А надо вам сказать, что, не желая расставаться с женой и детьми, он забрал их также с собой в далекое путешествие. С ними была, как обычно, бедная, вечно проливающая слезы Ситти-Санни.
Купец продал весь свой товар по высокой цене, закупил множество новых товаров и до отъезда из страны Билядитасемипи решил еще воздать почести султану Индилаю.
Взял он с собой ценные подарки — дорогие ковры, драгоценные камни и отправился в королевский дворец.
Султан благосклонно принял купца, расспросил его о путешествии, о далеких странах, а в самом конце изрек:
— Сегодня вечером я устраиваю торжество в честь годовщины моего восшествия на престол в государстве Билядитасемипи. Ты, чужеземец, будешь моим гостем в эту ночь.
Купец даже покраснел от гордости и удовольствия, а потом сказал:
— О великий султан! Слава о тебе давно уже распространилась за границами твоего государства. О твоем величии, о справедливости и мудрости твоей разошлась молва по всем островам южных морей и в далекой Индии. Твоя доброта, о государь, проливает луч света над моей головой. Позволь мне только предупредить мою супругу, которая ждет меня на корабле.
Султан тогда ему ответил:
— Не утруждай себя, дорога к порту неблизкая. Я пошлю к твоему кораблю двух своих пажей с известием о тебе и прикажу им ночью стеречь твой корабль, чтобы ни один волос не упал с головы твоей супруги.
Купец, тронутый добротой султана, поклонился ему в ноги, а тот, обратясь к своим пажам, которые стояли по обе стороны королевского трона, держа в руках золотые сосуды с бетелем, повелел:
— Вот мой королевский перстень. Покажите его жене этого иностранца в знак того, что отныне она будет под моей опекой. Оберегайте ее сон всю ночь и как зеницу ока сторожите корабль.
Абедуледьюмали и Абедуледьюляли отправились к берегу моря, нашли купеческий корабль и показали супруге купца перстень султана Индилая, пояснив, что муж ее остался на пиру при дворце в честь годовщины восшествия владыки на престол.
Потом поднялись они на палубу и, прислонившись к борту корабля, стали на страже, сжимая в своих руках острые кинжалы.
Настала ночь. На корабле царила полная тишина, все уже спали, только два пажа, сжимая в руках кинжалы, бодрствовали на палубе, прислушиваясь к равномерному шуму морских волн.
Спустя некоторое время Абедуледьюляли погрузился в глубокий сон. Его брат Абедуледьюмали подумал: «Пусть он спит, а я буду бодрствовать. Как только я почувствую, что тоже засыпаю, разбужу его, и он заменит меня».
Прошла полночь, и Абедуледьюмали принялся будить брата.
— Абедуледьюляли, брат мой, проснись же. Я устал, и глаза мои слипаются от сна. Сейчас твоя очередь бодрствовать.
Но Абедуледьюляли лишь пробормотал со сна:
— Оставь меня! Я хочу спать.
Абедуледьюмали уговаривает его:
— Брат мой, ведь один из нас должен бодрствовать — таков был приказ султана.
А Абедуледьюляли, зевая, ему в ответ:
— Я хочу спать — и все! Больше меня ничего не касается!
Тогда Абедуледьюмали не на шутку разгневался:
— Ты всегда лишь о себе одном думаешь! Из-за тебя-то и постигла нас такая судьба. Я помню, как мы были детьми, сидели в лесу под фиговым деревом, а ты вдруг начал плакать, что хочешь поиграть с птенцами горлицы. Мне было жаль птичек, а ты не обращал внимания ни на их писк, ни на жалостные крики их матери. А потом, когда отец поплыл в маленьком челне с нашей дорогой матушкой на другой берег реки, а нас спрятал в кустах и приказал нам сидеть тихо и ждать, ты снова начал орать, плакать и бегать по берегу, пока нас там не нашел рыбак и не забрал к себе. Я часто думаю о том, что, если бы мы не вышли из кустов, отец наверное вернулся бы и разыскал нас. Да, да! Это из-за тебя у нас с тех пор нет ни отца, ни матери.
Все это услышала бедная добрая Ситти-Санни, которая, так и не заснув, вышла прохладиться на палубу.
— О дети мои! Мои милые дети! Дорогие мои сыновья! — вскрикнула она и бросилась их обнимать и целовать. — О, как благодарна я судьбе, которая дала мне возможность наконец вас найти.
Но недолго суждено было матери тешиться своими сыновьями, столь чудесным образом ей возвращенными. На рассвете, когда они еще не успели досказать свою печальную историю, сидя втроем под открытым небом, усеянным звездами, на корабле вдруг поднялась суматоха, беготня и суета. У жены купца в эту ночь пропали бесценные жемчуга и алмазы. А так как на корабле, кроме двух братьев, не было чужих, на них и пало подозрение.
