Тот уже нашел небольшую лужицу однообразных ракушек – ярко-желтых на серовато-коричневом песке. Они все были полуоткрыты, и что-то внутри них плавно, беззлобно шевелилось. Когда тень от Эдика легла на крайние из них, створки чуть дрогнули, но ни одна не закрылась. Ростик ждал, как раковины отреагируют на его тень, но тени почему-то не было. Он поднял голову…
Так и есть, это была не Эдикова тень. Над ними, как гравилет необычной формы, в десятке метров нависала лодка. Их родная «Калоша», с ребятами, высунувшимися за борт. Ростику показалось, он даже различает лица.
Внезапно ему стало холодно. Странно, этого не было раньше. Наоборот, он еще пару минут назад подумал, что на этом мелководье вода прогревается, как на Земле в лиманах… Или что-то изменилось вокруг них?
Ростик крутанулся, посмотрел по сторонам. Ничего видно не было. Он пожалел, что они взяли с собой только ножи и никому не пришло в голову вооружиться хотя бы ружьем для подводной охоты. Что ни говори, а пара выстрелов им бы не помешала.
Холод исчез. Теперь Ростик не сомневался, их кто-то видел. Только что это значило – им предстояло узнать не сейчас. И может быть, даже не сегодня.
Ростик приказал себе успокоиться и опустился к Эдику. Тот почти без усилий парил над дном, разглядывая красные, розовые, синие кораллы. Полипы явно вытягивались в сторону желтых моллюсков, и несколько пустых раковин, нашедших могилу у основания известковых кустиков, не оставляли сомнения, кто из противостоящих организмов является добычей.
Но, с другой стороны, и кораллы что-то останавливало. Их было не так много, как могло быть, если бы они бесконтрольно жрали моллюсков.
Внезапно перед Ростиком, на расстоянии вытянутой руки, пролетел изрядный, с метр диаметром, почти круглый скат. Или это была манта? Ростик никогда не видел настоящих морских скатов и не знал, чем они отличаются от мант. Да и зачем, когда у них для этого был целый Пестель?
Но то, что гналось за скатом, оставить его в равнодушии не могло. Это была акула, настоящая акула, какой ее всегда изображали в книжках – острое рыло, косой усмехающийся рот, полный зубов, безжизненные глаза из темного стекла и великолепное, невероятно сильное тело.
Казалось, она не плыла, а ее несло, настолько легкими, незаметными движениями она перемещалась. Только после того, как акула растаяла в тумане сбоку, Ростик осознал, что это был на самом деле акуленыш, всего-то в полметра длиной. Но он уже охотился, он был хищником, способным расправиться с жертвой в несколько раз крупнее себя. «Интересно, а они тут большие вырастают?» – спросил себя Рост.
Внезапно Эдик довольно громко замычал и указал на что-то внизу. Ростик тут же дернулся вперед, но это привело лишь к тому, что он практически встал на голову. Палец Эдика, как оказалось, был нацелен на что-то, находящееся в раковине.
Ростик присмотрелся. Это было что-то чуть более темное, чем желтая, мягкая, очень нежная ткань моллюска. Это было что-то очень твердое и тяжелое, способное поблескивать, и неживое… Сомнений у Эдика больше не было.
Нимало не смущаясь, он вытянул пальцы и попытался схватить жемчужину. Створки мгновенно захлопнулись и сжали пальцы с такой силой, что Эдик, кажется, заорал. По крайней мере, вокруг его дыхательного загубника появилось облако пузырьков, которые сразу унеслись ввысь. Потом Эдик вытащил левой нож и одним ударом сковырнул раковину с камня. И уже потом принялся долбить ее, разрывать, разламывать, стараясь освободиться от немилосердной хватки.
Когда он все-таки справился с раковиной, пальцы его выглядели так, словно по ним проехал небольшой грузовик. Они посинели, полиловели, на коже остались отчетливые отпечатки зубчатых кромок раковин, но они сжимали довольно крупную, с ноготь большого пальца, неправильную горошину.
Ростик снова попытался осторожно, чтобы вызванное им движение воды не заставило желтые раковины захлопнуться, повиснуть вверх ногами. Трюк привел к успеху – в трех раковинах из трех, в которые он заглянул, находились почти такие же кругляшки.
Чтобы не пострадать попусту, Ростик вставил между створок рукоять ножа, достал жемчужину, а потом почти без труда выдернул свой нож, потому что полусферическое навершье и само чуть не выскакивало от усилий раковины. Потом рассмотрел добычу.
