— Ты что, не могла его предупредить?!
— О чем, милая? — картинно закатывая глаза, с чувством выдохнула Ксюша.
— О том, что ты можешь пить, как последний мужик, и не пьянеть при этом!
— Клевета! — притворно возмутилась подруга. — Просто мужики сейчас пошли какие-то мелкие…
— Ага! — хохотнула я, нагибаясь и извлекая из-под столика две пустые бутылки коньяка. — От таких возлияний, по-моему, упадет и лошадь!
— Ну, вот! — пьяно икнула Ксюша. — Любимая подруга просто так, не глядя, опустила меня до разряда парнокопытных. И даже ниже!..
Милочка прыснула в кулачок и бросила быстрый взгляд из-под растрепанной челки в мою сторону. Мне ничего не оставалось, как улыбнуться ей в ответ.
— Девчонки! — вмешалась Ксюша. — Можете смеяться надо мной сколько угодно, но, по-моему, пора… выпить!
Уснули мы час спустя там же, у Милочки.
Глава 18
— Белозерцева Валерия Леонидовна! Согласны ли вы…
Молодая, интересная женщина задавала мне вопрос за вопросом.
Я хрипло шептала в ответ: «Да!» — и из боязни быть неуслышанной усиленно кивала головой.
Кирилл волновался не меньше меня.
Нанизывая мне на палец обручальное колечко, он едва не прослезился. Может быть, я и преувеличиваю, но меня в этом убедили его увлажнившиеся глаза и подрагивающие губы, которые упорно не хотели складываться в счастливую улыбку по заказу назойливого фотографа.
— По-моему, ребятам пора принять, — зашипела Ксюша, тыча нам в спину горлышком початой бутылки шампанского. — У них скоро нервный тик начнется!
— Отстань от них! — возмутилась Милочка, которая прониклась ответственностью момента и не сводила глаз с объектива. — Это для них самый счастливый день в жизни!
По-моему, она сильно заблуждалась. Во всяком случае, я на это сильно надеялась…
Да и вряд ли можно признать счастливым тот факт, что тебя осаждают толпы родственников и друзей, и как раз в тот самый момент, когда тебе хочется остаться наедине с любимым.
Хорошо еще, что Ксюша, неоднократно ранее выходившая замуж и доподлинно знавшая все издержки этой изнурительной процедуры, все заранее предусмотрела и в самый разгар веселья, когда уже наши с Кириллом силы были на исходе, потребовала тишины и вручила нам две путевки в круиз по Средиземноморью.
— А теперь, дорогие мои, — продолжила она вибрирующим от волнения голосом, на манер наших западных соседей по планете, — проводим молодоженов к выходу и пожелаем им счастливого пути!
Если и был кто-то недоволен этим скоропалительным отъездом, так это наши с Кириллом родители. Для всех остальных наш отъезд остался практически незамеченным.
Правда, Милочка, вызвавшаяся проводить нас в аэропорт, неожиданно расплакалась перед самым отлетом самолета.
— Лерусик! Я так рада за вас! — шептала она сквозь слезы. — Пусть хоть у тебя все будет хорошо.
Я поглаживала ее стриженую головку (Милочка, решив начать новую жизнь, остригла свои великолепные кудряшки) и, не зная, что говорят в подобных случаях, лишь недоуменно пожимала плечами.
— Простите, — вдруг раздалось за нашими спинами. — Вас зовут Валерия?
Я резко обернулась и с удивлением уставилась на молоденького паренька, лениво жующего жвачку. Кирилл сразу насупился и встал в стойку, подозрительно переводя взгляд с меня на юношу.
— Д-да, — наконец нашла я в себе силы ответить. — Простите, а что вы хотели?
— Вам просили передать вот это. — С этими словами он сунул руку в карман спортивной куртки и извлек оттуда изрядно помятый конверт.
— Но я…
Не дав договорить, он сунул конверт мне в руки, круто развернулся и удалился, ни разу не оглянувшись.
В этот момент как раз объявили посадку, и я, сунув злополучное послание в карман пиджака и тут же забыв о нем, прильнула к Милочкиной щеке.
Мы принялись щебетать друг другу всякие сентиментальные наставления, плача и смеясь одновременно. Если бы Кирилл вовремя не прервал наши излияния, то, возможно, нашему свадебному путешествию не суждено было бы состояться.
— Идем, милая, идем! — нетерпеливо тянул он меня. — Через три недели вы опять увидитесь.
Надо сказать, что эти три недели, проведенные в объятиях любимого, не показались мне вечностью…
Вернувшись домой, мы прямо с трапа самолета шагнули в промозглую серую пелену осеннего дождя. Горожане спешили по домам, подняв воротники пальто и кутаясь в теплые шарфы.
