Теперь оставалась сущая мелочь: выспаться хотя бы немного. Идти лесом во время весеннего разлива — вовсе не то, что дорогами в сухое лето. Мы предвидели, что день завтра будет у нас тот еще, и хотели отдохнуть. Только не согревшись не заснешь, а как согреться без костра? В конце концов, Степан вскрыл наш неприкосновенный запас и достал десять таблеток сухого горючего. Кружки у нас были, так что мы просто соорудили небольшую подставку из двух бревнышек, положили таблетку на крышку от консервной банки, закипятили на ней чай, напились его и так согрелись. Потом кинули жребий: первому сторожить выпало Степану. Вахту несли по два часа: пока один успевал проснуться от холода, второй начинал валиться с ног от усталости. Проснувшийся принимался греть бульон (кубиков мы купили множество), а засыпающий, который и чаю и бульона в свою очередь наглотался, валился на охапку хвороста и задремывал на час-полтора — пока опять не замерзал. Тогда он просыпался, и все повторялось. Несмотря на неуклюжесть системы и большой расход сухого горючего, мы неожиданно довольно сносно провели ночь и утром могли и хотели идти дальше. (Приписка другим почерком "То есть, один из нас мог, а второй хотел.")
И мы пошли. Как только рассвело, свернули лагерь, затоптали следы, и выбрались каналом к опушке леса. Потом, уже по-настоящему осторожно, избегая открытых мест, обходя хрустящие ветки, постоянно осматриваясь, не разговаривая, мы перемещались по опушке на юг. Нам было уже не до мух и комаров, да и целлофановые пакеты на ушах свое дело делали. Небось, если бы кто напоролся на нас в тот момент, точно решил бы, что мы и есть эти самые страшные чернобыльские мутанты — на головах черт знает что, лица блестят. Так мы дошли до просеки, ведущей вроде бы в нужном нам направлении. По карте (по нормальной, в смысле), выходило, что просека как раз выведет нас к тому самому мосту, под которым мы ночевали. На карте были честно указаны болота, но мы на то сперва махнули рукой.
Оказалось, зря. Просека подлейшим образом уперлась в натуральный весенний разлив — лужу, края которой видно не было. Попытались обогнуть ее по опушке — лужа продолжалась и в поле, а на открытое место мы соваться теперь боялись. Оставалось обходить лесом. Что ж! "Нам жаловаться некому, мы сами выбирали", — пропел Степан, и мы пошли искать бревна для тяни-толкая. Надо было найти пару, а лучше три, круглых лесины, не успевших еще сгнить, достаточно толстых, чтобы сразу не засасывало, но достаточно тонких и коротких, чтобы мы вдвоем могли поднять их не напрягаясь.
Погода в тот день решила нас порадовать: вылезло долгожданное солнце и, наконец-то, начало пригревать. Мы живо взопрели в целлофане и в конце концов его сняли. Комаров оказалось поменьше, но мухи опять ломанулись отовсюду. Пришлось с известными выражениями залезать обратно в намордники. Хорошо хоть, бревна для тяни-толкая нашлись быстро.
(Приписка другим почерком "Рубить мы бы не рискнули, топор дровосека раздается ого-го. Стоило маскироваться, чтобы шуметь на весь лес.")
Итак, мы подошли к самому узкому, как нам показалось, языку болота, и шлепнули первое бревно между двумя кочками. Встали на него — перед собой кинули второе. Перешли на то, первое вытащили за привязанный к нему ремень, проволокли перед собой, кинули — перешли на него. И так, пусть не слишком быстро, но продвигались вперед по заболоченному лесу. Чтобы ходить по обыкновенному болоту, такой способ не годится вовсе: трясина глотает что хошь, и довольно быстро. В нормальные болота человек и вообще-то соваться не станет — из безопасности. А вот по заболоченному лесу, где сосны еще стоят, так перемещаться можно. Хотя и совсем не весело. Особенно, если ты не знаешь, куда развивается болотина. По-хорошему, болото надо пересекать поперек в самой узкой части, но это если известно, где у него узкая часть и куда будет «поперек». Так что мы проламывались сквозь чахлый сосняк практически наугад, взявши с карты только генеральное направление. И очень скоро за это поплатились: перед нами встал разлив еще больше первого!
Вспомнив все, что знали из народных выражений, повернули тяни-толкай прямо на юг. Еще через час плюхания доковырялись до подковы чистой воды, которая охватывала наше болото со всех сторон, оставляя свободным только обратный путь. Плюнуть на шум, сколотить плот? А потом опять тяни-толкаем? Вынули снова карту: самый близкий к нам холм указан был на берегу Сожа. Хочешь не хочешь, придется выбираться на берег и идти по нему, надеясь, что уж там-то будет проще. В конце концов, вперед идти все равно нельзя.
