— Ах, да! — спохватился хозяин. — Увлеклись беседой. Зигмунд, принеси что-нибудь из винного погреба. На твой вкус.
— Значит, девушка, вы изучаете виноделие? — спросил Дмитрий Александрович, когда сомелье вышел из зала.
— Мама с папой так хотели, — равнодушно сказала Ника.
— А вы?
— Они хотели сына, — девушка еле слышно вздохнула и вызовом сказала: — А родилась я! Пришлось мне стать потомственным виноделом. Что ж тут поделаешь, когда в доме только и разговоров, что о виноградниках, филлоксере, купажировании и марочных винах? Вообще-то я хотела стать врачом. Или учительницей.
— Жалеете, что работаете в баре, в ресторане? — улыбнулся Дмитрий Александрович.
— Я не собираюсь там задерживаться.
— А чем собираетесь заняться?
— Замуж выйду! — тряхнула рыжими кудрями Ника.
— И жених есть?
— Найдется!
Вернулся Зигмунд и предложил гостям вина.
— Нет-нет! Закрой этикетку! — велел Дмитрий Александрович. — Пусть нам девушка скажет: что мы пьем?
Зигмунд послушался. Ловко обернул бутылку салфеткой, вынул пробку, но не показал, а тут же убрал. Налил в бокалы вино, по чуть-чуть.
— Достаточно? — спросил у Ники Дмитрий Александрович. Та кивнула.
Потом с серьезным лицом взяла свой бокал, поднесла ко рту. Но пить не стала, подержала так, прикрыв глаза, вдохнула аромат, покачала бокал, рассматривая маслянистые ножки. Потом сделала маленький глоток, подержала во рту. Медленно проглотила. После чего сказала:
— Это итальянское вино.
— Папа подсказал? — улыбнулся Воронов.
— Зачем? А то я не знаю! Это ж кьянти! И, по-моему, классико. «Riserva». Выдержка не менее пяти лет.
— Зигмунд, покажи! — велел Воронов сомелье. Тот убрал салфетку и показал винную этикетку.
— Браво! — сказал Нике Дмитрий Александрович. — Действительно, «Chianti Classico», 2000 года. Родители не зря заплатили деньги за твое обучение.
Ника порозовела от удовольствия, а Зигмунд счастливо улыбнулся. Похоже, не было для него высшей похвалы.
— Могу я предложить гостям закуски? — мягко спросил сомелье.
— Да пора бы! — вздохнул он. Вот люди! Какая им разница, что пить? Вино и вино.
Он жадно смотрел, как Зигмунд перекладывает ему в тарелку нечто, похожее на слоеное желе: внизу мелко порубленное мясо, потом слой овощей, зелень и что-то ярко-красное, похоже, жгучий перец. Красиво, будем надеяться, что и вкусно. Из-за регулярных возлияний аппетит зверский! И готовят здесь исключительно!
— Рулетики из ветчины с…
— Давай! Все давай!
— Михаил, у нас еще горячее, — напомнил хозяин.
— Седло барашка с приправами, — с почтением сказал Зигмунд.
— Не забудь о гостях, которые заперлись в своих спальнях, — напомнил Дмитрий Александрович и поднял свой бокал: — Ну, выпьем за очаровательную даму? Ника, я не жалею, что здесь нет остальных моих гостей. Давно уже я не получал такого удовольствия от ужина.
Ника с улыбкой подняла свой бокал и пригубила вино.
«Он что, решил за ней поухаживать? Рыжая барышня пользуется бешеным успехом! Оказывается, миллионеры любят не только хорошеньких, но и образованных! А как она ловко притворялась!»
— Зигмунд, а зажги-ка свечи, — с улыбкой попросил Дмитрий Александрович. — А люстру погаси.
— Слушаюсь.
«Оттаял, гляди! Если сейчас они начнут обсуждать вина Чили или какой-нибудь ЮАР, я взвою от тоски!»
Зигмунд торжественно зажег свечи, бронзовая люстра погасла, амур вместе со своим луком скрылся во мраке, но свою стрелу он уже выпустил. Дмитрий Александрович Воронов ласково беседовал с рыжеволосой Никой, которую еще пару часов назад был готов упрятать за решетку за убийство Бейлис. Хитрая рыжая лиса!
— А что вы скажете, Ника, о винах Испании?
«Ну вот! Началось! Чума на мою голову», — затосковал он.
— Они слишком уж жгучие, на взгляд знатоков, но я их обожаю! Особенно замковые!
— Вот как?
— Я вообще люблю все страстное и горячее!
— Какая огненная девушка, — улыбнулся Дмитрий Александрович. Похоже, настроение у него все больше поднималось. Зигмунд кашлянул:
— Не пора ли барашка?
Рыжая козочка стрельнула в хозяина замка глазками и кивнула.
— Еще кьянти? — спросил тот.
— Да!
Зигмунд укоризненно посмотрел на дочь, но та сделала вид, что ничего не замечает.
