А мне просто надо выдохнуть и успокоиться. Он не приедет. Я - пройденный этап. Свое отношение к нашему общему ребенку Савва изложил мне яснее некуда еще до рождения Кристины. Тогда откуда этот мандраж? Я вздрагиваю от малейшего шороха, у меня всё валится из рук... К тому же дочка, видимо, почувствовав моё состояние, начала кукситься и капризничать. Всё это закончилось ее истерикой, которая не заканчивалась часа два. Я уже подумала, что она заболела. Однако температуры не было, других признаков тоже. Опустив ее в кроватку, когда она всё же заснула, я отключилась на диване рядом. Не было сил, чтобы уйти к себе. Спали мы долго. Предыдущий день выдался весьма беспокойным.
Проснувшись около десяти утра, я обнаруживаю кучу сообщений от Милы. Отвечаю, что всё в порядке. Дочка тоже встала, сидит в кроватке и трет глазки. Смотрит на меня хмуро. Кажется, размышляет продолжить ли вчерашнюю истерику.
Я беру ее на руки, снимаю памперс, днем ими стараюсь не пользоваться. Мы идем умываться. Крис очень любит воду. В ванной ее настроение улучшается. Завтрак вообще должен сотворить чудо.
Но когда мы выходим в коридор, то слышим трель дверного звонка. Мое бедное сердце ухает в пятки. Это... ведь не он?! Не Савва?! Мало ли кто это может быть... Звонок повторяется, дочка тычет пальчиком в сторону прихожей.
Нехотя иду туда, смотрю в дверной глазок. Моя надежда осыпается, как пепел от сгоревшей бумаги.
Морозов... Приехал... И настырно жмет на кнопку звонка...
Что мне даст, если я ему не открою? Это малодушие, я знаю. Но оно такое заманчивое.
Он не унимается.
Набрасываю цепочку и приоткрываю дверь. Держать на руках дочь в таком положении не удобно. Тем более, она рвется слезть с моих рук. Приходится отпустить. Хотя я продолжаю держать ее за руку. Из-за того, что занята ребенком, не смотрю на Савву.
Трезвон звонка обрывается. И Морозов молчит. Это странно. Ему же всегда есть, что сказать.
Как я не оттягиваю этот момент, мне приходится поднять взгляд и посмотреть мужчине в лицо. Он всё такой же сногсшибательный. А я - поправилась. Некритично, но всё же. И в домашней одежде, без макияжа...
Мои запертые под замком чувства вырываются на волю и обрушиваются на меня со всей силой, словно мстя за то, что я их так глубоко прятала. Но они не нужные. Как и я сама. Как наша дочь.
У меня на пороге чужой муж.
-Привет, Аль... - всё же первым говорит он. Говорит тихо и неуверенно. Его взгляд мечется по мне, по ребенку, потом снова по мне, - Впусти. Не будем же мы через цепочку разговаривать.
-Я не хочу, - сипло озвучиваю то, что преобладает на данный момент, - Можно потом в каком-нибудь кафе. Я найду кого оставить с ребенком...
Он опускает голову вниз, мотает ей из стороны в сторону как пес. Заблудившийся и неприкаянный.
-Не надо с ней никого оставлять. Это может быть небезопасно. Она же моя?! - его вопрос заставляет меня в ту же секунду ощетинится.
-Она моя! Здесь нет ничего твоего!
Но дочка неожиданно выдергивает у меня свою руку и устремляется на лестничную площадку через приоткрытую дверь. К своему отцу. Останавливается возле его ноги. Савва кажется огромным по сравнению с одиннадцатимесячной малышкой. Крис дергает его за штанину и задирает личико вверх.
У меня в горле застревает ком. Савва смотрит на Кристину во все глаза и явно не знает, что делать дальше.
А я не могу разлепить губы и издать хоть какой-то звук.
Крис дергает своего отца за штанину еще раз. И тянет вверх обе ручки.
Он же чужой... Она его никогда не видела... Она не может проситься к нему на руки...
Савва наклоняется и подхватывает девочку, усаживает ее на сгиб руки. Он не сводит с нее глаз. А меня внезапно прошивает мысль, что сейчас он уйдет с ней, и я больше никогда не увижу своего ребенка.
Это заставляет меня очнуться, скинуть цепочку и сделать шаг наружу босыми ногами.
-Аль? Ты чего? - на моем лице всё читается как в открытой книге, - Я не заберу ее... Я бы никогда...
