В ответ Китти смогла лишь сказать тривиальное «спасибо». Девушку весьма порадовало то обстоятельство, что в темноте леди Букхейвен не видит краску стыда, залившую ее лицо. Мисс Чаринг скорее предпочла бы наткнуться на ледяное равнодушие семьи «жениха», чем постоянно чувствовать вину из-за доброты ее членов. Вот только многочисленные осложнения, связанные с запоздалым раскаянием, весьма сильно пугали Китти. Она задержалась в комнате ровно настолько, насколько нужно было, чтобы немного успокоиться. Когда краска смущения схлынула с лица, девушка вышла из спальни и, спустившись вслед за Мэгги по недлинной лестнице, прошла в будуар хозяйки особняка. Там она увидела столько очаровательных платьев, что тотчас же забыла о том, что была эдакой самозванкой. Модистка Мэгги, женщина средних лет, работала у Станденов довольно давно. Она была наслышана о характере мистера Пениквика, поэтому не видела ничего странного или достойного презрения в обстоятельствах, в которых оказалась мисс Чаринг.
К немалому удивлению леди Букхейвен, ее модистка с самозабвением принялась обсуждать вопрос, какие платья, шляпки и шали следует извлечь из переполненных гардеробов хозяйки и передать мисс Чаринг. Дело в том, что гоняющаяся за последними веяниями моды Мэгги понятия не имела, что миссис Мэллоу, подстрекаемая ее матушкой леди Леджервуд, уже давно ломает голову над тем, как удержать свою неопытную клиентку от появления в свете в дорогих, модных нарядах, которые, однако, совершенно не украшали ее. Одного взгляда модистки на мисс Чаринг было довольно, чтобы понять: этой темноволосой девушке пойдут зеленый, янтарный и насыщенный красный цвета, к которым леди Букхейвен питала неоправданную слабость. Желая избавить Мэгги от нарядов, появление в которых немедленно обрушило бы на нее поток упреков со стороны леди Леджервуд, миссис Мэллоу предложила перешить некоторые из платьев, если они окажутся не по размеру мисс Чаринг, чья фигура не отличалась худобой, столь высоко ценимой в себе Мэгги.
Мисс Чаринг из вежливости принялась отнекиваться при виде роскошной накидки для вечернего променада, пошитой из темно-вишневого бархата и отделанной атласной шнуровкой, но модистка отвела Китти немного в сторону и прошептала:
– Соглашайтесь, мисс. Миледи… леди Леджервуд будет вам весьма признательна. Мисс Маргарет… леди Букхейвен, хотела я сказать, не следует носить вишневый.
Китти, которая и сама не особо хорошо разбиралась в оттенках цветовой гаммы, была вынуждена признать справедливость слов миссис Мэллоу. Когда девушка вернулась к себе в спальню, чтобы переодеться к ужину, она уже стала счастливой и немного озадаченной обладательницей дорогой накидки удивительной красоты, полупарадного наряда цвета медной зелени, просторного домашнего платья янтарного цвета из атласа и кружев, сиреневого батистового платья с пышными юбками и нескольких эгретов[25] из страусовых перьев, окрашенных в золото и серебро, нескольких шарфиков, ридикюлей и меховых горжеток.
На следующий день личный парикмахер Мэгги прибыл на Беркли-сквер. Несмотря на постоянные вмешательства и противоречивые советы леди Букхейвен и миссис Мэллоу, ему удалось сделать несчастной Китти прическу, удовлетворившую обе стороны. Мисс Чаринг широко открытыми глазами разглядывала свое отражение в зеркале. Она видела незнакомку, красавицу брюнетку с волосами, собранными в пучок на макушке. Несколько завитых прядей в нарочитом беспорядке обрамляли ее лицо.
Поскольку вечер сегодняшнего дня Мэгги намеревалась провести в кругу друзей вне дома, Китти в сопровождении миссис Мэллоу вновь отправилась за покупками. Огромный ущерб был нанесен пятидесятифунтовой ассигнации, которую дал ей Фредди, но Китти утешала себя тем, что деньги потрачены не зря. Вечером она предстала перед Мэгги в ее гостиной в бронзово-зеленом платье, подаренном ей щедрой хозяйкой, и в туфельках из датского атласа. На запястье одной руки качался ридикюль из расшитого шелка. Красивая шаль, подарок леди Леджервуд, была накинута на плечи девушки. Убранство дополняли топазовый гарнитур и скромное жемчужное ожерелье, единственные драгоценности, которые она унаследовала от своей матери-француженки. Мистер Пениквик в последний момент обнаружил существование этих драгоценностей и передал их Китти, умоляя не потерять. Тем самым утром девушка показала их Мэгги. Следствием этого стало то, что, когда вечером ее жених пришел на Беркли-сквер поужинать с двумя леди, он привез с собой аккуратную коробочку от Джеффри, ювелира его королевского высочества принца-регента. Фредди открыл коробочку, продемонстрировав премилые жемчужные сережки.