— Зигмунд, — строго сказал хозяин. — Мы сказали, что хотим вина. И барашка.
Сомелье нехотя разлил вино, после чего отправился на кухню за горячим.
— Я вижу, Ника, отцу не нравится, когда за вами ухаживают, — сказал Дмитрий Александрович. — Он, видимо, боится, что вас обидят. Но не все же мужчины лгуны и обманщики.
— Все!
— Зачем же вы тогда замуж собираетесь?
— Надо же как-то устраиваться, — пожала плечами Ника.
— По-вашему, устроиться можно только за счет мужчины?
— Да! За счет богатого мужчины!
— А устроиться, это как? — с любопытством спросил Дмитрий Александрович.
— Все иметь, и ничего не делать!
— Только что я беседовал с умной и образованной девушкой, а сейчас она говорит чушь, — сердито сказал Воронов. — Вы получили хорошее образование, надо работать, делать карьеру.
— Я училась вовсе не для того, чтобы работать. Чтобы соответствовать.
— Чему?
— Не чему, а кому. Богатому мужу. Я умею поддерживать разговор, разбираюсь в драгоценностях и коллекционных винах, умею водить машину, я красива и у меня хороший вкус. По-моему, я идеал!
— От скромности вы не умрете, — буркнул Воронов.
— Скромные в девках сидят. Сейчас не девятнадцатый век. Можно всю жизнь дожидаться, пока тебе сделают предложение, да так и не дождаться. Надо себя предлагать.
— Лучшего места, чем мой дом, и лучшей компании, чем здесь собралась, и не найти, — усмехнулся Дмитрий Александрович.
— Да! Ой… Я вовсе не то хотела сказать!
— Сказали уже. Вот мы и выяснили, зачем ты здесь.
— Ну и что? — пожала плечиками Ника. — Вы бы меня в гости никогда не позвали. И никто бы не позвал. А я вот сижу здесь, за столом, с миллионерами, пью вино и светски беседую! Значит, я права! Все способы хороши для достижения цели, а под лежачий камень вода не течет. Я часто так делаю: достаю приглашения на презентации, на модные премьеры и подслушиваю, где потом будет банкет. Хитростью туда пробираюсь и делаю вид, что я — одна из гостей. Знакомлюсь. Иногда мне везет. Среди моих знакомых много богатых и влиятельных мужчин, только вот замуж пока не зовут, — с сожалением сказала она. — Но ничего! Это вопрос времени.
— По крайней мере, вы откровенны.
— А чего стесняться? Я знаю, какие девушки вам нравятся. Не скромные, это уж точно. Молоденькие, красивые. Но не дурочки и не бездельницы. Те, которые могут вам помогать. В работе, устраивать приемы, светские рауты. Я, к примеру, разбираюсь в винах и виноделии. Могу и секретарем работать. Я много чего могу. А еще я красивая!
— Михаил, как? — посмотрел на него Воронов. — Возьмешь девушку в секретари?
— Возьму!
— А в жены?
— Надо подумать, — улыбнулся он.
Вошел Зигмунд с подносом, и Ника замолчала. Аппетитно запахло специями.
— Зигмунд, мы выяснили, зачем Ника здесь, — сказал хозяин, когда сомелье клал ему в тарелку кусочек барашка. Тот вздрогнул.
— Дмитрий Александрович шутит, папа, — сказала та. — И я пошутила. А вы и поверили? Ха-ха! Скажите, а колье и в самом деле мое?
— Ну, ты же его честно выиграла в покер.
— Но оно же такое дорогое!
— Сам виноват: нельзя недооценивать противника. Мы же ставили колье против твоих серег.
— Но серьги-то копеечные!
— Но для тебя-то они ценные?
— Да. Очень. Это подарок, — тихо сказала Ника.
— Значит, все правильно. Мы поставили на кон вещи равноценные. Ты честно выиграла колье. Владей!
— Спасибо! — Ника нежно погладила лежащие на шее камни. — Красивое. Это вашей покойной жены, да?
Воронов помрачнел. «А вот этого не надо было говорить».
— Печеный картофель? — подскочил с подносом Зигмунд. — По особому рецепту моей жены.
— Клади, — мрачно сказал хозяин.
И замолчал. В каминном зале сразу же стало неуютно. Под потолком напрягся амур, опасаясь за свое оружие, не раз проверенное в деле: стрела летела мимо Цели. Но, может быть, все еще можно исправить? За десертом разговор шел вяло, Ника поняла, что сделала ошибку, и пыталась это исправить, но тщетно. Тем не менее после ужина Воронов предложил ей осмотреть коллекцию вин.
— С удовольствием! — ответила девушка и вскочила.
Поскольку его не позвали, он поднялся наверх и постучался в спальню Елизавет Петровны, как и обещал. К его удивлению, та не открыла. Нажал на ручку и увидел, что дверь не заперта. Елизавет Петровны в комнате не было. Он решил подождать у себя, когда она вернется. Прилег на кровать и не заметил, как задремал.