Он спотыкается на окончании фразы, но тем не менее договаривает:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
-С тобой так не поступил...
Я лишь горько усмехаюсь. И тяну руки к дочери.
Кристина прячет личико у отца на шее, отказываясь идти ко мне. Для меня это шок. Она всегда выбирала меня. А сейчас ... Почему она так поступает сейчас?
Ругаю саму себя. Она же еще маленькая. Совсем кроха.
-Я зайду? - голос Саввы режет мой слух как пила.
Я слишком эмоционально всё воспринимаю. Это доходит до меня как озарение. Савва зачем-то приехал. Он отец моей дочери и узнал про нее. Надо всё обсудить и прийти к такому формату, который будет лучшим для ребенка. Так должна поступить любящая мать. А обиженную женщину пора оставить в прошлом. Со всеми ее обидами.
-Заходи, - отступаю я с дороги.
Савва проходит в прихожую. Всё его внимание сосредоточено на ребенке. Кристина же с увлечением крутит пуговицу на его пальто, потом наклоняется в надежде засунуть понравившуюся штуковину в рот. Савва прикрывает пуговицу. Кристина недовольно поджимает губы. Изворачивается и пытается слезть на пол. Савва ее отпускает, переключает внимание на меня, протягивает руку, стремясь взять меня за мою ладонь.
Уклоняюсь. Не хочу физического контакта. Мне неприятно. Не хочу, чтобы дотрагивался.
-Аль, прости меня? Я так передо тобой виноват...
И... Я не верю тому, что вижу.
Но это происходит.
Савва опускается передо мной на колени, обхватывает меня руками, прячет лицо у меня в бедрах.
-Прости меня. Как же я перед тобой... перед вами виноват...
Глава 36
Глава 36
Аля
-Встань, пожалуйста, - прошу я, стараясь отцепить ладони мужчины от меня. Не могу понять, что чувствую.
Пожалуй, преобладает удивление. Даже в самых смелых мечтах я не ожидала увидеть Морозова на коленях передо мной.
Крис уже бодро топает в сторону кухни. С трагедией пора заканчивать. Маленький ребенок и за несколько минут способен натворить много чего.
-Сав, встань. Хватит. Мне за Кристиной надо смотреть. И завтракать ей пора.
Он отпускает. А я торопливо иду за дочерью. И как раз вовремя, потому что она уже тянет за край салфетки, на которой стоит ваза с фруктами.
-Ай-яй-яй! - приговариваю я и усаживаю её в стульчик.
Савва заходит на кухню следом за мной - разделся, разулся. Кажется, он планирует тут задержаться. Почти сразу же вспоминаю о той роли, которую он мне отводил в прошлом. Я к ней не готова. И не была, впрочем.
Достаю творог, чтобы покормить Кристину. Ставлю чайник. Кофе хочется, но пока дочка голодная, сварить его она мне не даст.
-Ням! - раздается звонкое из стульчика, подтверждая мои догадки.
Зачерпываю творожок и предлагаю дочке, та открывает ротик и принимается за еду. Проголодалась, даже мультики не пришлось включать.
-Зачем ты приехал? - Савва стоит в дверном проеме, облокотившись плечом о косяк. Внимательно смотрит на меня и на дочь.
-Зачем ты уехала? - задает встречный вопрос.
Меня ошпаривает возмущение.
-Ты - серьезно сейчас? Почему я уехала?
Чайник свистит. Савва проходит в кухню и выключает его.
-Что ты будешь? - спрашивает вполне обыденно. При этом смотрится в небольшом помещении, как кто-то чужеродный. Тот, кому здесь не место.
Я привыкла всё делать сама. Наверное, плохая привычка.
-Чай мне завари, пожалуйста. Черный. Кружка, вот эта черная. А пакетики - вон в том шкафчике, - говорю, а сама продолжаю кормить дочку.
Савва находит заварку, бросает в кружку пакетик, заливает кипяток.
-Сахар положить?
-Две ложки.
Он насыпает мне в чай сахар. До ужаса странно.
-Бокал мне где взять? - интересуется потом. Я даже не предложила...
-Там, где ты брал заварку, рядом шкафчик, который слева. В нем.
Пусть сам себе сделает. Я так ничего ему и не предлагаю. Не до конца могу поверить, что он и правда здесь. Морозов заваривает чай себе. Я заканчиваю кормить Кристину, беру пакетик сока, вставляю в него трубочку и даю ей. Она с удовольствием тянет напиток.
