— О да, госпожа, я хорошо помню, как это было. Меня тогда так испугала змея, зашипевшая на меня с дерева, на котором она сидела, что я поскорей подхватила только что упавший с дерева плод и принесла его тебе.
Тогда Мемуна подумала: «Значит, правду сказала какаду Данга! Плоды с дерева Садератулемаляхат обладают волшебной силой, а петух подох, потому что съел плод, надгрызенный змеей и уже пропитанный ее ядом».
И Мемуна не могла себе простить, что так неразумно приказала она убить свою верную Дангу.
— Итак, ты видишь, — закончил свой рассказ Мухакиле, — что не следует действовать, не обдумав сначала все, как следует. Мой совет таков: вернись вместе с осужденными обратно к султану. Пусть же состоится суд над ними. Пусть выслушают тех, кого собираются казнить, а если и после этого их осудят на смерть, я выполню свой долг во имя справедливости.
Поехал Мемуру с осужденными братьями к третьему палачу по имени Мутаинэ.
Мутаинэ спрашивает его:
— Что привело тебя, глашатай, к моему дому? И что могут означать эти путы на руках любимцев султана?
Мемуру отвечает:
— Я пришел к тебе от имени султана с приказом исполнить смертный приговор, вынесенный этим двум юношам.
Мутаинэ говорит:
— Всем известно, что они носили за султаном бетель и пользовались самым большим расположением и благосклонностью нашего владыки. Что же могли они совершить такого, что гнев государя так сурово их покарал?
Мемуру отвечает:
— Они опозорили величие и честь царского двора, совершив кражу драгоценностей. Они ограбили супругу гостя султана, и поэтому наш государь приказал их казнить.
Мутаинэ тогда сказал:
— А было ли это преступление доказано? Найдены ли у них драгоценности? Состоялся ли суд над ними?
На все эти вопросы глашатаю пришлось ответить одним лишь словом: «Нет».
Мутаинэ сказал тогда:
— Я не могу исполнить этот приговор. А вдруг эти молодые юноши невинны. Если я снесу им головы с плеч, потом уже будет слишком поздно. А если султан раскается в своем решении, что тогда будет? Я расскажу одну историю.
Вот послушайте:
Рассказ МутаинэОднажды жил-был богатый торговец драгоценными камнями. У него в доме было множество драгоценностей, достойных стать украшением царской короны. Огромные изумруды самых разнообразных оттенков, желтые топазы величиной с куриное яйцо, бирюза, синие, как море, сапфиры, рубины, алые, как кровь и вино, переливающиеся опалы, редчайшие жемчуга розового оттенка, выловленные у далеких берегов зеленого острова Тамбапана (так ранее называли остров Целебес), алмазы искрящиеся, как звезды ночью — все это торговец держал в крепко запечатанных шкатулках и сундуках за семью замками, день и ночь охраняя свои сокровища.
Жена торговца была молодая и красивая. Она очень любила наряжаться в богатые одежды и носить драгоценности.
У торговца была собака, очень умная и преданная своему хозяину. Торговец всегда ее оставлял дома, когда сам уезжал по делам, и был спокоен: никто чужой не мог проникнуть в его дом.
Однажды торговцу пришлось покинуть город, и, как всегда, он оставил все свои драгоценности и жену под охраной верной собаки.
Об отсутствии хозяина узнал вор, который, переодевшись в продавца шелков, направился к дому богатого купца с целым мешком разноцветных тканей и разложил перед его женой переливающиеся всеми цветами радуги шелка.
Жена купца купила белую шаль из кашемира, накинула ее на плечи и стала любоваться собой, глядясь в зеркало. А на ее шее было надето длинное жемчужное ожерелье из самых красивых на свете жемчугов величиной с горошину.
Лже-продавец сказал ей:
— О госпожа! В этой шали твоя красота блестит и сияет так, что пройди всю нашу страну вдоль и поперек, ты не найдешь ей равной. Но если бы я, червь презренный по сравнению с твоим, о госпожа, совершенством, мог сказать свое слово, то посоветовал бы тебе к белизне этой шали и к розовому цвету твоих ланит подобрать рубины, ибо мне кажется, что жемчуг для тебя слишком бледен, о достойнейшая из достойных!
— А ведь ты прав, — произнесла жена купца и, сняв тяжелое ожерелье из розового жемчуга, бросила его небрежно на низенький столик. — Я должна примерить одно из своих рубиновых ожерелий.
И с этими словами она направилась в дальние комнаты, чтобы найти шкатулку с рубинами.
