- Что ты хочешь сказать? - осторожно спросил Валерьен.
- Новое, именуемое стажер Харвич, испытывает страх. Прибывают силы. Идет впереди. - И Деез направился к тропе.
- У кого прибывают силы? - спросил Харвич.
Валерьен ответил неопределенно:
- Наверное, у вас. А может быть, у него. Вам придется идти за ним, стажер, сейчас лучше не спорить.
Длинные движения педипальп придавали сольпугу сходство с гигантской водомеркой, скользящей по поверхности воды, и Харвич думал, что сольпуги, наверное, сначала были водяными пауками... а потом перебрались на сушу, но сохранили манеру двигаться скользя. Сегодня от Дееза веяло прохладой, и это удивило Харвича - он полагал, что сольпуги всегда горячие.
Тропинка сузилась, начала петлять, под ноги то и дело совались большие коричневые лягушки, и теперь нужно было смотреть, направив себя вовне, и Харвичу стало не до размышлений. Сельва темнела, деревья становились выше и сплетались кронами; лучи золотой звезды уже не могли пробиться сквозь их плотную массу. Душная зеленая ночь обступила людей, вспыхнули фонари на шлемах - и тогда сельва заговорила. Шорохи, визг и вой невидимых существ - звуки наполнили пространство, сгустились вокруг людей. Казалось, эту какофонию можно раздвинуть руками, разрезать ножом... но внезапно все смолкло, и лишь протяжный звук остался в темноте, один, далекий и унылый.
Деез-Седьмой остановился и сказал Харвичу:
- Флейтизар.
- Не понимаю, - ответил Харвич. - Я не знаю такого слова.
Лингатор протрещал коротко, сольпуг вслушался и пояснил:
- Тафитах. Сальт-сальпина.
"Чтоб тебя, сороконожка, - выругался про себя Харвич. - Будешь еще голову морочить..."
Валерьен сказал:
- Переключите лингатор на свободный поиск.
Харвич переключил.
- Близко впереди - бальневир, - продолжал трещать сольпуг. Хиротокс, сапрартра.
Лингатор, произнеся эту чушь, помедлил немного и шепнул на ухо Харвичу:
- Близко впереди - лианы, наполненные ядом, хищные руки, поражающие гнилью суставы.
Валерьен, выслушав перевод, обернулся к Астахову.
- Может быть, включить поле?
- Обидится, - возразил Астахов, кивнув на сольпуга. - Знаешь ведь, не любят они защитные поля. И вряд ли эти руки для нас опасны. Скорее всего, он просто курсанта пугает.
- Да... Ладно, идем дальше. - И Валерьен обратился к Деезу: - Мы надеемся на тебя, Деез. Ты доведешь нас до цели.
- Цель уходит и приходит, - сообщил сольпуг. - Долгое шагание не всегда означает, что путь остался позади.
"А ведь он прав, - думал Харвич, глядя под ноги и отшвыривая на ходу самых нахальных лягушек. - Шагать можно и на месте.. и мы, наверное, идем по кругу, вернее, нас ведут по кругу, мы как лошади, вертящие жернов..."
Вдруг между Харвичем и сольпугом вклинилось отвратительное существо, ростом с Дееза, и затопало по тропинке, сопя и отдуваясь. Оно походило на рыбий скелет, на котором кое-где сохранились обрывки кожи тухло-зеленого цвета. Тупая морда гадины, обросшая растопыренной чешуей, почти уперлась в идущего впереди сольпуга, но тот, казалось, не заметил чудовища. Харвич схватился за разрядник, но Валерьен сказал резко:
- Не стрелять!
Харвич вернул оружие в кобуру. Сольпуг остановился, повернулся к чудищу и коротко щелкнул. Скелет смылся. Сольпуг посмотрел на Харвича, и Харвичу показалось, что он различает ухмылку на клювастой физиономии Дееза.
- Человек шумлив, - сказал сольпуг. - Гемитифл ушел. Придут другие. Видящие хорошо.
...Шли долго; тропа становилась все хуже, под ногами захлюпала вода. Люди молчали, а Деез, как размытая неясная тень, двигался впереди, не останавливаясь, не оборачиваясь, спеша...
- Не нравится мне все это, - сказал наконец Валерьен. - Время к ночи, а цели не видно.
Деез, словно только и ждал этих слов, остановился и заговорил:
- Близко - священное. Дарительница ждет. Нужно утро. Именуемое патрульный пост малочисленно. События злы. Здесь будет ночь, и здесь будет ожидание. Место готово, пройдите поворот.
И панцирь сольпуга слился с зеленеющей темнотой, растворился в ней без остатка.
Валерьен обошел Харвича и скрылся за поворотом. Через минуту он вернулся.
- Действительно, место готово, - сказал он. - Есть где поставить палатку.
Маленькая полянка оказалась сухой и гладкой, словно ее нарочно выровняли для удобства людей. Палатка вписалась в окружность, оставив узкую дорожку травы вокруг себя. Чернеющие бастионы вздыбились над легким домиком, чьи-то глаза моргнули в листве - светящиеся, фиолетовые... и шепот сельвы стал невнятным, утратив интонацию угрозы. Ночь пришла молчаливая и серьезная.
- Борис Андреевич, - спросил Харвич, когда они устроились и приготовили ужин, - а как вы думаете, сможем мы втроем задержать ягодников? У них танки, у нас разрядники... и неужели мы станем стрелять в людей?
Валерьен поперхнулся и с изумлением уставился на стажера.
- Харвич, вы это серьезно?
- Что - серьезно, Борис Андреевич?
- Вы всерьез полагаете, что мы станем устраивать перестрелку? Мы должны, конечно, задержать бандитов, но это не значит, что будет пальба. Неужели вы предполагаете, что люди - кем бы они ни были, - не остановят свои дурацкие танки, если мы встанем у них на пути?
- Но ведь они раздавили сольпугов...
- Именно поэтому хорошо бы поскорее с ними встретиться.
Харвич помолчал, соображая. Астахов наблюдал за ним с большим интересом, а потом спросил:
- Винцент, а тебе легко было поверить в разумность сольпугов?
"Да, - подумал Харвич, - когда мне сказали, что я буду проходить стажировку на Беатонте, я смотрел фильмы, читал документы... и не мог поверить, что в подобной скорлупе скрывается разум... то есть я знал, что это именно так, но никак не мог ощутить их разумность..."
- Да, - сказал он, - действительно, Олег, вы правы. И мародеры, конечно, совсем не верят в разумность фаланг. А вы...
- А мы, - сказал Валерьен, - пребываем здесь уже три года. И смогли убедиться не только в разумности местных жителей, но и в том, что во многом и многом нам до них далеко.
- Угу, - подтвердил Астахов, жуя печенье. - Хотя бы эта их логика пресловутая. Можешь себе представить, как это - мыслить одновременно в двух системах логических категорий, и не просто в двух, а в абсолютно разных?
- Не могу, - честно признался Харвич.
- И никто не может, - сообщил Астахов. - Беатонта - загадка для Системы. Но, заметь, все уверены, что непременно должны существовать какие-то логические инварианты, просто их не удается пока обнаружить.
Что-то стукнуло снаружи в палатку. Валерьен открыл вход. В темном проеме показалась клювастая физиономия, и Харвич решил, что это Деез-Седьмой, но Валерьен сказал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