Степан влез даже на самую высокую сосну из поблизости стоящих, чтобы проверить, действительно ли вперед не получается. Из его слов выходило, что разлив тянется дальше. "Можно попробовать построить все-таки плот и плыть на нем, но тогда зачем вообще Новоивановка? Если это такой плот, что нас двоих удержит на воде, так давай сразу через Сож, найдем, чем грести," — и мы поплюхали обратно, пытаясь добраться до того самого холма.
Вокруг нас торжественно просыпался лес. Что-то орали птицы. Листья топорщились из почек. Куда-то торопилась успеть вода. Ветер деловито шевелил верхушки сосен. Все имело свой смысл, и только наши блуждания вперед-назад казались нам идиотскими. Приглушенный в целях конспирации разговор звучал примерно так:
"…Поворот — Передай — Тяни — Шлеп! Переход? — Держит. — Перехожу? Подожди, я стану сюда, тут прочнее… Давай. — Переход — Передай — тяни — епрст! Ремень выскользнул. Поймал. Передай — тяни — толкай, ну! — тяжелая, зараза! — шлеп! Блин, в глаз плеснуло… — Переход? — Назад! — Не держит! — Этот тоже уже засасывает. — Рвем! Кидай сюда, левее, тут вроде потверже. — Шлеп! — Переход — сколько времени? — Полдень! — Тяни — Шлеп! — Переход."
(Приписка на полях "И так восемнадцать раз.")
Короче, когда мы вылезли на берег Сожа, мы не то что плот — ракету согласились бы построить, только чтоб назад не соваться. И было уже часа два пополудни. С шести до двух — полная рабочая смена в болоте, а результат? Сели мы на берег, отмылись от болотной грязи и стали думать, как это всех великих путешественников не утомляет свои открытия делать.
Вспомнили кстати и о еде — достали еще консервов. Бульонные кубики не стали трогать — если еще ночь ночевать, как эту, то пачка нам весьма понадобится. Чаю попили. И пошли на юг вдоль Сожа. Дойдем до слияния с Беседью, потом вверх по реке поднимемся. Как-нибудь. Устали, помню, здорово — даже мыслей почти никаких не было. Шли на автопилоте, теплому ветру только радовались.
* * *
Так мы дошли до места, где Беседь впадает в Сож. Практически, мы эту чертову лужу все-таки обошли. Но каким крюком! Сколько было времени, уже и сам не помню. Похоже, часа четыре. К мосту подниматься недолго, встретим болота — не будем и пытаться обойти. Вернемся на берег, плюнем на шум, срубим деревья, слепим как-нибудь плот и перегребем через Сож. И мы стали подниматься вверх по Беседи, оглядываясь и остерегаясь больше по привычке, чем взаправду.
Но, похоже, набор приключений, выделенных судьбой на этот поход, себя исчерпал. Мы спокойно дошли до моста и некоторое время за ним наблюдали. Потом рискнули и перешли. Нарочно не стали ни пригибаться, ни делать перебежек: оправдывается виноватый. Показывая, что чего-то боимся, мы сами признаем свою вину. А так, если даже и увидят: шли ночью, таблички запрещающей не видели. Думать не думали, что в двух шагах от Ветки зона начинается. Утром поняли, где находимся, вот идем обратно. С таким объяснением не надо и по кустам прятаться, можно прямо по дороге идти. Что мы и сделали, потому как одного приличного болота нам хватило по самое нехочу.
И опять же, никого мы по дороге не встретили до самого выхода из зоны. Приключение явно шло к концу. Еще до темноты мы перешли Ветковский мост и были уже на Гомельском берегу. Надо было снова искать ночлег, и мы опять стали высматривать на карте какой-нибудь достаточно далекий от людей лесок, потому что проситься в дом не хотели. Ближе всего был нарисован фруктовый сад по дороге на север; к нему-то мы и направились.
* * *
Ночная дорога не то, что дорога утренняя. Звезды не перепутаешь с фарами. Люди, которые ездят по стране автостопом, говорят "Вниз по течению", имея ввиду нужное им направление. Они неспешно передвигаются по обочинам, поднимая руку с оттопыренным большим пальцем: "Я еду не до ближайшего села или поворота. Я еду далеко, из-за меня Вам не придется останавливаться еще раз через пару километров".
Мы шли просто так; и тем не менее, несколько раз нас предлагали подвезти до ближайшего городка по ходу движения. Мы вежливо говорили, что дойдем и сами. Тем более, что мы шли не до городка, а до фруктового сада, если карта нас не обманула и это зеленое пятнышко на ней обозначало именно сад. Но говорить об этом тоже не хотели: мало ли за кого нас примут в этом варианте. Да и сам сад очень скоро показался на повороте. Мы обошли его кругом и устроились на берегу реки. Завтра мы скорее всего, будем в Гомеле. Погода, простояв день, начинала, похоже, портиться, но нас это уже не пугало. Мы ночевали по отработанной схеме — два часа вахта, два часа сон. Только на этот раз мы могли развести костер и греться по-человечески, что нам здорово помогло. А еще мы за день так вымотались, что спать хотели по-настоящему, и мелочей вроде комаров даже не замечали.