«Если ты не знаешь, что подарить Китти в честь вашей помолвки, Фредди, я могу тебе подсказать, что именно ей нужно», – сказала брату Мэгги, встретив его на Бонд-стрит и таким образом невольно напомнив ему о взятых на себя обязательствах…
– О, Фредди, – прошептала мисс Чаринг, с тревогой и восторгом взирая на это сокровище, – нет, Фредди…
– Китти! Вы ведете себя весьма экстравагантно! – воскликнула изумленная Мэгги. – Фредди обязан сделать вам подарок в честь вашей помолвки. К сожалению, вы официально не объявили о ней, поэтому брат не может подарить вам кольцо. Какое вы предпочли бы, Фредди? С бриллиантами?
– Полноте… не стоит… – краснея, пролепетала мисс Чаринг.
– Ничего подобного, Китти, – тоже смущаясь, запротестовал мистер Станден. – Это сущий пустяк! Уверяю вас!
Затем Фредди повернулся к сестре, до глубины души возмущенный ее предположением, будто он может быть настолько лишен чувства прекрасного, что предложит девушке, созданной для рубинов и изумрудов, безжизненные алмазы. Пока брат с сестрой спорили о достоинствах этих двух драгоценных камней, вошел дворецкий Скелтон и объявил, что ужин подан.
Китти, воспользовавшись удобным моментом, пока Мэгги направилась в столовую, тихонько прошептала на ухо Фредди:
– Когда все кончится, я верну их…
– Право слово, не надо, – ответил мужчина, несказанно удивленный подобным поворотом. – Это не фамильные драгоценности, Китти. Такие подарки принято дарить друг другу.
Китти хотела возразить, но не успела. Они вошли в столовую, и Мэгги, заняв свое место за столом, сказала: она никого не приглашала сегодня, предполагая, что влюбленные захотят побыть наедине.
– Ну, – пробормотал Фредди. – Конечно… Я должен кое-что сказать. Теперь, когда я подумал, то да… Пожалуй, это важно…
Сестра попросила его продолжать, но Фредди лишь отрицательно покачал головой. Выражение его лица при этом было столь таинственным, что Китти испугалась, вообразив, будто произошло нечто серьезное. Не исключено, что дядя передумал и вызывает ее обратно в Арнсайд-хаус или мистер Станден потерял ее деньги. Однако, когда они вернулись после ужина в гостиную, Фредди успокоил девушку, сказав:
– Не хотел обсуждать это при слугах. Прошлой ночью я заезжал в «Альмак», и вот что пришло мне в голову… Китти! Вы умеете танцевать?
– Только контрданс, – ответила она. – Мисс Фишгард учила меня некоторым фигурам, но моя гувернантка не умеет танцевать ни вальс, ни кадриль.
Фредди кивнул своей сестре.
– Как я и опасался… Ничего страшного, – сказал он.
– Думаешь, нам следует нанять учителя танцев? – несколько резковато спросила Мэгги. – По-моему, это будет пустой тратой времени. К тому же всем известно, что месье Дюпон в такую пору года у всех нарасхват. Китти придется ждать несколько дней, пока он сможет уделить ей время. Почему бы тебе самому не взяться за обучение своей невесты? Должна признать, Фредди, что, хотя сообразительностью ты не блещешь, лучшего танцора во всем Лондоне не найти. Так и быть, скажу тебе по секрету, об этом мне поведала леди Джерси.
– Серьезно? – спросил мистер Станден, приятно удивленный мнением леди, но в то же время терзаемый сомнениями. – Клянусь Юпитером! Но я совсем не уверен, что смогу обучать Китти. Ничего не получится.
– Пожалуйста, Фредди! – взмолилась девушка, которой вовсе не хотелось тратить свои скудные средства на уроки танцев.
– Он это сделает, – твердо заявила Мэгги. – Он начнет учить тебя вальсу уже сегодня вечером.
Несчастный мистер Станден пытался что-то возразить, но ничего не смог поделать против двух убежденных в своей правоте женщин. Стулья с мягкой обивкой и столы были отодвинуты к стенам. Решившись испробовать последний оставшийся у него аргумент, Фредди сказал, что показать элементы танца он еще сможет, а вот объяснять у него уж никак не получится. Мэгги вскочила с табурета, стоявшего перед роялем, и предложила брату танцевать с ней, чтобы дать Китти наглядный урок. Поскольку мисс Чаринг не могла одновременно играть на рояле и наблюдать за танцем, Мэгги принялась насвистывать себе под нос мотивчик популярного вальса. Пара закружилась в танце. Шум над ухом настолько действовал на нервы молодому джентльмену, что он не выдержал и заявил: что угодно лучше этого завывания. Мистер Станден предложил попробовать потанцевать теперь со своей невестой.
