контролирует Георга. Если это правда, я не хочу попасть в руки Георга и его людей.
– Таракан? – переспросила Оделия.
Пейсли рассказала ходящей с драконами, как она встретила в соборе механиков шпиона и что он сообщил ей о планах Тёмной драконицы.
– Оделия, вы не жалеете, что у вас больше нет пути? – робко спросила Пейсли.
Некоторые люди охотно делились с окружающими своими звёздами, но большинство предпочитали держать их в секрете.
Оделия улыбнулась:
– Порой мне недостаёт моего пути. Мне судьбой было предначертано танцевать среди звёзд. Прежде чем проявилось моё прикосновение, я посещала балетную школу. Теперь же… теперь я парю. – Оделия посмотрела в небо. – У каждого есть свой путь, Пейсли. Все мы идём, танцуем или летим по нему, даже если не видим его, даже если не верим в его существование.
– Но… А если человек не хочет иметь путь? Может, он предпочёл бы идти, танцевать или лететь по другой дороге, иметь другие звёзды?
– Пейсли, в целом Механизме вы единственный человек, которому выпала возможность пойти другим путём, получить второй набор звёзд. Мне сложно сказать, означает ли это, что ваш путь изменился или просто продолжился, но ходящие с драконами знают, что, когда великая матерь драконов Ану создавала пути, она сотворила их своим дыханием и изогнула согласно планам Верховного Конструктора. Нельзя отказаться от наших путей; мы видим их в движении звёзд и вращении планет. Однако ещё ходящие с драконами знают, что в эти пути Ану вложила тайный план, Великое Развёртывание, в котором предвидела, что будет происходить с Великими драконами, с людьми, затронутыми драконьим прикосновением – со всеми нами, и она попыталась изменить наш горький жребий. Именно поэтому Верховный Конструктор её отстранил. Именно поэтому первый Георг победил всех Великих драконов, и именно поэтому все следующие Георги преследовали всех затронутых драконом. И всё же, Пейсли, нам следует идти тем путём, который выбрала для нас Ану.
Пейсли кивнула, но невольно подумала о матери. Виолетта Фицуильям сдвинула комету с её пути и направила на новый, разве не так? Или эти события были изначально предрешены? Заранее спланированы Верховным Конструктором целую вечность назад и Ану изначально заложила этот поворот на пути кометы?
Неужели звёзды Пейсли изначально предрекали ей такой неожиданный поворот пути? А как же Королевская Звезда? Когда она добавилась к звёздам Пейсли, девочка оказалась совершенно сбита с толку.
Пейсли взмахнула рукой, на которой теперь была татуировка со звёздами:
– Это никак меня не остановит, я всё равно буду делать то, что должна, то, что могу. Сначала я спасу Дэкса, потом выполню обещание, данное матери, и остановлю Тёмную драконицу. Планам Верховного Конструктора придётся подождать: прежде всего мне нужно разобраться со своими делами.
Глава восемнадцатая. Укрощение завесы
Чернильно-чёрное небо на востоке уже становилось фиолетово-синим, когда Оделия приземлилась на крышу склада «У братьев», и Пейсли выскользнула из её рук. Колокола до сих пор звонили, и огни собора и часовен механиков по-прежнему ярко горели.
Окно мансарды со скрипом открылось, и наружу выглянула Ла-Ла.
– Ты её нашла! – завопила она. – Почему колокола звонят? Почему светят огни?
– Неприятности, – ответила Оделия, через окно забираясь внутрь.
Пейсли тоже залезла в мансарду и, закрыв за собой окно, следом за двумя ходящими с драконами спустилась по лесенке.
– Какие именно неприятности? Неприятности для нас или для неё? – уточнила Ла-Ла, оглядываясь на Пейсли.
Оделия привела их в гостиную, где Пейсли оставила драконье яйцо.
– И то и другое, – ответила она. – Путь Пейсли пересекается с нашим, с путями всех людей. Она станет следующим Георгом; на её плечи ляжет попечение о путях всей Империи, мира, возможно, даже самого Небесного Механизма.
Пейсли замешкалась в дверях, осмысливая всю серьёзность того, что говорила Оделия. Столь грандиозная идея не укладывалась в голове; ей казалось, что эта мысль, слишком тяжёлая для осознания, пытается вырваться за границы её разума. И всё же Пейсли придётся с этим смириться, когда она взойдёт на трон. И, как и у предыдущих Георгов, её путь будет длиннее, чем у простых смертных; Дэкс, Оделия, Корбетт – все, кого она любит, уйдут за Завесу, а её шестерёнка будет крутиться ещё много-много оборотов, она останется одна, и на её плечах будет лежать тяжёлый груз ответственности.
– Что я наделала! – пробормотала Пейсли. Колени у неё подкосились, она схватилась за дверной косяк и осела на пол.
Неважно, как ей хочется прожить свою жизнь – её путь уже никогда не будет принадлежать ей, вне зависимости от того, что она говорила Оделии. Что бы она ни сделала, её шестерёнка будет передавать это действие всему остальному Механизму. Пейсли прижала руку к груди, борясь с охватившим её страхом, её дыхание участилось. Заполненный завесой шрам на груди похолодел и уплотнился
– Не нужно мне было получать вторые звёзды, – пробормотала девочка. Паника накрыла её ледяной волной. Она чувствовала в воздухе электрикогудение и поняла, что в центре гостиной образуется сгусток Завесы. Чем сильнее она погружалась в пучину страха, тем быстрее росло это чёрное облако.
Ла-Ла взвизгнула и спряталась за спину Оделии. Сидящий в дальней части комнаты Хэл поспешно отпрыгнул от Завесы, Никогда последовала его примеру.
– Что происходит?! – воскликнул Руфус. Остановившись в коридоре за спиной Пейсли, он оглядел комнату и парящее в воздухе облако пустоты. – Пойду позову чтущую Ализ! – крикнул он, убегая со всех ног.
– Что это такое? – спросила Никогда, не сводя глаз с обрывка Завесы.
Оделия шагнула к чёрному сгустку и, склонив голову набок, стала внимательно и с любопытством его разглядывать. Пейсли вскрикнула от страха, и Оделия отпрянула.
– Это часть Завесы, – сказала ходящая с драконами. – Длинная история, но это облако появляется из-за Пейсли. Оно как-то связано с ней, точнее, с её эмоциями, – мне так кажется. Очень примечательная субстанция, и она способна уничтожать всё, к чему прикасается.
Пейсли запаниковала ещё больше, увидев, что чёрный сгусток увеличивается.
– Боюсь, я не смогу с ним справиться! – закричала она.
– Вам нужно успокоиться, сосредоточьтесь на дыхании. Думайте о чём-то приятном, как вы сделали в поезде, – решительным тоном произнесла Оделия.
Пейсли замотала головой; её разум был переполнен страхом, и ни на что другое места просто не оставалось.
Не сводя глаз с обрывка Завесы, Никогда по стеночке добралась до Пейсли и, присев рядом с ней на корточки, взяла Пейсли за руку, а другой рукой погладила девочку по щеке. Её прикосновение было словно прохладный чистый ручей в жаркий день.
– Пейсли, – сказала Никогда
