— Ир, я так понимаю, тебе соваться в приемное отделение не стоит. Пойду я.
— Ты тоже достаточно проявила свою оригинальную натуру и внешность у ларька. Не удивлюсь, если какое-то время будешь являться Ксении в кошмарных снах.
На споры ушло достаточно времени, но нельзя утверждать, что даром. Ксения со своим спутником долго в больнице не задержалась. Вышли не очень веселые, но спокойные, сели в машину и долго что-то обсуждали. Мы уже решили приглядеть поблизости какую-нибудь лавочку, когда «пятерка» взяла да и уехала. Наташка настояла на своем: в справочное окошко обратится именно она. Довод был весомый: «А мало ли что?» Мне надлежало скромненько стоять где-нибудь в уголочке, маскируясь под скрытую видеокамеру, и фиксировать все!
«Непознанное» началось почти сразу. Едва Наташка поинтересовалась, куда поместили травмированного Лузгина Павла Константиновича, как Белоснежка в форменной одежде запросила тайм-аут и ненадолго вышла. Затем в помещении появились два серьезных молодых человека и вежливо, но настойчиво попросили подругу отойти в сторону. Наташка покрылась пятнами, но возмущаться не стала. Последнее обстоятельство охладило мое стремление прийти ей на помощь. Показалось, что она в ней не нуждается. Но на всякий случай я просто осторожно приблизилась.
— Вы явились навестить Лузгина Павла Константиновича. Скажите, пожалуйста, кем он вам приходится?
Вопрос прозвучал прямо-таки задушевно, если не видеть бесстрастное лицо человека, его задававшего. Мне он не понравился. Сразу зачесались ладони. Аллергия! Как у настоящего Шурика на спиртное.
Пятна на Наташкином лице заалели еще ярче.
— Как это кем? — заорала она, невольно привлекая к себе внимание окружающих. Из очереди в справочное окно на нее зашикали, призывая к порядку. — Козлом! Понятно?! — Наташка и не думала убавлять громкость. И вдруг ее пробило на слезы: — Сволочь носатая, полтора месяца за мой счет у меня жи-ил. Одела, обула-а-а, — подруга всхлипнула, полезла за платком и заговорила нормальным голосом: — Нет, это он меня обул! Слинял, гад, прихватив с собой деньги и вечную память пятого по счету мужа — золотые запонки его деда. Неделю ищу, все больницы, все морги обзвонила. Нет такого козла — Лузгина! Здесь вот только один нашелся, правда, молодой. Да еще Павел Константинович. Моего-то Альфредом звали. Но тоже Константиновичем. Может, ему память машиной отшибло? Вот, хочу посмотреть, не мой ли Альфред под повязками здесь от возмездия прячется.
Наташка примолкла, насупилась и неожиданно вцепилась в воротник рубашки коренастого, широкоплечего типа, который стоял чуть ближе к ней.
— Я догадалась! Вы из фирмы ритуальных услуг! Ой, мамочки родные!!!
Тщетно бедняга пытался стряхнуть с себя Наташку, сквозь зубы уговаривая ее заткнуться по-хорошему. Второй беспомощно топтался рядом, пытаясь ухватить ее за руки. Наташка ловко уворачивалась и при этом обзывала его нахалом и мародером. Немногочисленные посетители, забыв, по какому поводу явились в эту обитель страданий и надежд, с интересом наблюдали за происходящим. Все кончилось в один момент, как только подоспела штатная охрана. Наташка выпустила галстук слегка придушенного молодого человека и, смахнув вновь набежавшие слезы, прошептала:
— Проводите меня к нему. Я хочу посмотреть на его тело, прежде чем оплачу вам расходы по погребению. — Она снова повысила голос: — Чужого хоронить не буду! — И качнулась в сторону поправлявшего галстук парня с явным намерением упасть к нему на грудь и зарыдать на весь территориальный округ столицы. Он отшатнулся и прытко сиганул в сторону.
Наташку повели внутрь. Я маялась неизвестностью, меряя шагами помещение, раздавая справки по поводу справочной, и иногда выходила на улицу. Пока не сообразила, что «скрытые видеокамеры» так себя не ведут. С другой стороны, поток посетителей постоянно обновлялся и никто особого внимания на меня не обращал. Время тянулось так, как никогда не тянулось по утрам рабочих дней. Особенно когда вставать не хотелось.
Сообразив, что подруга выйдет не одна, я выскочила на улицу и поплелась к переходу. Не стоит нам показываться вместе. Но тут меня одолели сомнения — а выйдет ли она вообще? Ежу понятно, повторный процесс становления Лузгина как личности на ноги после того, как его сбило с ног машиной, контролируется не только медперсоналом больницы. Меня невольно понесло в обратную сторону.
