Лонн прикрыл глаза, получая по когнитивной связи доступ к внутреннему гололиту.
— ”Безжалостный” в Омега-Запад 5. — Он резко открыл глаза. — Из докладов следует, что место аналогично нашему: эвакуированные жилые высотки, минимальное присутствие гаргантов.
Адепт, что расположился за панелью сканера, произнёс длинную речь на машинном коде из похожего на скарабея заменителя рта.
— Подтверждаю, — произнёс Карсомир. — Мы получаем данные с ауспика на юге. Нечто с высокой температурой. Почти наверняка вражеский титан.
Зарха не слышала практически ничего из разговора. Картины смерти ”Безжалостного” проигрывались позади её искусственных глаз подобно пьесе, окрашенной ужасными чёрными эмоциями. Она всхлипнула ещё раз, сердце разрывалось от боли. Поняв только, что враг поблизости, она задвигалась в жидкости, передвигая конечностями.
Титан вздрогнул, делая следующий шаг.
— Моя принцепс? — одновременно спросили оба модератуса.
”Я отомщу”. Даже в своём разуме она еле-еле слышала собственные слова. Механические нотки добавились к её мыслям — и защищались с непреодолимой яростью. ”Я отомщу”.
— Мы отомстим.
Титан проходил мимо высоток, задевая их плечами.
— Моя принцепс, — начал Карсомир. — Я рекомендую остановиться и подождать здесь, пока скитарии проведут разведку.
— Нет. Я отомщу за Ясена.
— Нет, — резко раздалось из вокса. — Мы отомстим за ”Безжалостного”.
Не замечая расхождений между её мыслями и речью, Зарха двинулась вперёд. Голоса окружили принцепс, но она отбросила их силой воли. Никогда прежде Зарха так легко не игнорировала просящий шёпот своей младшей родни. Голос Валиана, пришедший из рубки, а не по когнитивной связи был другим делом.
— Моя принцепс, мы получаем запросы про Единство.
— Не будет никакого Единства. Я охочусь. Легио проведёт Единство завтра.
— Не будет никакого Единства. Мы охотимся. Легио проведёт Единство завтра.
С трудом Валиан повернулся на троне. Кабели извивались из имплантатов в черепе, и повернулись вместе с модератусом, подобно хвостам зверя.
— Моя принцепс, Легио требует провести Единство, ведь принцепс Верагон погиб, — в голосе Карсомира звучало беспокойство, но не было ни паники, ни страха. Остальная часть боевой группы просила о кратком совместном сборе и объединении воли — союз принцепс и душ их титанов — традиция после потери.
— Легио подождёт. Я жажду битвы.
— Легио подождёт. Мы жаждем битвы.
— Вперёд. Приготовьте главные орудия. Я чувствую запах ксеносов отсюда.
Её голос только раздался в потрескивающей статике, а ”Вестник Бури” уже двигался.
Карсомир не был человеком склонным к излишним эмоциям, но что-то холодное и неприятное закралось в мысли, когда он повернулся обратно, смотря на город через огромные глаза титана.
Валиан не был настолько близок с пылающим сердцем ”Вестника Бури”, как принцепс, но и его узы с шагающим богом можно было назвать дружескими. Через слабую связь с полуразумным ядром машины модератус ощущал глубокую ярость, почти притягательную своей всеохватывающей чистотой. Вспышка гнева благодаря эмпатической связи трансформировалась в мрачную раздражительность, и Карсомиру пришлось сопротивляться желанию обругать всех вокруг за нерасторопность, пока он вёл титана вперёд. Осознание причины безумного раздражения мало помогало.
Правая нога титана опустилась на угол улицы, расплющив грузовик в лепёшку. ”Вестник Бури” величественно повернулся и через вмонтированные в корпус пикт-камеры показал широкий проспект, а послеполуденное солнце засверкало на отполированной железной коже гиганта. Валиана на мгновение захлестнул поток внешних образов, получаемых через мысленную связь. Сотни пикт-камер, каждая показывает древнюю серебристую кожу или толстую броню — покрытую трещинами и царапинами от огня лёгкого стрелкового оружия.
Впереди на широком проспекте стоял вражеский титан, мигая на ауспик-сканере красным цветом, вызывающим мигрень. Карсомир вздрогнул, увидев гарганта, и глубоко вдохнул насыщенный аромат рубки. Как всегда воздух внутри головы ”Вестника Бури” пах смазанными механизмами, ритуальным ладаном и сильным жгучим амбре экипажа — они работали изо всех сил, хотя их тела неподвижно покоились на тронах.
