не думаю, что она уцелела. Провал по всем статьям и параграфам. Надо возвращаться на Землю.
– Здоровья погибшим, – буркнул я. – Всем остальным соболезную.
– Скажи мне прямо, – полковник не повёлся на мою филиппику. – Ты сможешь хотя бы установить наше местоположение? Для начала.
– А кто сказал, что я не попытаюсь?
Да, я не астронавигатор. Летать – летал, и немало. Но по известным маршрутам и в разведанном космосе. Определять своё местоположение в чужой части Вселенной меня не учили: это не задача пилота ближнего космоса. Да и летал я только на «прыгунах», строго говоря. А там боевой радиус применения не позволяет заикаться о дальних перелётах в десятки световых лет.
Но я кое-что понимаю в астрономии. Спектральный класс звезды для меня – не пустой звук. Что такое «красное смещение» понимаю. Пусть хреново дружу с математикой. Но тупо прикинуть запас кислорода или расход энергии – могу. Хорошо усвоил тему упреждения при движении небесных тел. Никогда не посчитаю орбиту, точка Лагранжа мне тоже мало чем поможет, но кое на что я, всё же, способен.
К тому же, в составе нашего сброда наверняка есть более профильные специалисты. Неужто мы всем миром не навалимся на одну гребучую задачу и не решим её сообща?
Мигунов кивнул, будто такого ответа и ожидал.
– Крепко держишься. Молодец!
Я не стал осаживать офицера и расстраивать его, что на меня такие детские приёмы не работают. Да, они признаны эффективными в полевых условиях, но только для тех инструкторов, кто не сумел или не успел изучить более действенные. А на меня они уже не действуют.
– Мы ещё на сверхсветовой? – спросил я.
Офицер кивнул.
– Надо остановиться и узнать наши координаты.
– Как «Колыбель» ожила? Я не успел закончить с энергоснабжением.
Полковник развёл руками и окинул взором отсек.
– Видимо, у тебя есть тайный помощник. Потому что энергоснабжение работает штатно или почти штатно. Ты и сам видел. Системы вооружения, щит, двигатели.
– Может, ещё и корабль отремонтирован?
Не, ну, а что? Уже и помечтать нельзя?
Офицер покачал головой.
– Увы. Этот гроб как был рухлядью, так и остался. Если заправить «Запорожцу» полный бак, гоночным болидом он от этого не станет. Отказоустойчивость систем по-прежнему околонолевая. Но мы не в состоянии исправить все утечки энергии, которые есть в магистральном контуре снабжения. Мы ещё летим только благодаря поистине бездонным запасам энергии в МНТ.
Я даже не знаю, радоваться работоспособности нашего самопального переходника или опасаться того, что корабль отбирает энергию из модуля нолевой точки, игнорируя утечку тока…
В отсек с крайне задумчивым видом вошла Томка. Невидящим взглядом в пустоту окинула нас с полковником.
– Как доктор Рыкова? – спросил он.
Взгляд медика стал более осмысленным.
– Плохо, – проронила она. – Я сделала всё, что могла. Но в сознание не приходит. И это не простой стресс или переутомление. Есть основания полагать тяжёлое наркотическое опьянение с симптомами отравления.
– Касса, – выдохнул я.
Томка удивлённо посмотрела на меня.
– Да, касса, – в голосе давней подруги детства слышались нескрываемые нотки изумления. – Состояние доктора Рыковой подходит под симптоматику передозировки.
– Что за касса? – поинтересовался Мигунов.
– «Космическая кукуруза», – хмыкнул я. – Произрастает в Млечном Пути один сорт, чей геном непозволительно схож с земной кукурузой. Если бы не одно маленькое «но». В составе зёрен имеется злой, как чихуахуа, наркотический замес, из-за чего чрезвычайно ценится торчками всех окрестных систем. Только, действует, почему-то, только на гуманоидные виды органической жизни.
– Из семян их початков производят наркотик, который называется «касса», – добавила Томка. – Это слово из какого-то языка, и точный перевод не помню. Но готовый продукт в виде чрезвычайно мелкодисперсного порошка употребляют внутрь перорально. В зависимости от технологии изготовления и добычи…
– Доктор Рыкова под мухой? – повёл бровью полковник.
Изумление офицера понять можно. Мы на Земле чуть ли не каждую неделю проходим всеобщее тестирование на наличие метаболитов запрещённых к употреблению веществ. Ты же не доверишь работу с инопланетными технологиями торчкам и алкоголикам?
Выходит, Анька вточила дозу уже на борту «Колыбели» или непосредственно перед проходом через врата.
– Уже неважно, под чем она, – картина представлялась безрадостной. – Очень скоро у нас будет «минус один».
– Почему? – поинтересовался Мигунов.
– После «кассы» обратного пути нет. Или сидишь на ней, или помираешь от ломки.
Офицер задумался.
– Зато, это многое объясняет, – продолжил я. – Рыкова палец о палец не ударила и играючи сделала то, что не доделал я. Но откуда у неё сугубо технические знания об инопланетных устройствах, если она биолог?
– Профессиональная ревность не гложет? – хмыкнул полковник. – Значит, она умнее тебя.
– Я, хотя бы, раньше с технологиями Древних работал. Она же вообще только позавчера услышала слова «звёздные врата»! И вообще никак не могла знать, как и что тут работает.
Полковник выпрямился.
– Хочешь сказать…
– Я ничего не хочу сказать, – процедил я. – Сказал лишь то, что уже сказал. Ей неоткуда было взять эти знания. Или ей промыли мозги, что было уже неоднократно со многими из проекта КЗВ, или она вообще не тот, за кого себя выдаёт.
Посмотрел на Томку
– Когда Анька очнётся – поработай с ней. Ищи повреждения головного мозга, свойственные шизофреникам. Аналогичные повреждения остаются после «промывания мозгов» по технологии гоа`улдов. Это объяснит, откуда она может управлять «Колыбелью зла» и почему вообще смогла проникнуть на мостик. Корабль одного класса с «Судьбой», а о ней люсианский союз знал даже больше Раша.
Этот наркотик очень любили использовать вместо поводка люсианцы. Распадается крайне медленно, одной дозы на миллиграмм хватает на неделю, но потом ломка катастрофическая.
– Вы, как я погляжу, хорошо знаете об этой вещи, – произнёс Мигунов. – К чему нам стоит готовиться?
– К смерти, – посмотрел я на офицера. – Ещё никому не удавалось пережить ломку после кассы. Это билет в один конец с первой же дозы.
– И ничем нельзя помочь? – поинтересовался Мигунов.
– У вас есть запас кассы? – спросил я.
Полковник отрицательно покачал.
– Тогда ничем.
После кассы ломка ничем не отличается от ломок после других наркотиков, разве что в разы мощнее. Рвутся мышцы от перенапряжения, ломаются ослабленные кости, открываются масштабные внутренние кровоизлияния, обычно – инсульт. Что и является, собственно, причиной смерти. Кровоизлияния