— Совсем ослепла?! — оттолкнув меня к двум подросткам, заорала не своим голосом приличная с виду женщина в бежевом костюме, немного ей маловатом. Хотя откуда я могу знать, какой у нее «свой голос»? — Овца кружная! По ногам топчется! — И, заскакав на одной ноге, она принялась оттирать белоснежным платочком с бежевой туфельки невидимый след от моей ноги.
Подросткам я на фиг не была нужна. На какой-то миг испугалась, что отфутболят меня в сторону, но нашелся доброволец, спасший меня от такой угрозы.
— Вы что тут людьми прямо в лицо швыряетесь?! — заорала Наташка, одновременно обеспечивая мне устойчивость. — Думаете, если клиника рядом, так можно всех подряд калечить?!
— Она мне туфли испортила! — вскинулась дама. — Шла, шла. И вдруг развернулась, налетела, как взбесившаяся лошадь, чуть с ног не сбила!
— Правил не знаете? Надо было дистанцию держать. А судя по виду вашей обуви, вам на туфлях только микробов подавили. — И повернула голову ко мне. — Не ушиблись? Об молодых людей. Впрочем, вам просто нечем ушибаться. Помочь перейти на ту сторону?
Я признательно улыбнулась, заявив, что мне именно туда и надо, просто запуталась в поисках перехода. И позволила подруге взять себя под руку. Сделала она это достаточно бережно, но с такой силой увлекла меня вниз по ступенькам, что мое «спасибо!», скачущее вместе со мной, растянулось до их окончания.
— И чего тебя туда-сюда носило? Хоть бы под ноги смотрела, на какую обувь наступать. Можешь мне поверить, туфельки у дамочки очень дорогие. И сама она — вылитая донна Роза из Бразилии, где с ее отъездом на одну обезьяну стало меньше. На тебе ключи от машины, — увлекая меня в конец перехода, заявила Наташка, незаметно сунув их мне в руку. — Идешь и садишься за руль. Трогаешься с места, проезжаешь метров пятьдесят и ждешь меня. Я пока осмотрюсь. Вроде все нормально, но кто его знает.
— Я тебя лучше здесь подожду. Вдруг будет некуда машину приткнуть?
— Блин! Обеспечишь аварийную остановку! Только не врезайся в иномарку. Знак в багажнике валяется. — Она нагнулась поправить туфельку, затем выпрямилась и равнодушно посмотрела назад. — Наверное, зря паникую. Ну хорошо, садишься в машину, но с места не трогаешься. Ждешь меня.
6
— Ириша, открывай!
Радостный голос подруги заставил меня вздрогнуть и выйти из состояния оцепенения. Под рабочий дорожный гул я незаметно окунулась в воспоминания о недавней поездке. Шум мне нисколько не мешал. Как назло, Майка так и не перезвонила. Да кто ж они такие вместе с настоящим Кочневым? А эта странная эсэмэска, в которой говорилось про опасность! Неужели она от Майки? Нет, не похоже.
— Ну ты, подруга, даешь! Все двери закрыты, а оба окна нараспашку. Да любой угонщик запросто проникнет в машину, выкинет тебя за ненадобностью и… Впрочем, нашу «Ставриду», в первую очередь, не угонят именно за ненадобностью. Если только из-за тебя. В таком случае машина в нагрузку пойдет. Я купила отличный виноград. Надо же было чем-то себя занять пока фильтровала этот пропускник, подземный переход. Чуть не окосела от напряжения. Ир, ну я тебе просто поражаюсь! Подруга, можно сказать, явилась с передовой, а ты спокойно сидишь и ждешь, когда она начнет делиться ужасами ближнего боя. Я бы тебя уже растрясла, как грушу. Ладно, не оправдывайся. Все прошло отлично, моя персона вне подозрений. Сейчас отъедем, чтобы не светиться, и расскажу. — Мурлыкая себе под нос какой-то веселый мотивчик, Наташка тронулась с места. — Теперь понимаешь, насколько я была права насчет первенства в справочной? Ты бы на моем месте сразу заледенела. Все-таки в моем лице мир потерял талантливую актрису. Так вживаюсь в обстановку спектакля собственной постановки! Вышла из отделения сама не своя.
Натальин рассказ увлек меня настолько, что я забыла обо всем на свете. Самое главное, о Димке. Следовало позвонить мужу и предупредить, что задерживаюсь, поиски подходящих штор утонули в огромном океане предложений. Раньше, бывало, побегаешь по магазинам и либо успокоишься за отсутствием подходящей ткани, либо выберешь из пары зависевшихся образцов наименее страшненький — и нормально. Дома прикинешь, убедишь себя, что ткань по цвету подходит к будущим обоям или тапочкам, и опять-таки успокоишься. А ныне ассортимент такой, что глаза разбегаются в разные стороны. Посему трудно сосредоточиться на чем-то одном.