Вор быстро схватил нитку жемчуга и выскользнул из дома. За ним побежала собака. Ворча и угрожающе оскалившись на вора, она схватила его за одежду, но вор, очутившись за воротами дома, поднял крик: «Бешеная собака! Бешеная собака! Люди, спасите! Меня хочет укусить бешеная собака!» Эти крики услышал купец, возвратившийся к этому времени из своего путешествия. Видя собравшуюся толпу и человека, за которым гналась его собака, он решил, что собака действительно взбесилась, так как из ее пасти показалась пена. И он убил ее.
Как горько скорбел он позднее, когда у себя дома застал жену всю в слезах. Ее самое красивое ожерелье из розового жемчуга бесследно исчезло.
— Ах, какую же я глупость натворил! Я убил своего самого лучшего друга и защитника, и притом именно тогда, когда он гнался за вором, — кричал купец.
— Ты видишь теперь, какую роковую, непоправимую ошибку можно совершить, если следовать первой вспышке своего гнева до того, как рассмотришь дело всесторонне. Послушайся лучше моего совета: возвращайся вместе с пажами к султану. Посмотришь, как только минет его первый гнев, он пожалеет о своем приказе и обрадуется, снова увидев своих пажей. Если он устроит над ними суд и окажется, что они действительно провинились, тогда уж никакая сила не сможет уберечь их от справедливой кары.
Глашатай Мемуру вернулся к султану Индилаю, владыке страны Билядитасемипи, ведя за собой связанных пажей.
Султан, уже остывший от первого гнева, в душе даже обрадовался, увидев пажей живыми.
Но, прикинувшись рассерженным, он спросил:
— Почему ты не исполнил мой приказ, глашатай Мемуру? Известно ли тебе, что за это ты можешь поплатиться собственной головой?
— О господин мой и владыка! — ответил Мемуру. — Я возвращаюсь от трех твоих палачей — Мухалике, Мухакиле и Мутаинэ. Они спросили меня, доказана ли вина юношей, и я ответил им: «Нет». Они спросили меня, выслушал ли их кто-нибудь. Я ответил: «Нет». Они спросили меня, найдены ли у них драгоценности купеческой жены. Я ответил: «Нет». Они спросили еще, был ли суд над пажами и взвешена ли их вина на весах справедливости. Я ответил им: «Нет». Тогда Мухалике, Мухакиле и Мутаинэ сказали мне:
«Мы не можем сделать того, что ты требуешь от нас. Это было бы убийством. Может быть, эти двое юношей окажутся невинными, тогда и сам султан Индилай, — да продлится его жизнь вечно, — пожалеет молодость своих недавних любимцев. В то же время, если он справедливо рассмотрит всю эту историю и докажет их вину, тогда и мы исполним свой долг во имя права». Так сказали мне, о великий, Мухалике, Мухакиле и Мутаинэ. Потому-то я и стою теперь перед твоим Величеством, не выполнив твоей воли.
И сказал ему султан Индилай:
— Поистине, разум и закон говорили устами Мухалике, Мухакиле и Мутаинэ. Я, султан Индилай, благодарен им за то, что они уберегли меня от несправедливого решения. Глашатай Мемуру, созови суд над пажами. Пусть придет сюда великий кадий, пусть призовут свидетелей, пусть предстанут перед ними купеческая жена и матросы с корабля. Пусть истина всплывет на поверхность, как чистое оливковое масло всплывает на воде.
Созвали суд над обоими пажами.
Великий кадий спросил их:
— Так вы не признаетесь в краже?
— Нет, господин, — ответили братья.
— Скажите, что вы делали на корабле? — призвал их к ответу кадий.
Абедуледьюмали говорит:
— Мы предъявили купеческой жене перстень султана в знак того, что корабль находится под опекой самого владыки. Потом мы долго бодрствовали на палубе. Была полночь, когда мой брат Абедуледьюляли заснул, и я один остался сторожить корабль. Среди ночи, когда я почувствовал, что мои глаза слипаются, я начал будить брата. Но Абедуледьюляли спросонья пробормотал мне: «Я хочу спать, а до всего прочего мне нет никакого дела». Я рассердился на него и сказал: «Ты всегда думаешь только о себе. Из-за тебя нас и постигла такая судьба. Я помню, как мы еще детьми сидели в лесу под фиговым деревом, и ты начал плакать, так как тебе захотелось поиграть птенчиками горлицы. Мне было жалко птичек, но ты не обращал внимания ни на их писк, ни на крики их матери. А потом, когда отец поплыл в своей маленькой лодке с нашей дорогой матушкой на другой берег реки, а нас спрятал в кустах и приказал нам сидеть тихо и ждать, ты начал кричать, плакать и бегать по берегу, пока не нашел нас там рыбак и не забрал к себе. Я часто думаю о том, что если бы мы не вышли из кустов, отец, наверное, вернулся бы и разыскал нас. Да, да, это из-за тебя у нас с тех пор нет ни отца, ни матери».
