразу.
На поле боя, покинутом неприятелем, осталось немало раненых. Кто-то пытался подняться, кто-то ловил разбежавшихся коней. Нет, это совсем не дело.
— Айран, ты вроде бы сетовал на то, что у вас мало копий для метания?
— Это так, — согласился командир мечников.
— Там на поле сейчас лежит несколько тысяч метательных копий и мечей.
Айран поморщился:
— У тилукменов неважные копья, а мечи того хуже.
— Я бы не стал так обобщать. В большей части — да. Но встречаются довольно неплохие экземпляры. Да и не о том речь. Если мы сейчас все это не заберем, то через пару часов заберут тилукмены. Стрелы, что лежат в колчанах на этом поле, полетят в нас.
— Да, это было бы скверно.
— Согласен. Сейчас мы двинемся вперед. Надо будет собрать все трофейное оружие. Всех, кто сдастся, берем в плен. Если кто-то попробует оказать сопротивление — что ж, это его выбор.
Я подождал десять минут, пока курьеры добегут до всех сотников, а те, в свою очередь, разъяснят суть будущих действий своим подчиненным.
Труба пропела «вперед», и копейщики двинулись неровным строем, конечно, не в ногу — когда бы у меня, спрашивается, было время натренировать их как следует? До римских когорт далеко, но все же впечатление было потрясающим. Я специально опередил движущуюся шеренгу копейщиков, чтобы полюбоваться на нее со стороны поля. Движущаяся стальная лавина выглядела очень впечатляюще. Вслед за копейщиками двинулись и мечники с арбалетчиками.
Признаться, я залюбовался и на секунду утратил бдительность. Конь подо мной взбрыкнул, отгоняя овода, и это меня спасло. Выпущенная одним из раненых тилукменов стрела, скользнув по плечу, ушла в сторону. Я соскользнул на землю, опасаясь новых стрел.
Гномы взревели и бросились вперед. Они видели и ударившую в меня стрелу, и то, как я падаю. Заработали станковые арбалеты первого и второго бастиона, десятки стрел со стороны скал отправились в полет, нашпиговывая все, что движется. Стрельба продолжалась недолго. Копейщики и мечники с ревом пронеслись мимо меня, сминая и добивая все, что еще шевелилось. Неужели это все из-за меня? Нимли, растолкав копейщиков, подбежал ко мне.
— Милсдарь, Вик, вы живы? Где были мои глаза? Я должен был быть рядом, я должен был быть впереди!
— Рас-ступись! — Раста бежал от камнеметов, опережая мечников.
— Нимли, Раста, что вы так всполошились? Все со мной в порядке.
— А стрела? — Нимли вытащил стрелу, которая, пройдя по касательной, застряла в моей куртке.
— Действительно, куртка испорчена.
Подбежавший Раста стал крутить меня, осматривая со всех сторон.
— Где рана?
— Перестань, медведь окаянный! — Я еле выбрался из его железных рук. — Что вы носитесь со мной как с писаной торбой? Я вполне могу за себя постоять.
— Как хотите, мастер Вик, а больше без панциря вас не выпущу, — ворчал Нимли.
— Пустяки. Одна стрела, и та пролетела мимо.
— А если бы не пролетела? Кто бы командовал в сражении? Что стало бы с нами всеми?
Я хмыкнул. Чего было больше в испуге гномов — заботы обо мне или боязни потерять инструктора? Да нет, думая о своей пользе, так не бегут спасать другого.
