– Ну, про вагоны с евро – мне понятно, эта информация не для всех ушей. Но вот при чем здесь кладбище бомжей, я не совсем понимаю…
– При том, что твои бомжи напрямую связаны с этими вагонами с евро. А чего ты улыбаешься? Не веришь, что передача твоя не выйдет в эфир?
«Полковник» пристально посмотрел на меня, не понимая, чему это я так радуюсь. А я в это время корил себя за то, что не смог сдержать свои эмоции. Ведь он, сам того не ведая, подсказал мне единственный выход из сложившейся ситуации, произнеся фразу, что «твои бомжи напрямую связаны с этими вагонами с евро». Именно так, господин «полковник». Связаны напрямую. Ура! Теперь я определенно знаю, что мне делать…
– Нет, в этом я как раз не сомневаюсь, – посмотрел я прямо в его серо-голубые глаза.
– А что тогда ты так загадочно лыбишься?
– Да проблем меньше, – как можно более непринужденно ответил я. – Я уж и сам понял, что орешек этот мне не по зубам.
– Ну, еще и «очко», поди, жим-жим? – обернулся ко мне Костя.
– Верно, товарищ Костя, которого на самом деле зовут иначе. «Очко» у меня и правда не железное. И дорого мне, как память.
– Ну вот, я же говорил, – сказал Костя, обращаясь к «полковнику». – Все они такие, журналисты-общественники. На словах – бесстрашные бойцы, а на деле оказывается – пшик с маслом…
– Ну, не надо так-то уж, – укорил «товарища Костю» седоватый сотрудник уважаемой службы. – Господин Русаков не единожды уже зарекомендовал себя как бесстрашный тележурналист. Ты забыл, как он выступил наживкой в деле раскрытия убийства актера Игоря Санина? Не побоялся. И раскрыл преступление. А ведь его едва не убили…
– Так я не его конкретно имел в виду, а всю их братию в целом, – тоном, мало похожим на оправдывающийся, произнес Костя.
– Профессия журналиста очень нужна и важна, – промолвил наставническим тоном «полковник». – А иначе как наши люди узнают, что происходит в их городе, стране, мире?
– Правда, есть вещи, которые простой обыватель не узнает никогда, – в тон ему сказал я. И добавил: – Но это делается исключительно в интересах страны и, конечно, самих обывателей.
– Абсолютно верно! – согласился со мной фээсбэшник. – Итак, вы, Аристарх Африканыч, оставляете это дело и переключаетесь, скажем, на проблему нескончаемых пробок в городе. Ведь это крайне актуальная тема, не правда ли?
Ничуть не удивленный переходом на «вы», показывающим, что между нами стоит теперь явно непреодолимая дистанция, я кивнул и ответил:
– Пробками в городе у нас многие занимаются, так что наш телеканал вряд ли пополнит число этих многих… Но вы правы. Тема четырех вагонов евро для меня неподъемна. Конечно, жаль, что вместе с ней попадает в категорию запрещенных и тема ликвидированного за одну ночь кладбища бомжей, но ведь против вас не попрешь, верно?
– Я искренне рад, что у нас с вами полное взаимопонимание, Аристарх Африканыч…
– К тому же, возможно, что меня и не убьют, – бодрым тоном добавил я.
– Да господь с вами, – откинулся на спинку сиденья «полковник». – Передачи не будет, про вагоны знает уже столько народа, что всех не переубиваешь… А от дальнейшего расследования вы отказываетесь. Ведь отказываетесь?
– Да, – честно признался я, уже не собираясь прямо или косвенно выпытывать у «полковника», откуда пришли эти вагоны, есть ли на них документы, что в этих документах, кто официальный хозяин денег и кто конкретно оплачивает стоянку этих вагонов. Все равно не скажет. Или начнет мне заливать про «иранский след», миллиарды покойного Саддама Хусейна или Муаммара Каддафи. Нет уж… Пусть все эти басни седоватый плотный господин из ФСБ прибережет для репортеров «Комсомолки»… К тому же я прекратил расследование. Не потому, что обещал этому фээсбэшнику, а потому, что уже имею готовое решение, как мне поступить дальше…
– Ну, вот, – удовлетворенно заключил «полковник». – За что же вас убивать-то?
– А за что перерезали горло бомжам Виталику, Михею, Космосу, бомж-леди Любке из Краснодара и славному старшему участковому уполномоченному капитану полиции Сан Санычу Лакшину? – задал я ему почти риторический вопрос.
– Ты что, лазил в тот вагон? – снова перешел на «ты» фээсбэшник.
– Да, лазил. И эти блоки евро на поддонах видел собственными глазами. А все, кто был в этом вагоне, кроме Сэра, уже мертвы… Они убивают, чтобы скрыть информацию об этих вагонах, всех, кто к ним подходил, не говоря уж о тех, кто был внутри и поживился их содержимым. Бомжи туда уже не суются именно под угрозой смерти. Поскольку знают, что от ножа киллера им не уйти…
– Ладно, – после недолгого молчания произнес «полковник». – Мы подумаем, как уберечь вас от преждевременной кончины. Присмотрим за вами на первых порах, а там – видно будет… На этом, господин Русаков, позвольте считать нашу встречу завершенной. Смею надеяться, что мы с вами обо всем договорились…
Я открыл дверцу «неотложки» и вышел из машины. Недалеко от меня стоял молодой парень и смотрел на окна родильного дома. Когда в одном из окон появилась женщина с «конским хвостиком» на голове, он просиял и что есть мочи заорал:
– Кто?