Удивленно поглядывая по сторонам, я все никак не могла взять в толк — куда подевалось тропическое солнце, подарившее нашей коже прекрасный ровный загар.
— Смелее! — тихо шепнул мне Кирилл, подталкивая к машине, оставленной на платной стоянке. — Смелее — в новую жизнь.
Я судорожно вздохнула и посмотрела на него с признательностью, способной растопить сердце любого мужчины.
Мой муж не был исключением. Втолкнув меня на заднее сиденье автомобиля, он так сжал меня в объятиях, что я едва не задохнулась.
— Эй! — шутливо шлепнула я его по плечу. — Осторожнее! А то на манер Синей Бороды овдовеешь, едва женившись.
— Я тебя люблю, — прошептал он, нежно целуя мои озябшие пальцы. — Представляешь?!
— Такую нелепую? — прищурилась я, вспомнив о его недавних обвинениях.
— Ага! — согласно кивнул он, не переставая улыбаться. — Такую нелепую, взбалмошную, непредсказуемую…
Я наморщила лоб, соображая, обидеться мне или нет. Но мои размышления были прерваны звуком расстегиваемой «молнии».
— Эй! — снова предупредила я. — Так мы никогда не доберемся домой! К тому же кругом люди.
Последнее обстоятельство никак не могло служить нам помехой, потому что каждый в этот самый момент спешил поскорее где-нибудь укрыться.
Порывистый ветер гнал последние пожухлые листья вперемешку с ледяными струями дождя, делая присутствие под всем этим осенним хаосом просто невыносимым.
Кирилл, проследив за моим взглядом, нехотя согласился со мной и, целуя в очередной раз, сказал:
— Ты права… Действительно — едем домой.
У самого крыльца Кирилл неожиданно замешкался, что вызвало взрыв неудовольствия с моей стороны.
— Не торопись, — попытался урезонить он меня, возясь с ключами. — Сейчас все поймешь.
И лишь когда он широко распахнул дверь и, не дав мне ступить на порог, подхватил на руки, я все поняла.
— О! Милый! — восхищенно выдохнула я, уткнувшись посиневшими от холода губами ему в шею. — Я совсем забыла об… условностях!
— Не условностях, — поправил он, опуская меня в кресло холла, — а народных приметах. Думаю, в этом что-то есть!
Я согласно кивнула и от дальнейших препирательств воздержалась.
— Идем, я покажу тебе дом. — Кирилл взял меня за руку.
— Так я уже была здесь однажды, — напомнила я, следуя за ним.
— Я решил все изменить, — пояснил он, обводя руками комнаты с многочисленными коробками на полу. — Когда я все тут обустраивал, то еще не знал, что женюсь именно на тебе.
— А моя личность накладывает отпечаток на дизайн? — удивилась я, пытаясь уловить подвох в его словах.
— Непременно, любовь моя, непременно! — Остановившись у камина, Кирилл сбросил легкий плащ и сделал знак присоединяться к нему.
Последовав его примеру, я уселась на краешек резного стула с высокой спинкой и стала наблюдать за манипуляциями супруга.
В действиях его не было ничего загадочного — он пытался разжечь камин, что, собственно, ему удалось сделать с первой попытки.
— Сейчас будет тепло, — улыбнувшись, пообещал он мне.
— Так вроде бы и не холодно, — удивилась я. — Камин можно было и не разжигать.
Лишь когда на полу появился пушистый ковер и ведерко с шампанским, мне стало понятно истинное значение его действий и слов.
Остаток дня и начало следующего мы провели вдвоем под уютное потрескивание березовых поленьев.
Через неделю после приезда Кирилл с головой окунулся в новое дело, которое, по его словам, должно было в недалеком будущем обеспечить наше безбедное существование.
— А чем собираешься заниматься ты? — каждое утро, целуя меня и уходя на работу, спрашивал он.
— Домом, дорогой, только домом! — обреченно вздыхала я, изо всех сил стараясь, чтобы не улыбнуться.
— Никуда не поедешь? — продолжал он меня допрашивать.
— Куда можно ехать в такую погоду? — изумлялась я. — На улице слякоть…
Но ни октябрьское ненастье, ни хлопоты по устройству нашего с Кириллом гнездышка не могли затмить ощущения безмерного счастья, которое вдруг свалилось на меня.
Я порхала по дому, чистила, стирала, убирала, совершенно не замечая течения времени.
Когда же наступило временное затишье, я, обернувшись назад, с удивлением обнаружила, что прожила с Кириллом бок о бок почти год.
В день нашего с ним юного юбилея он таинственным образом исчез.