Горошины были тяжелые, даже очень, и совершенно ясно было, что это не жемчуг. В них ничего не было от перламутра, от красоты драгоценной первозданности. Скорее всего, они напоминали пули или шрапнелины, в каком качестве их вполне можно было использовать даже без обработки.
Внезапно Эдик тряхнул Ростика за плечо. Потом показал на часы и ткнул пальцем вверх. Рост кивнул и стал медленно подниматься следом за журналистом. Их первая ходка под воду окончилась.
В лодке воздух показался живительным, как поцелуй феи, но в целом все стало гораздо более тяжелым, чем в воде. Даже втащиться в «Калошу» Ростик сумел только с помощью Кима. А может, все дело было в том, что он не мог как следует уцепиться за борт лодки – мешали зажатые в кулаке шрапнелины.
Потом они стали обсуждать эти катышки. Хотя и обсуждать было, по сути, нечего. В свете яркого солнца, в привычном воздухе даже Эдик не сомневался, что ярко-желтые моллюски откладывали горошины из какого-то металла. Хотя что это был за металл и какова его ценность – еще предстояло выяснить.
Чтобы не терять времени, в акваланга влезли Пестель с Кимом, и они ушли под воду, шутливо переругиваясь с Эдиком, который опять пробовал их учить обращаться с часами. Но Ростик уже понимал, что по-своему журналист, конечно, прав. Он сам был тому свидетелем – как бесшумно, вкрадчиво и отвратительно незаметно течет время под водой, над самым дном, особенно когда не нужно слишком уж напрягаться и гнаться за Эдиком. Или там что-то происходит с сознанием, с мозгами в целом?
Вместе со своей порцией горошин Пестель притащил десятка три целых раковин в старой капроновой авоське. Он перевалил их через борт, как самую главную свою добычу. Ростик поинтересовался, когда у биолога из ушей вытекла вода:
– Зачем тебе ракушки?
– Если это действительно металл, то нам следует знать о жизни этих существ как можно больше. – Пестель кивнул на свою авоську.
– Пожалуй, – согласился Ким. Потом он посмотрел в бесконечную морскую даль на севере:
– Ну что, пойдем в море, где большие поля этой желтухи начинаются?
– Зачем? – удивился Пестель. – И так все понятно.
– Да, – кивнул Ростик. – Похоже, там то же, что и тут, только дольше тянется.
– Ну, тогда погребли к берегу? – с надеждой поинтересовался Пестель.
У него была добыча, которая требовала исследования. Ему уже не терпелось оказаться в своей лаборатории и приняться за какие-нибудь опыты.
Пестелю никто не ответил, все просто расселись на веслах и принялись работать, хотя уже и без прежнего энтузиазма. И разморило их, и есть что-то захотелось.
Пройдя треть пути, Эдик ни с того ни с сего заговорил о маске, питаемой помпой с борта лодки. Но никто тему не поддержал, и он почувствовал, что утрачивает свои позиции. Дело оказалось не очень хитрым и пока неопасным. Ростику даже стало жалко бывшего журналиста, потому что никто уже не сомневался, что через пару недель они все заткнут его за пояс и как пловцы, и как добытчики.
«Если не будет никаких сложностей», – подумал он, мерно наваливаясь на весла. А вот с этим не все было чисто, потому что Ростик ни на мгновение не забывал про чувство холода, обдавшее его на дне. Это непременно обещало неприятности, вопрос в том – насколько серьезные.
18
Ростик проснулся, словно его кто-то толкнул под бок. Он поднял голову, огляделся. Открытое, лишенное стекла окно выходило на набережную со статуей. В темноте нагромождение, поставленное над фонтаном, выглядело особенно странно, словно невиданные существа упражнялись тут в искусстве неведомых абстракций. «Да, собственно, так и было, вероятно. Или близко к тому», – решил Рост и почувствовал, что просыпается окончательно.
Над городом в тихом предутреннем воздухе проплыла перекличка часовых на стенах. Ростик просчитал направление криков, все посты были на местах, все казалось мирным и покойным. И все-таки он не сомневался, что разбудил его страх, опасение за что-то или кого-то.
И тогда он понял, Пестель остался один в своей лаборатории. А тут никто не должен оставаться в одиночку. И даже неизвестно почему, вполне возможно, что это до конца так никогда и не выяснится. Но сейчас это и не важно, просто существовала необходимость никогда и никого не оставлять в одиночестве. Даже в таком, казалось бы, защищенном месте, как те склады, где Пестель устроил свою лабораторию.
Они только кажутся защищенными и охраняемыми. На самом деле…