Женщина выставила лицо в форточку и крикнула:
– Сын!
Парень подпрыгнул на месте и посмотрел на меня:
– Ты понял? Сын!
– Поздравляю, – сказал я.
«Неотложка» отъехала, а парень продолжал орать, выясняя вес и рост сына. Я же отправился домой.
Устал я от всего этого. Конечно, дома меня могут ждать, но ведь «полковник» обещал, что за мной присмотрят. По крайней мере, на первых порах. Так что, наверное, можно не бояться, что меня прикончат дома или где-нибудь по дороге.
Да и куда идти мне теперь, кроме как не домой?
Некуда…
Глава 12. Визит, который мог закончиться для меня гораздо хуже, или Не все еще потеряно
До дома я добрался без происшествий. Несколько раз проверялся: останавливался возле стеклянных витрин и, как бы разглядывая, что там выставлено, скашивал вбок глаза и смотрел, не идет ли кто за мной. Или неожиданно останавливался, приседал, как бы завязывая развязавшийся на кедах шнурок, и незаметно бросал взгляд назад.
Но никакой слежки не заметил…
А дома было хорошо. Я принял душ, переоделся, отправив мое одеяние бомжа в стиральную машину. Затем занялся приготовлением солянки. Это заняло у меня два часа. Пока готовил супчик, думал, как я буду осуществлять свой план, и получится ли у меня то, что я задумал. А вдруг Король не согласится? С другой стороны, что он теряет?
Горячая солянка, да еще с добавкой, сделала свое благоприятное дело. Мысли уже не проносились в голове, а проплывали, как кучевые облака по небу, потом стали двигаться еще медленнее, а вскоре и вовсе исчезли. В благостном бездумном состоянии я прилег на диван и, закинув руки за голову, тихо заснул. Снилась мне разная белиберда: трактора, мчавшиеся наперегонки по Новодевичьему кладбищу, Космос, стреляющий из лука, Любка из Краснодара, обмахивающаяся веером, сложенным из сотенных купюр евро, старлей Воронцов, примеряющий на себя генеральские погоны, и полковник Евгения Валентиновна Носова в парадном кителе и в одних только фильдеперсовых черных чулках. Потом сновидения резко пропали. Мне стало как-то некомфортно, я стал переворачиваться с боку на бок, пока наконец не проснулся…
– Выспались, Аристарх Африканыч? – услышал я наполненный фальшивой доброжелательностью голос и резко сел.
Напротив дивана сидел на стуле и не без интереса рассматривал меня, как смотрят на какого-нибудь необычного и редкого зверька, господин в джинсах и стильном пуловере песочного цвета от Кельвина Кляйна. Чуть поодаль, прислонившись к дверному косяку, стоял тот самый господин в сером костюме, который наблюдал за мной на Белорусском вокзале. Он неотрывно смотрел на меня, готовый, наверное, метнуть в меня нож или выстрелить в голову, сделай я какое-нибудь неверное движение, которое он сочтет опасным для человека в песочном пуловере.
– Вы удивлены? – серьезно спросил непрошеный гость, что сидел напротив меня. – На вашем месте я был бы удивлен не очень, поскольку за последнее время вы натворили столько дел, что не ожидать ответной реакции было бы непозволительной бесшабашностью…
– Да, вы правы, я не очень удивлен, – произнес я, мучительно соображая, как дать понять тем, кто за мной присматривает, что у меня опасные гости.
– Вы, наверное, сейчас размышляете, какой знак подать вашим охранникам из фээсбэ, что вы в опасности? – с пониманием спросил человек в песочном пуловере от Кельвина Кляйна. – Ну так вы напрасно на это надеетесь. Те двое, что были приставлены охранять вас, уже ни на что не среагируют. Они, видите ли, потеряли такую возможность. Вместе с жизнью.
Сомнений не оставалось: мои охранники убиты и уже ничем мне не помогут (при этом я нервно сглотнул). Надлежало выкручиваться самому. Но как? Любое мое резкое движение, и мне крышка. Этот в сером – профи, он не даст мне даже замахнуться. А с другой стороны, чего и они меня не прикончили, когда я спал? Наверное, хотят сначала поизмываться надо мной, а уж потом прикончить. Им, садистам, хочется посмотреть, как я буду дергаться и метаться, пытаясь всеми доступными способами сохранить свою жизнь… Уж коли так вышло, моя задача – всеми доступными средствами сохранить достоинство и не дать им почувствовать полную и безоговорочную победу. Если пришли убивать, то все равно убьют. Значит, надо держать осанку. А виляния копчиком не дождетесь.