Когда султан Индилай узнал, что два его пажа, которых он послал на купеческий корабль от своего имени, ограбили жену купца, он так сильно разгневался, что, вопреки своему правилу, не расспросив и не рассудив юношей, вынес им смертный приговор.
Он вызвал глашатая по имени Мемуру и сказал:
— Прикажи страже связать обоих воров, отвести их к палачу, и пусть он выполнит мой приговор.
Мемуру, кланяясь, ответил ему:
— Воля твоя да будет исполнена, о господин мой и владыка.
И снова история неожиданно повернулась.
В государстве Билядитасемипи было всего три палача. Одного звали Мухалике, второго — Мухакиле, третьего — Мутаинэ. Все они жили в разных деревнях.
Глашатай Мемуру посадил на телегу связанных братьев и поехал с ними сначала к палачу по имени Мухалике.
Увидев глашатая и сидевших с ним на телеге связанных пажей султана, удивленный Мухалике спросил:
— Мемуру, зачем ты везешь ко мне любимцев султана, которые носили за его лучезарной светлостью бетель?
Мемуру ответил ему:
— По приказу султана ты должен их казнить.
— Какое преступление могли совершить эти юноши? — спрашивает его тогда Мухалике.
Глашатай отвечает ему:
— Султан выслал их охранять корабль своего гостя, богатого купца из далеких стран, а они украли драгоценности у его супруги.
Мухалике тогда снова спрашивает его:
— На месте ли преступления их поймали? Нашли ли у них украденные драгоценности? Выслушал ли их кто-либо? Что говорят свидетели?
На эти вопросы глашатай ответил так:
— У пажей, правда, ничего не нашли, но ведь они могли где-нибудь припрятать драгоценности. Не было никаких следов, никто их не выслушал, никто никаких свидетелей не вызывал. Султан так разгневался, что при одном лишь известии об этом позорном случае тут же осудил их на смертную казнь. Мне никогда еще не приходилось видеть нашего государя в таком гневе. Ну, что же ты, палач, медлишь? Делай поскорей свое дело.
Мухалике на все это ему заявил:
— Глашатай Мемуру! Я не опущу своего меча на головы этих юношей до тех пор, пока султан еще раз не повторит мне приказ. Милость наших господ переменчива, как ветер. Я знаю, султан так любил своих пажей, что никогда с ними не расставался. Может быть, придет день, когда султан пожалеет о своем приговоре, но тогда будет уже слишком поздно. А, кроме того, может ведь оказаться, что эти обвиненные невинны, что кто-то иной украл драгоценности у жены купца, а на них свалил всю вину, чтобы самому уцелеть. Ведь юношей до сих пор никто ни о чем не расспросил, не было над ними никакого суда, взвесившего все на весах справедливости. Я расскажу тебе, глашатай Мемуру, одну историю. Вот послушай:
История о султане и мудрецеЖил-был однажды султан. Был у него при дворе советник, большой мудрец, и султан его весьма ценил и уважал. Однажды земля задрожала во владениях султана, а гора вдруг загремела и начала изрыгать огонь и лаву. Дворец султана превратился в груду развалин. Вызвал тогда султан своего советника и говорит:
— Я хотел бы возвести себе новый дворец. Ты должен назначить день, который будет самым удачным для его постройки.
Мудрец сказал ему:
— Государь, прикажи возвести твой дворец тогда, когда будет самая короткая тень, то есть в самый полдень, в пятницу. Что бы в этот момент ты ни выстроил, — все превратится в золото; что бы в землю ни посадил, — все принесет плоды из чистого золота.
В пятницу, в самый полдень, султан приказал строить себе дворец. Люди начали свозить сюда огромные камни, песок, целые горы сандалового дерева, черного дерева, красного дерева, белого и желтого мрамора, блестящей слюды, целые плиты застывшей лавы и еще сотни сотен различных материалов, которые необходимы для постройки дворца.
Наконец, дворец был готов, а султан нетерпеливо поджидал, когда же произойдет предсказанное мудрецом чудо. Но дворец оставался все таким же, каким его построили, стены его в золото почему-то не превратились.
Тогда султан разгневался и сказал:
— Слова моего мудреца не исполнились. Это — лжец, который к тому же осмелился надо мной насмеяться.
И он приказал выгнать мудреца из своего государства.
Прошло несколько месяцев, и приблизилась пора сбора плодов. Однажды сторож царских садов попросил султана выслушать его.