Вражеский развалюха-титан выглядел нелепо — на взгляд Валиана, скорее даже уродливо, чем просто некрасиво. Покрывающие гарганта куски металла не вызывали ни благоговения, ни уважения, ни интереса к создателям. Железные кости ”Вестника Бури” были трижды благословлены техножрецами, даже прежде чем их просто объединили в скелет бога-машины. Каждый из миллиона шестерёнок, механизмов, заклёпок и листов брони, использованных при рождении ”Императора”, был отполирован до идеала и благословлён, прежде чем стать частью тела титана.
Это воплощение безукоризненного совершенства стояло перед своей отвратительной противоположностью, и каждый в экипаже, кто пилотировал титан, чувствовал, как сквозь него течёт отвращение. Вражеский гаргант был жирным, похожим на большой колокол — чтобы вмещать и войска, и боеприпасы для беспорядочно усеивающих тушу орудий. Голова, в противоположность выполненному в готическом стиле черепу ”Вестника Бури”, была мелкой и плоской, с разбитыми глазными линзами и выступающей вперёд тяжёлой челюстью. Он вызывающе смотрел с улицы на более крупного имперского шагателя, орудия, покрывающие тело подобно шипам, проревели свой собственный вызов.
Звучало так, как и было на самом деле: зелёнокожий вожак в рубке орал в вокс. ”Вестник Бури” в ответ рассмеялся звуковой волной сигнальных сирен.
В заполненном жидкостью саркофаге Зарха подняла руки, культи нацелились вперёд.
На улице с громким скрежетом механизмов суставов ”Вестник Бури” зеркально повторил движение.
И не выстрелил. Ловушка, грубая и примитивная, взорвалась вокруг огромного титана.
— Ваша просьба о подкреплении принята, — проскрипел скозь помехи голос.
Райкен отключил микрофон вокса и снова взял лазерное ружьё наизготовку.
— Они в пути, — прошипел он Вантин. Гвардеец была рядом, прислоняясь спиной к служившей укрытием стене. Выражение лица не было видно из-за защитных очков и респиратора, но она кивнула майору.
— Ты тоже самое сказал полчаса назад.
— Я знаю, — Райкен зарядил новую батарею в лазган. — Но они придут.
Стена за ними изогнулась от попадания очередного снаряда. Мусор с потолка застучал о шлемы.
Взвод Райкена оказался по самое горло в неприятностях, и как-бы яростно они не сражались — без посторонней помощи выбраться не удастся.
Большинство из тех его людей, кто не истекал кровью на земле, заняли окна по всему жилому зданию и вели огонь по улице. В комнатах оставалось много мебели, брошенной семьями, которые укрылись в ближайших бункерах. Это была последняя линия обороны, прелестное страшно изрешечённое местечко — но их укрепления захватили полчаса назад, и теперь каждое отделение сражалось само за себя до тех пор, пока они все не перегруппируются на следующем перекрёстке.
Проблема была в том, что когда пала последняя баррикада взвод Райкена отрезали слишком быстро. Они были арьергардом и прикрывали отступление других отделений, потому их окружили, и вынудили сражаться на неукреплённых позициях.
— Они лезут на чёртовы стены! — крикнул кто-то. Мордекай, пригибаясь, пробрался к ближайшему окну и приготовился открыть огонь. Когда майор привстал, чтобы выстрелить, то оказался лицом к лицу с зелёнокожим, карабкающимся в окно второго этажа. От орка пахло плесенью и оружейным дымом, а поросячий взгляд горел теми чуждыми чувствами, что существо испытывало в разгар битвы.
Райкен пронзил штыком горло твари и сразу после удара добавил три выстрела. Ксенос вылетел из окна и рухнул на сородичей.
Они действительно лезли на чёртовы стены.
Майор приказал, чтобы три человека прикрыли окно, и помчался к лестнице, что вела на первый этаж. Щёлкающий треск лазганов внизу был ещё громче — там укрепилась большая часть взвода.
— Подкрепление в пути! — крикнул он вниз с лестницы.
— Ты говорил это полчаса назад! — отозвался сержант Калас.
Райкен мельком взглянул на сержанта, он стоял на коленях у окна и сжимал болт-пистолет двумя руками, ведя беглый огонь по дороге. Майор подошёл к ближайшему окну, добавив свою стрельбу к канонаде.
Улица изобиловала инопланетной плотью. Только самые тупые или кровожадные орки мчались напрямик или лезли на стены. Большинство зелёнокожих — и Райкен благодарил Императора за эту небольшую удачу — обладали достаточным интеллектом, чтобы озаботиться укрытием за собственными хлам-транспортами или стрельбой из окон соседних жилых зданий. Они смеялись и глумились, пока продолжался заградительный огонь, а свиноподобный визг только становился громче, когда очередной завывающий отряд ксеносов атаковал в лоб через улицу, и оказывался уничтоженным защитниками Стального легиона. Бурная радость от гибели собственных сородичей была варварским сумасшествием, которое Райкен долго не мог ассоциировать с ненавистной породой ксеносов.
